Одного поля ягоды

babylonsheep

«После наложения проклятия испытуемый незамедлительно приобретал следующие признаки: пустое выражение лица, остекленевшие глаза, невнятную артикуляцию и нарушение способностей. Он не мог дать ответы на предварительно выданный список вопросов, пока не будет вынужден усиленным магическим давлением в сочетании с дополнительными пунктами для дальнейшего уточнения параметров исходных команд. Сыворотка правды настоятельно рекомендуется в качестве альтернативы в целях эффективного и гуманного допроса…»

Гермиона проглотила книгу за день, и, когда закончила с ней, у неё были вопросы.

— Сэр, — спросила Гермиона,

откладывая книгу и вытаскивая свиток пергамента и карандаш. — Исследование говорит, что проклятие Империуса лучше проводить, чтобы заставить кого-то действовать, а не говорить, — в книге она прочитала, что долгое время содержавшийся в подземной лаборатории испытуемый не смог ответить на вопрос дознавателя, какой сегодня день недели. В этом был смысл: принципиальные исключения закона Гэмпа гласили, что волшебник не мог создавать информацию магией — если у кого-то не было ответа на вопрос, никакой объём магии не мог ему его дать. Поэтому это проклятие не будет полезным во всех случаях — у него есть очевидные ограничения.

— Большинство заклинаний имеют ограничения, — сказал мистер Пацек, призывая стул и трансфигурируя подушки и обивку на сидении. — В отличие от некоторых зелий и зачарованных объектов Вам необходимо быть на расстоянии заклятия от, эм, давайте назовём это — добровольца, — чтобы использовать заклинание. Наложение заклятий оставляет следы, самый заметный из которых — вспышка, созданная концентрированным всплеском магической силы. Книга называет её «жёлто-зелёной», но для меня это всегда был цвет шартрёза{?}[Французский травяной ликёр желтовато-зелёного цвета]. Точный оттенок и цвет заклинания с правильным намерением узнаваем для всех, кто когда-то его видел, и, насколько я знаю, большинство осуждённых за незаконное использование были пойманы, потому что о них засвидетельствовали.

— Это должно означать, что все, кто использует Непростительные заклятия, могут избежать наказания до тех пор, пока у них нет свидетелей, — пробормотала Гермиона. — В мире маглов существует множество способов дискредитировать свидетелей, и я не вижу, почему волшебники не могли бы ими воспользоваться. Бракоразводные процессы это всё ещё не что иное, как использование репутации мужа против репутации его жены.

До 1923 года развод мог быть возможен только по инициативе супруга и только по причине супружеской неверности. К настоящему времени и мужчина, и женщина могли подать на развод и не только из-за неверности. Основания включали в себя супружескую измену, жестокость и безумие. С этой точки зрения она могла понять нежелание Тома иметь какое-либо дело с институтом семьи и брака: даже если бы развод был возможен, подача на него вызывала резонанс в обществе. И для большинства людей раскрытие таких подробностей считалось скандальным и просто «не делалось».

— Совершенно верно, мисс Грейнджер, — сказал мистер Пацек, который был занят процессом украшения пуфика для ног. — До меня дошли слухи, что министр Гриндевальд наложил заклятие Империус на своих политических оппонентов, тех, конечно, кто был более полезен, и теперь они содержатся под, как он это называет, «домашним арестом». Но это лишь слухи, потому что он очень хорош в сокрытии того, что должно быть скрыто.

— Мне интересно, как он это делает, — сказала Гермиона. Она нахмурилась. — Предполагаю, что

где-то используется ограничение. Что будет, если Вы под Империусом заставите кого-то наложить Империус на другого человека? Это возможно? Как долго можно это продолжать?

— Законный прецедент считает, что человек под Империусом не отвечает за свои действия. Хотя он и может наложить Непростительное заклятье на кого-то, пока исполняет чужие приказы, он не может быть осуждён за это, — ответил он. — Поэтому, думаю, можно создать цепочку. Что касается того, сколько людей можно связать «цепочкой проклятия», полагаю, что, как только Вы перешагнёте порог в три человека, границы приказа станут неустойчивыми. Если вы скажете «добровольцу» приказать следующему по очереди принести еду для Вашего ужина и так далее, последний может прийти к вам на порог с живым петушком.

— Этот прецедент означает, что кто-то может обойти закон, если у него был сообщник под Империусом, — сказала Гермиона, делая пометки на своём пергаменте. — Даже если сообщник и увидит накладывание Непростительного или даже если засвидетельствует убийство в общественном месте, для него не будет никаких последствий, если он покажет симптомы пребывания под Империусом или даже если он заявит, что находился под магическим принуждением. Это если суд волшебников будет следовать тому же принципу «вне всяких разумных сомнений», что и британское общее право.

— Именно, — кивнул мистер Пацек. — Для кого-то вроде Геллерта Гриндевальда подчинённые делают бoльшую часть видимой грязной работы. А что же касается вещей, которые он творит самостоятельно… Ну, будет затруднительно найти кого-то, кто станет свидетельствовать против него в суде. Политические писатели и оппоненты, если и осмелятся осуждать его, критикуют его политику, а не его личность.

— А что будет, если несколько человек наложат Империус на одного и того же испытуемого? — спросила Гермиона, занеся карандаш над страницей.

— Команды будут исполняться, пока не начнутся противоречия, и добровольцу придётся подчиняться наиболее могущественному волшебнику с самой сильной волей, — ответил мистер Пацек, задумчиво поглаживая свою козлиную бородку. — Тёмная магия оставляет следы, поэтому, если такое произойдёт, можно предположить, что кто-то пытается замести следы. Это сбивает с толку некоторые магические приборы. Детекторы для обнаружения тёмной магии, проявители врагов и тому подобное, — сказал он. Заметив растерянность Гермионы, он добавил: — Это зачарованные зеркала, которые показывают тени врагов, но слишком большое их количество одновременно приводит к сбоям в работе прибора.

— Это интересно, — сказала Гермиона, делая пометку изучить проявители врагов. Она помнила, что они упоминались в учебниках по защите от Тёмных искусств следующего года, но она не могла припомнить, как они выглядели. — Судя по тому, что Вы сказали, означает ли, что один человек может обратить заклятие Империуса, если наложит более сильное взамен? Приказав жертве Империуса игнорировать все предыдущие приказы, Вы создадите полное противоречие, не зная точных деталей исходных инструкций. Тогда вы сможете исцелять жертв, попавших под контроль, без необходимости выслеживать первоначального заклинателя… И убивать его, я полагаю. Будет лучше, если никому не придется никого убивать.