Одного поля ягоды
Шрифт:
Роджер был прерван посреди предложения звоном колокольчика внизу.
— Не продолжить ли нам за ужином? — Роджер протянул руку Гермионе. — Могу я сопроводить тебя вниз?
— Нет, позволь мне, — быстро сказал Том. — Я знаю самый короткий путь в столовую.
В этот раз Том вёл за собой их маленькую группу, а Гермиона следовала в конце. Когда они прошли мимо лестничной площадки, воздух замерцал, и Нотт вышел из-за изгиба перил, засунув свою палочку во внутренний карман смокинга.
— Рехнуться можно, — пробормотал Нотт, проскальзывая рядом с Гермионой. — Я бы никогда не принял тебя за любовницу магла, Грейнджер. Любительницу
— Роджеру двадцать один, — сказала Гермиона.
— Двадцать один, — размышлял Нотт. — Если бы он был волшебником, он бы, скорее всего, был уже женат. Волшебник, который не позаботился об этом как можно скорее, не обеспечит себе хорошую пару. Это если он предпочтёт ровесницу. Неужели маглов это не волнует?
— На каждого волшебника в Британии приходится четыре тысячи маглов, — ответила Гермиона. — Выбор гораздо шире, даже для тех, кто ограничивает поиск среди «уважаемых» семей. Никому не надо торопиться. И никому и не следует.
Нотт замолчал на секунду, а затем сказал:
— Этот магл назвал Риддла по имени, и, однако, всё ещё бодр и дышит.
— Я зову Тома по имени.
— Это другое.
— Чем это отличается?
— Ты… leman{?}[(прим. автора) от среднеанглийского lemman, варианта leofman, от древнеанглийского leofmann («любовник; возлюбленная»), что эквивалентно lief + man («любимый человек»). В общем, это староанглийское слово 1300-х годов, означающее «девушка».] Риддла.
— Его — прости? Его лимон?
— Ты читаешь всё, Грейнджер, и, однако, ничего не понимаешь, — пренебрежительно заметил Нотт. — Даже Риддл не ожидает, что к нему будут обращаться по фамилии, когда он, кхм, спрягает сослагательное наклонение.
— Прошу прощения!
— Прощена, но в следующий раз мне бы хотелось увидеть немного больше стараний в мольбе.
Когда они с Ноттом достигли фойе, они увидели, что Роджер и Том уже добрались туда первыми. Вокруг них собралась небольшая толпа поклонников и доброжелателей. Гермиона не могла сопоставить их лица ни с какими именами, которые могла бы вспомнить, — должно быть, она предположила, что это гости миссис Риддл, прихожане местного значения, благородная деревенская публика, чей устоявшийся социальный уклад был прерван приходом войны. Том выглядел страдающим от всех рукопожатий. (Том всегда питал отвращение к прикосновениям других людей по причинам здоровья и гигиены, по крайней мере, он так говорил.) Однако гости, представлявшиеся Тому и Роджеру, не прикладывали к ним руки с обнаженной плотью. В основном это были женщины в вечерних перчатках длиной до локтя.
— О, какое зрелище, — сказал Нотт, остановившись на лестнице, чтобы взглянуть на окружающую обстановку. — Риддла осадила толпа.
— Они и впрямь несколько дружелюбней обычного, полагаю, — заметила Гермиона.
— Так и есть. Это обычная бригада кур и тёлок.
— «Кур»? — тон Гермионы был резким. — «Тёлок»? Такие выражения не просто негалантны, они оскорбительны.
— Как бы тогда ты ещё их назвала? — сказал Нотт, веселившийся от её гнева.
— Я бы их никак не назвала.
— Не там, где они
Когда зашло солнце — раннее событие зимой, — потекли напитки, aperitifs{?}[(фр.) аперитивы] в высоких хрустальных бокалах и парад волованов начали циркулировать по комнате. Гермиона отправилась в бой, Нотт спешил за ней по пятам, громко кашляя и бормоча себе под нос о маглах и их своеобразных магловских манерах, в то время как несколько из них прикуривали сигары, прикасаясь обрезанными концами к спичкам, вырванным из спичечных буклетов.
Гермиона выставила свой подготовленный перечень для начала разговоров, начиная с «Как поживаете?», «Сегодня подают отличное вино», «Вы слышали последние новости о войне?», а также всегда надёжную универсальную постоянную «Разве в это время года не было холоднее в прошлом году?». Она скользила по периметру комнаты, которая была осажена дамами без кавалера и джентльменами на пенсии, людьми, от которых Гермиона могла ожидать мягкости и снисходительности к новому лицу, не связанному кровным родством, в отличие от достаточно угрожающей группы леди, борющихся локтями за место в центре вечеринки, где заседала миссис Риддл.
Случился некоторый просчёт, потому что оказалось, что пожилые джентльмены могли ухватиться за её темы для разговора и трещать и трещать о них, не давая ей вставить и слова.
— ...Нет, я помню, в прошлое Рождество замёрзшие трубы так грохотали, что миссис приказала их отключить, а потом заставила меня вынести с чердака старые ночные горшки.
— Разве было не так же холодно? Тогда я не мог сказать. Несколько лет назад нам поставили новую печь — ту, которую я называю «Чудовище». Она пожирает уголь целыми тачками, клянусь.
— Для этого Вам следует беречь газеты, письма и записки. Бумага и тряпьё дешевле за фунт, чем уголь. Это сэкономит Вам несколько шиллингов в неделю, если вы смешаете несколько комков и правильно упакуете их, огонь протянет всю ночь…
Гермионе ласкала слух оживлённая дискуссия о достоинствах туалетов на открытом воздухе. Она была благодарна за то, что её спасла возможность перебраться в столовую, когда бутылки вылились до последней капли, а канапе были очищены дочиста. Фойе опустело, когда гости направились в столовую. Они медленно, болтая, многоногими толпами бродили по коридору с той же скоростью, с какой неуправляемый ученик отправляется на долгую прогулку в кабинет директора.
«Сельские жители», — подумала Гермиона. Такого не делали в Лондоне. У людей были места, куда сходить, работа, за которую надо было держаться, пересадки на поездах, на которые надо было успеть, и ожидающие их встречи. И они не стеснялись использовать свои локти и плечи, чтобы протиснуться.
Они с Ноттом были последними гостями в фойе, что оказалось хорошим решением, потому что горничная в этот момент впустила в дом мистера Пацека. Он стряхнул дождь со шляпы, передав её горничной. Его макинтош был испещрён дорожками воды, и, подмигнув в сторону Гермионы, он засунул руку под лацкан, взмахнул запястьем, и в ту же минуту вся вода была отжата, пролилась на пол и испарилась во влажный туман.