Одного поля ягоды
Шрифт:
И как жуткая тень, белый туман сопровождала тихая стая луноликих сипух, пролетающих над ними в организованной схеме поиска в форме сетки.
«Гермиона», — подумал Том. Наколдованные птицы были отличительной… аффектацией Рейвенкло. Когда команда Рейвенкло по квиддичу выигрывала матч, стадионы достаточно неизбежно были заполонены хриплыми криками наколдованных орлов. Это было так громко, что они с Гермионой могли их слышать из окон библиотеки, когда они ходили позаниматься в тишине. Он предпочитал традицию Слизерина — аплодировать после каждого дерзкого бравурного исполнения, как посетители оперы. По крайней
(Это была еще одна аффектация Рейвенкло — добиваться идеальной технической работы с палочкой, а это означало, что созданное животное должно соответствовать жизни во всех отношениях, как внутри, так и снаружи. Рейвенкловцы не осознавали, насколько это раздражало другие факультеты, ведь не должен ли был каждый восхищаться хорошо сотворённой магией, когда она была перед ними?)
— Они смотрят на нас, — сказал Лестрейндж, подмечая очевидное. Он моргнул Тому своими жёлтыми кошачьими глазами.
Туман окружил их мягким «свуш» душевой двери с влажной и удушающей теплотой оранжереи травологии во время дневных занятий. Затем перед ними открылась дыра в белом тумане, словно манящая их войти внутрь.
— Ты же не думал, что они отступят и позволят нам победить их? — сказал Том, взглянув вверх. Туман над его головой был тоньше, чем перед ним, и он мог видеть мерцание движущихся теней, когда совы носились взад и вперёд по усыпанному звёздами небу. — Наложи на себя Дезиллюминационное заклинание. Мы идём внутрь.
Одна сова, пролетая близко над ними, заметила их движение и начала ухать. Другие совы вскоре присоединились, устраивая гам.
— Я не могу держать Дезиллюминационное заклинание больше десяти минут подряд, — робко сказал Лестрейндж. — И не когда мне надо бороться.
Том вздохнул и постучал по голове Лестрейнджа палочкой Эйвери:
— Вот. Держись поближе ко мне, но не путайся под ногами. И самое главное, не дай никому коснуться моего тела, слышишь? Наложи Щитовое заклинание, если тебе нужно. Если не можешь, используй своё собственное тело, чтобы отразить заклинания.
«Вентус», — призвал Том, прорезая собственный тоннель в тумане. Его плащ хлопал на ветру, он мог слышать тяжёлые шаги Лестрейнджа, хрустящие по траве под ним, но ухающие совы больше не объявляли об их местоположении другим. Туман упал на них, как вуаль из потустороннего мира, и на короткое мгновение он хотел восхититься мощью собственного творения. Это было предметом одной из его первых успешных модифицированных схем движения палочки, и вызов этого заклинания стал ещё более мощным из-за торфяного, солоноватого запаха озёрной воды.
Первая пара волшебников, которых они встретили, состояла из Мальсибера и Розье, спорящих о том, за какой из полудюжины сов, кружащих в воздухе над ними, нужно следовать. Он мельком увидел их в тумане по краю своего заклинания Ветра, и, заметив его, они резко прекратили свою свару и вытащили палочки.
— Экспеллиармус! — вызвал Мальсибер.
Розье безмолвно бросил в них Оглушающим.
Оба были отброшены невербальным Щитовым заклинанием, и тогда наступил черёд Тома ответить.
Обычно он полагался бы на собственную обширную библиотеку заклинаний для несмертельной дуэли, поскольку у них не было простых контрзаклинаний, как у каждого дуэльного
(И он ненавидел, когда добродушный профессор Дамблдор подходил к парте Тома во время уроков по трансфигурации, чтобы поправить его вызов заклинаний. Лучше всего было сделать всё идеально с первой попытки, и тогда его оставят в покое. Стимулом Тома к достижению идеальной техники было то, почему у него из него бы не получилось хорошего рейвенкловца).
Палочка Эйвери прокрутилась в замысловатом узоре, и аморфные завихрения белого тумана отделились от общей массы и завернулись вокруг кончика его палочки, становясь толще и плотнее по мере приближения. Из мягких и томных завитков они превратились в тонкие куски шифонового шёлка, такого же белого и нежного, как фата, представленная в его последней статье. Для магловской драки это не то чтобы было физическим барьером, но для магической дуэли? Ей хватало плотности, чтобы поглотить одну вспышку огня заклинаний, которая превратила её в серый пепел, а затем обратно в шипящий пар.
Он сосредоточился, чтобы удерживать вуали в воздухе и парящими вокруг его тела, продолжая трансфигурировать больше шелковистых лоскутов из тумана, едва ли уделяя внимание тихим шагам скрытого из вида Лестрейнджа, топчущегося вокруг него.
Глаза Розье сузились, и он, проследив за узором колышущихся растяжек ткани, взмахнул палочкой и произнёс заклинание:
— Инсендио…
— Остолбеней, — пробормотал Лестрейндж, и Розье упал наземь, оглушённый. Оранжевое пламя на кончике его палочки потушилось само.
Голова Мальсибера резко дёрнулась, когда он заметил, что его напарник по дуэли упал, и в этот момент они с Лестрейнджем оба произнесли свои заклинания:
— Остолбеней!
Мальсибер тоже рухнул, спина его плаща хлюпнула в грязи. Его внимание на мгновение ослабло, трансфигурированные вуали Тома начали падать на землю. Он дёрнул запястьем: они снова поднялись в воздух.
— Хорошо сработано, — сказал Том Лестрейнджу. — Мальсибер и Розье были удивлены техникой использования трансфигурированных физических препятствий вместо обычного Щита. Розье придумал, как противостоять этому. Молодец, что достал его первым.
— Они были удивлены, потому что Эйвери бы об этом не подумал, — ответил Лестрейндж. — Ты выглядишь как Эйвери, но стоишь как Риддл. Ты ходишь как Риддл. Ты даже держишь палочку Эйвери так же, как Риддл держит свою. Или так, как ты держишь свою, — подштанники Мерлина, это странно — держать двух Риддлов бок о бок, — он указал левой рукой, к которой были привязаны наколдованная верёвка и парящее тело исходного Тома.
— Значит, воспользуйся преимуществом внезапности, когда можешь, — сказал Том. — Давай покончим с этим.