Одного поля ягоды

babylonsheep

— Купание снаружи в это время года? Я тебе не завидую, — заметил Нотт. Затем в его голосе прозвучала заминка, прежде чем он сказал. — Или этому. Что с тобой случилось? Оно?..

— Нет, — сказал Том. Ткань зашуршала, и мантия с зелёной подкладкой упала на пол рядом с кроватью Тома. — Камни под водой оказались непредвиденно острыми. Если бы я попытался залечить себя там на месте, у меня бы остались шрамы.

Заскрипело дерево. Защёлка открылась с металлическим щелчком и бормотанием заклинания, пока Том рылся в содержимом своего сундука. Вскоре раздался чёткий «поп!» сорванной с флакона пробки, и Гермиона услышала, как Том выпустил резкий

вздох, будто ему было больно.

— Тебе нужно зелье? — спросил Нотт со своей кровати в футе от головы Гермионы. — Остальные держат бутылочку общего обезболивающего в ванной для похмелий. Они слишком быстро его заканчивают, чтобы заметить, что ты отпил глоток-другой.

— Бывало и хуже, — ответил Том, и каждое слово было отмечено тихим шипением.

— Я бы никогда не принял тебя за тщеславного, — буднично сказал Нотт после полминутной паузы.

— Позволь мне заверить тебя, — прорычал Том, — это не для моей выгоды.

— Кто… — начал Нотт, но резко замолчал. — О. Я вижу. Или, точнее, нет — «тщеславие» не одно из многих слов, которые я мог бы соотнести с…

— Таков принцип, — ответил Том, что в общем-то не было ответом. Затем он продолжил. — А ты? Что ты здесь делаешь? Я думал, ты говорил, что будешь в библиотеке. Работать над… Проектом.

По какой-то причине Том особенно постарался выделить последнее слово, и Гермиона представила, что оно было написано Заглавными Буквами, что было привычкой Тома выделять некоторые слова в своём лексиконе от обыденных эквивалентов из словаря. Его понимание Контраста было отдельным видом от того контраста, что имели в виду маглы, когда маркировали свою фотоплёнку или вводили растворы для рентгеновских снимков{?}[Поскольку, в оригинале используется термин «фольга», вместо более подходящего для русского «контраста», приведу перевод этого предложения в оригинале тоже: «…для обиходной фольги, используемой маглами, чтобы обернуть их пайки шоколада и бульонные кубики».]. Будущее Тома должно было стать Великим, в то время как всех остальных в его глазах — и в его устной оценке — ждало довольно непримечательное будущее, для большинства незначительное, в лучшем случае проходное.

— Так и есть, — сказал Нотт. — Но мне надо было взять книгу из сундука.

— Ты уже почти закончил? — нетерпеливо спросил Том. — Я хочу, чтоб он был закончен до каникул.

— Механизм выброса неустойчив, — сказал Нотт. — Но когда он заработает, я не смогу понять, насколько хорошо он работает, пока не испытаю его на чём-нибудь.

— Я что-нибудь найду, не беспокойся.

— Ты мог бы помочь, — заметил Нотт. — С чарами, я имею в виду. Ты хорошо разбираешься в древних рунах и ты читаешь по-латыни. Лучше тех, у кого были наставники дома до начала Хогвартса.

— В настоящее время мои способности к переводу связаны с более важными вещами. Разве что… — Том замялся, и Гермиона услышала, как скрипнул матрас, когда Нотт неловко сел на кровати. — Ты не в состоянии выполнить задание, которое согласился взять на себя? Я был бы разочарован, но мы знаем, что мне придётся сделать, если твоё участие станет ненужным для Проекта. Разумеется, в твоих лучших интересах.

— Разве у меня нет права высказаться о том, что лучше всего отвечает моим интересам?

— Можешь говорить всё, что хочешь, — сказал Том, слегка фыркнув, чтобы показать, что слова Нотта его очень позабавили. — Без клятвы между нами я больше не обязан действовать только с добрыми намерениями. В прошлый раз, если ты помнишь,

я приложил некоторые усилия, чтобы поскорее покончить с этим.

— Да? — фыркнул Нотт. — А так и не скажешь.

— Ты обязан верить тому, что я говорю, а не подвергать меня сомнению, — сказал Том. — Как все остальные.

— Все остальные не имеют представления, что ты такое, — сказал Нотт.

— О, — сказал Том. — И что я?

— Ты слишком…

— Извини, — перебил Том, — это не было вопросом.

— Риддл…

— Я, — сказал Том, разговаривая поверх попыток Нотта высказать свою половину разговора, — всего лишь частное лицо, озабоченное неполноценным ответом на ситуацию, которая подвергает опасности всех граждан.

— Самоназначенный проныра, прямо сказать, — недоверчиво произнёс Нотт.

— Пока моя цель благородна, точная формулировка не имеет значения, — ответил Том. — И надо признать, что твоё участие делает тебя таким же благородным, как и я.

— Мне сложно осмыслить, как тебе удаётся произнести слово «благородный» без орды опарышей, выстреливающих из твоей палочки.

— Какая дикая идиома, — сказал Том. — Можешь сомневаться в моих мотивах, но если у тебя есть какие-то сомнения в моих способностях, то, полагаю, у меня нет другого выбора, кроме как убедить тебя.

— Я верю тебе, — торопливо сказал Нотт.

— Тем не менее, — сказал Том, — факт остаётся: мы не можем работать вместе, если ты сомневаешься во мне.

— Мои сомнения были облегчены, большое спа…

— До ужина остался час, — сказал Том. — Пошли.

— Мои вещи…

— Забрось их в сундук и разбери потом.

— Но…

— Депулсо! — вызвал Том, и комнату заполнил шорох бумаги, за которым последовал жёсткий «тунк!» крышки сундука, открывающейся и закрывающейся. — Ты посвятил себя благородному делу, Нотт. Будет правильно показать тебе, на что ты вызвался.

Гермиона затаила дыхание, услышав шаги, раздававшиеся вокруг двух кроватей, и зажала рот и ноздри рукой, чтобы ни один шёпот выдыхаемого воздуха не взволновал тонкий слой ткани, отделявший её от двух мальчиков, переговаривавшихся между собой на расстоянии вытянутой руки. В темноте её мысли перескакивали с одного вывода на другой, изучая каждый пункт информации, которую ей сообщил Нотт, в отличие от той, что была стратегически утаена.

Нотт сказал ей, что это был розыгрыш. Это могло быть розыгрышем, и Нотт бы честен в этом — он должен был, с тех пор, как Гермиона упомянула о способности Тома распознавать ложь, — но это было не только розыгрышем.

Туда же был включён Том Риддл со своим собственным проектом. Который вносил вклад ради общей цели.

Цель была неизвестна Гермионе, но беспокойство дурного предчувствия начало ползти по её позвоночнику, когда она обдумала, что она знала — и что она знала о Томе.

Том, который считал Гермиону своим единственным и неповторимым Контрастом, не рассказал ей об этом проекте. Была возможность, что Гермиона неверно истолковала ситуацию, и он был безобиден и невинен, а она предположила то, что не имело под собой никаких оснований. Но Том был не из тех, кто будет так утруждаться ради вечеринки-сюрприза на день рождения. Когда он принимал меры по улучшению благосостояния других, это происходило примерно потому, что он находил в этом какую-то выгоду для себя. И сколько она его знала, Том избегал совместных проектов — если только у него не было лучшего варианта, а сторонний вклад был необходим для достижения его целей.