Оборванная переписка
Шрифт:
В. Ч.
PS. Пожалуйста, разорвите и забудьте то мое письмо, гд я писала про мать. Я не имла права такъ говорить о ней. Она умерла и унесла съ собою и свой грхъ, и свою отвтственность.
XXXI
Петербургъ, 25 марта
Сергй Ильичъ!
Почему вы молчите? Меня мучитъ мысль, что вы больны.
Пожалуйста, напишите, что это не такъ.
Пишите мн про себя, про Егорушку, про Власьевну, все, все. Вы вдь знаете, что все васъ касающееся близко мн.
Мужъ общалъ вернуться къ двадцатому, но до сихъ поръ его нтъ. Послднее письмо
Неужели и онъ останется за границей? Неужели онъ броситъ меня съ дтьми?
Замчали вы, что иногда въ семьяхъ повторяются драмы: то, что пережили родители — переживаютъ и дти. Можетъ быть, это и не въ однхъ драмахъ, а и въ счасть. Но такъ какъ «вс счастливыя семьи похожи другъ на друга, а каждая несчастливая семья несчастлива по своему» — то драмы замтне.
Неужели меня ждетъ участь моей матери? Неужели Викторъ не вернется ко мн?
Сергй Ильичъ, пишите мн. Я такъ одинока, такъ несчастна.
B. Ч.
XXXII
Т. Горы, 28 марта
«Я безсовстно солгала вамъ тогда».
Варвара Львовна! Разъясните мн эту фразу. Я жить не могу, пока не узнаю правду. Я чувствую, что вы клевещете на себя, а мн, чтобы существовать, необходимо, чтобы была на неб звзда, одна, ясная, свтлая и чтобы я могъ съ ней плакать и смяться. И вдругъ этой звзды нтъ, спряталась она куда-то за тучу, и я не живу вотъ уже дв недли,
Напишите же мн все искренно; ничто не можетъ васъ измнить въ моихъ глазахъ, ничто. Да и не могли вы ничего сдлать дурного. Только будьте вы со мной правдивы и искренни, какъ я съ вами.
Пока не получу отъ васъ отвта — не могу писать вамъ ни о себ, ни о чемъ.
C. Р.
XXXIII
Петербургъ, 1 апрля
Сегодня день лжи и я могла бы солгать вамъ на закономъ основаніи; но я не хочу лгать. Довольно я лгала передъ вами!
Когда вы прямо и доврчиво спросили меня: измняла ли я мужу? — Я солгала вамъ. Помните: мы сидли весь вечеръ вдвоемъ, говорили о дружб, о счастьи… Вы сказали о вашей вр въ меня… И у меня какъ-то сами собой полились т слова, что я лгу, какъ вс. Но когда мн пришлось прямо отвчать вамъ на вашъ вопросъ — правда была уже страшна мн, и я солгала…
Да. Я измнила мужу. Измнила безъ любви, безъ радости, безъ одной секунды счастья… Я лгала мужу, лгала тому человку, лгала самой себ…
Это было черезъ три года посл нашей свадьбы… Я узнала, что мужъ измняетъ мн… и ршила умереть… Для меня уже ничего не существовало въ жизни; ничего, кром обиды и горя… У мужа былъ другъ, нкто М.; онъ зналъ вс подробности его «романа», и я заставляла его передавать мн ихъ и испытывала какое-то мучительное удовлетвореніе, что этотъ другъ — предатель… Я не знаю, почему онъ привязался ко мн, не понимаю, какъ онъ полюбилъ меня… Насъ связало что-то тайное и злобное, и когда разъ — посл одного его разсказа, я всю душу вынула передъ нимъ и заговорила о смерти — онъ сказалъ
И пошла ложь ежеминутная, въ мельчайшихъ подробностяхъ фальшивой любви… Что это была за мука — мн не выразить вамъ! Сплошная мука, сплошная ложь…
Когда мужъ сказалъ мн при М., что не можетъ больше оставаться въ Петербург, что для него онъ сталъ невыносимъ и что проситъ меня похать съ нимъ за границу — я заплакала отъ радосіи… Черезъ недлю мы ухали, а еще черезъ недлю узнали о смерти М. Онъ застрлился черезъ нсколько дней посл нашего отъзда и никто не зналъ причины его самоубійства. Викторъ, когда прочелъ о смерти М., заплакалъ… А я… Я и тутъ не выдала себя, какъ ни разу не выдала себя вамъ… Когда вы говорили мн о моей правдивости, о чистот, о вашей вр въ меня — правда боролась во мн съ ложью до страданія, и всегда побждала ложь… Теперь я не хочу и не могу больше лгать. Длайте съ этой правдой, что хотите, но знайте, что никто никогды не слыхалъ ее отъ меня и не услышитъ этого признанія. Я длаю вамъ его, чтобы заплатить какой-то долгъ.
В. Ч.
XXXIV
Петербургъ, 2 мая
Вотъ уже мсяцъ, какъ я послала вамъ мое безразсудное письмо…
Я измнила себ, измнила лжи, той спасительной лжь при которой только и возможно существовать на свт. и что же изъ этого вышло? Потеря самого дорогого мн друга.
Почему вы не пишите мн? Почему? Изъ приличія — не отвчайте, а только если потянетъ написать.
В. Ч.
XXXV
Петербургъ, 10 мая
Сергй Ильичъ!
Вы какъ ребенокъ, — захотли узнать что внутри у любимой игрушки, разломали ее, посмотрли я бросили…
Мн только хотлось бы знать: засмялись вы надъ обломками, разсердились, или заплакали?
В. Ч.
XXXVI
Т. Горы, 15 мая
Дорогая Варвара Львовна!
Вы должны, вы можете простить меня за долгое молчанье… Сердиться на васъ — я не имлъ права, а плакать… Не плакалось какъ-то!.. Было внутри что-то очень сложное и мучительное. Конечно, не разъ хотлось высказать вамъ это, но на бумаг выходило жестко, нелпо, зло.
Мн нечего говорить, легко-ли мн досталось ваше «безразсудное» письмо. Я метался, бросался отъ одного ршенія къ другому и ничего не могъ сдлать съ собой, чтобы забыть, не думать. Вдь докучныя мысли, какъ осы: чмъ больше гонишь ихъ, тмъ настойчиве он жужжатъ около и не даютъ ни во что уйдти, ни чмъ заняться, пока не улетятъ. А улетятъ — когда сами захотятъ…
Наконецъ, я ршилъ, что надо взять себя въ руки, и ухалъ на Волгу. Это мн всегда помогало въ пріисканіи душеннаго равновсія. Я похалъ совершенно разбитый. Волга, съ ея однообразной красотой, принесла мн если не успокоеніе, то примиреніе… Вчера я вернулся домой и наншелъ ваши два письмеца.
И опять не перестаю думать о васъ…
16 мая.
Не могъ вамъ писать вчера. Бросилъ перо; пошелъ бродить…
Кругомъ все живетъ и громко кричитъ о своей жизни: птицы, жуки, трава, листья, розовато-блый цвтъ яблонь, разлившаяся рка, яркое небо — все ликуетъ и властно заявляетъ о своемъ ликованіи, никого не боясь, ни съ чмъ не считаясь…