Одного поля ягоды

babylonsheep

Очень хорошо, когда из книги можно почерпнуть стратегические советы, но не все ситуации можно решить с помощью письменных инструкций. В конце концов, приходится полагаться на собственное мнение.

Том вытащил три яйца из картонной упаковки и положил их у своих ног, вытаскивая палочку и опускаясь на колени на гальку.

— Энгорджио, — вызвал Том над ними, его брови сдвинулись от концентрации, пока он накладывал заклинание сразу на три предмета, палочка двигалась узором из полукруга между двумя вертикальными взмахами. Заклинанию Увеличения учили на втором курсе, но студенты практиковались в нём только на перьях и маленьких безделушках на уроках.

В классе им сказали,

что было опасно использовать любителям это заклинание на живых существах. Было необходимо убедиться, что все части объекта росли с одинаковой скоростью, но это требовало глубокой концентрации, на которую было неспособно большинство двенадцатилетних волшебников — особенно, если они были слишком заняты мыслями о матче по квиддичу Слизерина против Гриффиндора в субботу и сколько шоколадных лягушек будет стоить, чтобы списать чужие астрономические схемы.

Точность и тщательность не имели большого значения, если чашка была увеличена тяп-ляп, отчего чаша получалась овальной формы, а ручка была достаточно большой, чтобы болтаться на запястье. Это было легко изменить дальнейшим увеличением или уменьшением в нужных местах. Но если бы это было животное, мышь или кролик, то халтура наложения заклинания убила бы его: голова была бы слишком большой, чтобы поддерживаться скелетом, и оно бы умерло от сломанной шеи; органы бы расширились слишком быстро для остального тела, и оно бы умерло от внутреннего разрыва. Если и были некоторые непреложные правила о магии — а Том не хотел соглашаться ни на какие, потому что это был тёмный путь, ведущий к неумению и поражению, — то самым трудным из всех, которым можно было бросить вызов, стала невозможность отменить смерть.

Яйца росли, равномерно утолщаясь. Том остановился, чтобы перевести дыхание, раздвинув яйца, чтобы между ними было больше места, а затем продолжил работу над заклинанием. Размеры яичной скорлупы должны были соответствовать объёму жидкости внутри, а толщина скорлупы должна была соответствовать её размеру, иначе оно не сможет удерживать форму и рассыпется от малейшего прикосновения.

От размера куриного яйца, до утиного, больше яйца оккамия, и оттуда до драконьего, они росли, и росли, и росли, и, наконец, яйца были больше половины роста Тома, достаточно большие, чтобы он мог обхватить их руками, и кончики пальцев только едва касались друг друга. Они были больше зачарованных яиц, которые он дал акромантулу в качестве поощрения его хорошего поведения, но у василиска был лучше аппетит, требующий удовлетворения.

«И лучшая причина, чтобы держать его удовлетворённым», — подумал он, засовывая палочку в карман и протирая лоб рукавом мантии.

Василиск понюхал одно из яиц, перевернув его на гальку.

«Я знаю этот запах, — сказал он. — Пахнет знакомо».

— Это еда, — сказал Том. — Конечно, она знакома.

Василиск бил хвостом, с треском размалывая камни и осыпая гальку, — и без слов Том чувствовал его волнение. Но голод, похоже, взял верх. Огромные клыкастые челюсти раскрылись, выпустив резкий порыв дыхания, и василиск склонил голову над первым яйцом.

Его язык лизнул скорлупу, определяя его размер, а потом он зачерпнул яйцо вверх и положил в ложе нижней челюсти василиска. Наблюдая за челюстью со стороны, Том заметил, что всё же был предел того, как широко василиск мог раскрыть пасть. Его челюсть не распахивалась, как у большинства змей. Было понятно, почему он предпочитал, чтобы его еда была подана порциями на зубок. С открытием этого факта Том начал подозревать, что вид василиска был в некотором роде гибридом магической ящерицы. Разве василиск не говорил, как был создан?

Том никогда не видел и змей с веками. Они были у ящериц,

а также крокодилов, но у змей была прозрачная чешуйчатая плёнка, которая становилась полупрозрачной, молочно-белой плёнкой только когда они сбрасывали кожу.

Запрокинув голову назад, яйцо упало вниз и пропало в глубине горла василиска. Том видел, как конвульсивно сжались мышцы, как видимый комок движется от основания челюсти вниз по шее — если у змей вообще есть шея, а не, как некоторые могли предположить, они полностью состояли из шеи. В этот момент Том пожалел, что рядом нет Гермионы. Он знал, что внутренности змеи состоят из ряда трубок, различных продолговатых мешочков для переваривания и прохождения пищи спереди назад. (Праздным занятием Тома в приютское время было разглядывать трупы паразитов, попавших в ловушки, и бродячих животных, раздавленных машинами). Гермиона, хоть и не обладала манерами медицинского работника, смогла бы дать каждой части тела своё анатомическое название.

Когда комок прошёл несколько футов вниз по изогнутому телу василиска, он испустил сиплый вздох удовлетворения и опустил свою рогатую голову на землю. Движение его тела выдолбило неглубокое углубление в гальке, и теперь, используя свой нос, он закатил два других яйца в центр ямки.

— Ты не собираешься их закончить? — спросил Том.

В следующий момент василиск ответил.

Он поёрзал по гальке, расширяя яму гнезда, тяжёлые кольца его тела наваливались одно на другое. Том собирался упомянуть усилия, которые он приложил к колдовству над яйцами, но его полуоформленная жалоба была прервана странным звуком.

Поп!

Крак!

Они, казалось, исходили изнутри тела василиска.

«Ах-х, — вздохнул василиск, переворачиваясь на спину. Рогатые выступы на его голове чесались о камень. — Это было быстрее обычного. Иногда разбитие занимает дни. Вы должны принести больше таких».

— Ты удовлетворён?

«Пока, — василиск несколько секунд лежал смирно, а затем продолжил. — Но я бы хотел, чтобы Вы подогрели камни. Этот, — он ударился о камень, который он зачаровал для акромантула, — слишком маленький».

Том достал свою палочку и с некоторым отчаянием принялся выполнять довольно сложный список требований василиска.

Василиск был могущественным магическим зверем, и этот представитель был одной массы с одним из более крупных видов драконов. Ему было почти тысяча лет, и лишь некоторые существа жили так долго. Самым долгоживущим зверем, Том припоминал, был феникс, который был бессмертным. Вампир, тоже бессмертный, официально считался существом, а не зверем. А дементоры, полтергейсты и инфернальны были не то чтобы бессмертными, скорее несмертными, они не могли умереть, потому что изначально не были живыми.

Для такого старинного существа Том нашёл его в некоторой мере… безыскусным и недалёким. У него было подобие личности, но такой, которую даже самые милосердные души не смогли бы назвать приятной или увлекательной. У него были потребности и желания. Об этом и многом другом он мог сообщить Тому.

Но Том всё ещё считал его унылым.

Он предполагал, что это потому, что василиск провёл бoльшую часть из тысячи лет в спячке в Комнате. Несколько раз, когда его будили волшебники, это длилось месяцы, поэтому он провёл лишь несколько лет свой жизни, действительно живя. Тому было семнадцать, и у него было больше жизненного опыта, чем у него. К этому времени он сформировал сильные позиции в ряде предметов — искусстве управления государством, теологии, этике, литературе и теории магии. У василиска ничего этого не было. Единственный предмет, который он мог обсудить с любым подобием авторитета, была еда, и приобретение, и употребление еды.