Одного поля ягоды

babylonsheep

— Агуаменти, — призвала она, достигнув лестницы, постучав палочкой по бокалу и наблюдая, как вода течёт из кончика её палочки. Идеально чистая, никакого осадка, высший балл по стандарту учебника. Единственное, что не совсем соответствовало её стандартам, — это чуть тёплая температура, но экзаменаторы Ж.А.Б.А. не снимают за это баллы…

Она отпила из стакана, скривившись.

— Гласиус, — пробормотала она. — Хм-м, гораздо лучше.

На третьем этаже на вершине лестницы открылась дверь прохода для слуг.

— Гермиона, — сказал

Роджер, подзывая её жестом, — ты пришла, чтобы скрыться от остальных?

— Роджер? Что ты здесь делаешь?

Роджер втянул её внутрь и закрыл дверь. Пространство было узким: один человек мог спокойно пройти по коридору с подносом для завтрака, но двоим людям удастся пройти одновременно, только если они не против ужаться. Стены были сделаны из голого цемента, покрытого тусклой штукатуркой, тёмный тоннель был испещрён редкими вспышками света, где голые лампочки освещали различные входы и выходы. Это было унылым, безрадостным и мрачным местом по сравнению с богатой отделкой и плюшевыми коврами обычных коридоров.

— Это последнее место, где меня станут искать, — сказал Роджер, проходя по коридору. — Леди там назойливые до беспредела. Одна из них, мисс Кэролайн Суиндон, кажется, она имеет виды на офицеров, и она проследовала за мной в уборную, пытаясь застать меня в одиночестве. В следующий раз, когда я пошёл, я нашёл одну из этих дверей, которую ты показала мне ранее, и никто не заметил, что я прихожу и ухожу, — он слегка расстегнул воротник, вздохнув. — Моя мама сказала мне быть добрее к ним. Сельские девушки, понимаешь. Они думают, что городская жизнь захватывающая, и выбор у них невелик, если они хотят чего-то большего, чем респектабельного фрихолдера или рабочего из маленького города.

— Я удивлена, что они не попробовали провернуть то же с Томом.

— О, они пытались, — состроил гримасу Роджер. — Но Том быстро их раскусил. «Гермионе нравится то» и «Гермиона сказала мне это», и девушки оставили его, решив, что борьба будет не такой жёсткой где-то ещё.

— Эм. Приятно слышать, — сказала Гермиона, размышляя над словами Роджера, поспевая за ним по узкому коридору. Должно быть, они были где-то в середине дома, на третьем этаже, выходящем на подъездную дорогу. Детская, она вспомнила, должна быть где-то близко. — Хотя мне бы хотелось, чтобы Том не использовал моё имя, чтобы прикрываться при малейших неприятностях. Он лишь в шаге от того, чтобы использовать здоровье его бабушки для оправданий!

— Ты могла бы пользоваться его именем в ответ, ему бы это не понравилось, — Роджер запнулся на секунду. — Если ты только уже этого не делала?

— Нет, — ответила Гермиона, — думаю, я скорее скажу людям, что мне надо идти помыть голову.

Это заставило Роджера улыбнуться. Он собирался что-то сказать, но остановился и сосредоточенно нахмурил лоб:

— Ты слышала это?

— Что?

Роджер прижал ухо к стене:

— Разрешают ли Риддлы исследовать дом людям? Целый вечер они использовали слуг, чтобы

сгонять гостей и держать их внизу. Но я слышу разговор людей…

Гермиона прижалась к стене, сморщившись, когда колкая пыль гипса отлетела и упала по её шее за воротник её вечернего платья:

— Кажется, кто-то разговаривает, но я не понимаю, что они говорят.

Она закрыла глаза и попыталась сосредоточиться.

— Можно твой стакан? — Роджер взял её чашку с водой, залпом выпил оставшийся дюйм воды и прижал её к стене.

— Что ты слышишь?

— «Wer hatte das gedacht»{?}[(нем.) «Кто бы мог подумать»], — нараспев сказал Роджер.

— Что!

— Ш-ш! — между его бровей залегла складка. — «Bin gespannt, was wohl als nachstes passiert?»{?}[(нем.) «С нетерпением жду, что будет дальше»]

— Я не понимаю, Роджер.

— «Wissen auch nur die wenigsten»{?}[(нем.) «Только очень немногие люди знают»]… — Роджер напрягся и оторвал ухо от стены, отряхивая пыль с шеи и воротника. — «Лишь несколько людей знают» — вот что это значит. По другую сторону стены немец, Гермиона. Немецкий агент. Я могу услышать только одну сторону разговора, но он, должно быть, разговаривает с кем-то по переговорному устройству.

Гермиона вырвала стакан из его руки и подслушала через стену.

— Sollte man nichts gegen unternehmen{?}[(нем.) Если ты ничего с этим не сделаешь…]… — заговорил голос мужчины. Слова были чужими и непонятными, но тон, тихая и собранная интонация лектора, был ей до боли знаком.

— Роджер, это мистер Пацек! — ахнула Гермиона.

— Наставник? Я знал, что с ним что-то не так, — сказал Роджер. — Значит, ты стой здесь, а я пойду и разберусь с ним…

— Нет, Роджер, ты не можешь!

— Я должен, — твёрдо сказал Роджер. — Этот дом полон пожилых мужчин и безоружных женщин. Если нужно задержать иностранного агента, лучше сделать это здесь и вдали от посторонних глаз.

Без продолжения разговора Роджер протолкнулся мимо неё и пробежал до ближайшей двери, Гермиона семенила за ним в своих вечерних туфлях, несколько раз ударившись локтями о стены, когда теряла равновесие.

Он схватился за ручку двери и распахнул её, перейдя в основной коридор, и его шаги были заглушены ковровыми дорожками. Гермиона скинула свои туфли, засунула под мышку и побежала за ним.

— Роджер, Роджер, подожди, — кричала Гермиона. — Ты не понимаешь!

— Я понимаю достаточно, Гермиона, — ответил Роджер через плечо. Его рука опустилась к кобуре на его ремне. — Я знаю, что я слышал.

Роджер распахнул первую дверь в холле, затем перешёл к следующей, пока третья дверь не явила им комнату, освещённую хрустальными лампами, в которой стоял покрытый фетром бильярдный стол, а на него облокотился мистер Пацек спиной к двери.

— Tja, — Гермиона слышала, как он говорит, — so ist das Leben. Freu dich, dass er es hinter sich hat{?}[(нем.) «Ну, это жизнь. Будь счастлив, что у него это позади»]…