Один-единственный
Шрифт:
— Прости, но я не вижу смысла продолжать нашу встречу. Мне очень интересно было увидеть фотографии Виктории и приятно узнать, что ты ищешь способ восстановить наши с Джулианой отношения, но, увы, меня это не очень заботит. — Принцесса сунула сумочку себе под мышку. — Рискну предположить, что это настолько же не заботит и мою сестру.
— Джулиана снова ждет ребенка.
Брови Изабель взметнулись в удивлении.
— Так скоро? Виктории сейчас... Сколько? Четыре месяца?
— Джулиана торопится родить сына.
— Ужасно торопится,
— Твоя сестра — женщина целеустремленная. Она всегда добивается своей цели.
— Это я знаю, — сказала Изабель. — Причем из первых рук.
— Нам нужно поговорить подробнее, Изабель. Надо сказать еще очень многое, так что одного короткого ленча не хватит для всех новостей.
— Я сказала уже все, что хотела, а уж услышала гораздо больше, чем хотела. Желаю тебе мягкой посадки в Перро.
— Когда мы снова увидимся? — не отступал он, видя, что Изабель собирается уходить. — Я еще два дня пробуду в Нью-Йорке.
— Нет, Эрик. — Значение его слов Изабель поняла без труда. — Ни за что в жизни.
— Но ты же знаешь, что я к тебе чувствую. Что всегда чувствовал.
Принцесса поспешно покинула ресторан. Эрик еще немного задержится, чтобы оплатить счет. Судьба благоволила к ней — прямо у ресторана остановилось такси и высадило пассажира. Изабель, как настоящая жительница Нью-Йорка, тут же уселась в машину и громко хлопнула дверцей.
— Куда едем, леди? — осведомился таксист.
— Куда глаза глядят, — отозвалась принцесса, устраиваясь на сиденье. — Лишь бы отсюда подальше.
— Это самое лучшее мое приобретение. — Дэниел ловко увернулся и тут же нанес новый удар. — Нет, эта штука обязательно должна входить в стандартный набор офисной мебели.
В дверях стояла Филлис с неизменным блокнотом в руке. Она наблюдала за шефом, осыпающим боксерскую грушу градом увесистых ударов.
— Однако в Гарвардской бизнес-школе тебя этому не учили.
— Даже Гарвардская бизнес-школа не знает всех премудростей, Фил. — Последовала новая серия тумаков, один тяжелее другого. — Некоторые самые удачные идеи просто-таки валяются на улице под ногами. Надо только подобрать их!
— Ну, и как я буду говорить с тобой о делах, если ты тут прыгаешь и мотаешься, как заяц?
— Я слушаю, — бросил Дэниел, нанося два быстрых удара: первый — справа и немедленно следующий за ним слева. — Это помогает мне сосредоточиться.
— Ну а меня, черт побери, совершенно сбивает с мысли! — Филлис собралась уходить. — Вот что, босс, закончишь, позовешь. Тогда и поговорим. — Она на секунду задержалась на пороге. — Да, кстати, пока ты разговаривал с Умеки, звонила Изабель. Она отменяет ваш обед.
Бронсон еще несколько раз толкнул грушу.
— Она хочет, чтобы я ей перезвонил?
— Я всего лишь ваш референт, босс, а не секретарь по личным вопросам. Вам это прекрасно известно. — Филлис закрыла за собой дверь.
Дэниел,
Итак, она отталкивает его. Не столь уж трудно это понять. Вчера вечером он сам услышал все это в ее голосе. И даже разговор с отцом о Японии, затеянный в ее присутствии, не всколыхнул ее. Она сидела и спокойно слушала, как мужчина, с которым она спит, собирается уехать на несколько месяцев на другой конец света! Увы, разлука не укрепляет чувство, она ведет к забвению. Похоже, Изабель знает об этом. И он тоже.
— В тысячу первый раз, Мэксин! Ничего не случилось! Ради Бога, уймись и не терзай меня своими расспросами! Они мне уже надоели!
— Но я же чувствую, милая, и это чувство не исчезнет по твоему повелению. Что-то не так. Учти, я не успокоюсь, пока ты не скажешь мне, в чем дело.
— Да нечего мне рассказывать. — Изабель зевнула и налила себе стакан чаю из самовара Ивана. — Джиги уже закончила примерку. Наверное, мне можно идти домой. Я очень устала.
— Хочешь вздремнуть, пока он не пришел? Изабель отвела глаза.
— Я оставила ему сообщение у секретаря. Мне сегодня не хочется обедать.
— Ага! — Мэксин загородила собой дверь. — Ты не уйдешь, милая, пока не расскажешь, что произошло.
Изабель уже хотела соврать что-нибудь, но вместо лжи самая настоящая правда слетела с ее губ:
— Эрик в городе. Мэксин перекрестилась.
— Матерь Божья, чего ему от нас надо? Изабель долгим взглядом посмотрела на нее.
— Не от нас, Мэксин. От меня.
— Надеюсь, ты велела ему убираться?
— Я сама убралась сразу после ленча.
— Только не говори, что ты ходила с ним в ресторан.
— Да, — ответила Изабель, упрямо подняв голову, — мне было любопытно, чего он хочет.
— Любопытство до добра не доводит.
— О, ради Бога, Мэкси! Мы выпили вина и закусили рыбой, и никаких любовных свиданий. Мне хотелось услышать новости о Джулиане... То есть о ее ребенке. Разве это преступление?
Мэксин забормотала что-то себе под нос, но Изабель не обратила внимания. Суеверная ирландка вечно слышала какие-то голоса по ночам или ощущала холодные ладони судьбы у себя на затылке. Мэксин снова перекрестилась.
— Ну прекрати, — оборвала ее Изабель, — он просто дурак, а не чудовище.
— Дураки бывают опаснее.
— Согласна, — сказала Изабель, — поэтому я от него ушла.
— И что ты почувствовала, милая, когда сделала это?
— Свободу, — призналась принцесса и, подумав, вздохнула. — Он показал мне фото маленькой Виктории. Печально сознавать, что у меня есть племянница, которую я, наверное, никогда не увижу. А Джулиана снова беременна. Представляешь?
— Бедные малютки. Им предстоит жить в этом кошмаре.