Одного поля ягоды
Шрифт:
— Ты слышал новости о бомбёжках? — сказала Гермиона, отрывая взгляд от его груди. Она нырнула в свой портфель и достала утреннюю газету из Лондона, опуская сумку на пол между их ног.
«“Юнион Джек”{?}[флаг Великобритании] приспущен, Королевские ВВС наносят ответный удар».
Том просмотрел заглавную страницу:
— Это не Лондон, — заметил он, безразлично пожав плечами.
— Я знаю, — сказала Гермиона. — Лондон не такая лёгкая цель, как города поменьше. Но они всегда могут вернуться. Я хотела сказать тебе, что ты можешь снова остановиться у моей
— Я подумаю над предложением, — сказал Том, — но если всё пойдёт, как запланировано, мне этого не потребуется.
Гермиона моргнула:
— Что это значит? Ты возвращаешься в приют Вула?
— Нет, — сказал Том. — Я собираюсь снять комнату в магическом мире на лето.
— Но это дорого! И ты не… — Гермиона остановила себя. — Ты не собираешься потратить все свои писательские деньги на постой? Тебе не стоит, Том, — нужно приберечь их. Парламент протолкнул Закон о национальной службе и убрал практически все прошлые исключения. Даже мне стоит беспокоиться о нём, когда я закончу Хогвартс, потому что они добавили девушек в списки.
Она развернула газету и показала ему страницу, указывая пальцем на нужную секцию и размазывая пальцем чернила по коже:
— Читай: «Женщины, проживающие в Великобритании возраста до тридцати лет, требуются для работы в жизненно важных отраслях Родины». Кто знает, когда они увеличат возрастной предел, ведь они уже подняли его для мужчин с сорока одного до пятидесяти одного. По старым правилам мой отец вышел из призывного возраста, но с продлением он снова может быть призван, — она перевернула страницу и показала ему следующий отрывок. — Единственная возможность этого избежать — никогда не покидать волшебный Лондон, ступив с «Хогвартс-экспресса» в последний раз. Если я хочу получить официальную отсрочку, мне нужно выйти замуж и забеременеть, как только я закончу школу.
Том издал странный задыхающийся звук откуда-то сверху, и Гермиона подняла глаза от газеты. Он наклонился, чтобы прочитать мелкие строки чёрного шрифта под её указательным пальцем, поэтому её макушка упёрлась в нижнюю часть его челюсти, отчего он споткнулся о её портфель, оставленный ей на полу, когда она достала газету. Альков был таким тесным, что палец его ноги ударился в её лодыжку, и она врезалась в стену.
Каким-то образом она оказалась плотно прижата к стене, придавленная Томом сверху.
Он был гораздо выше неё — это было нетрудно заметить, потому что, когда они встретились в первый раз, они были одного роста, — поэтому её лицо оказалось вдавленным в его воротник, а их ноги запутались в лямках её портфеля. Она могла чувствовать, как вздымалась и опускалась грудь Тома. Он тяжело дышал, что было неожиданно, учитывая, что Том всегда старался выглядеть отчуждённым и невозмутимым.
Но
— Я помню, что ты говорил, что твои ограничения на деторождение не будут распространяться на меня, — сказала Гермиона, одной рукой потянувшись, чтобы распутать свой портфель.
Костяшки её пальцев сквозь брюки коснулись его колен, которые оказались не такими торчащими и острыми, как она ожидала от мальчика возраста Тома, прошедшего через такой быстрый рост, что обычно делало их щуплыми и жеребячьими, до тех пор, пока немного не располнеют, — но разве не стоит ожидать, что у Тома Риддла были идеальные округлые коленки в дополнение к его идеальным волнистым волосам, которых никогда не касались бигуди, и идеальной гладкой коже, на которой никогда не появлялось и прыщика?
(Какая-то её часть осознавала абсурдность их положения, и как непристойно бы это выглядело, родись они сто лет назад. Если в то время любоваться женскими голыми лодыжками считалось вершиной распутства, то касаться мужских одетых коленок недалеко оттуда ушло, и её бы приписали к числу непоправимо дерзких развратниц.)
— Это несмешно, — пробормотал Том. Он оттолкнулся от неё со странным выражением лица. Он поднял свои пальцы к её рту и вытащил несколько каштановых кудрявых волосков, приклеившихся к её губам тонкой струной слюны, как шёлковой нитью паутинки.
Гермиона почувствовала, как залились жаром её уши:
— Эм, — сказала она. — Прости?
Том прочистил горло и тяжело посмотрел на неё:
— Думаю, лучше всего, если мы договоримся, что этого никогда не произошло.
— Ладно, — сказала Гермиона. — Так что по поводу того, что ты куда-то уезжаешь летом?
— Я продолжу писать статьи летом, — чего я не могу делать в приюте Вула, — поэтому мне хватит денег на жизнь на территории волшебников, — сказал он. — Это будет вроде летней работы.
— Ты всё ещё несовершеннолетний, — нахмурившись, сказала Гермиона. Тому исполнилось пятнадцать несколько месяцев назад, и, несмотря на внешность и самоуверенную манеру держаться, она не думала, что он сойдёт за взрослого. Не для кого-то, кто присмотрится к нему внимательней. — Многие арендодатели не станут сдавать тебе жильё из-за этого, без взрослой ведьмы или волшебника, сопровождающих тебя. И тебе придётся платить за еду сверх арендной платы, — она потрясла головой. — Если ты ничего не найдёшь, ты всегда можешь остаться у нас. Я знаю, как ты ненавидишь быть должным другим людям, но самое главное, чтобы ты оставался в безопасности.
— Я могу приглядеть за собой, Гермиона, — сказал Том. — Но если тебе будет легче, я могу тебе писать как можно чаще.
— Будет, — сказала Гермиона, покусывая губу. Она старалась перевести свои мысли от губ Тома и липкой дорожки слюны, которую он стёр с её щеки тыльной стороной ладони. — Я беспокоюсь о тебе. О будущем.
— Не стоит, — Том поднял её портфель и вручил ей в руки. — А пока переживай лишь об учёбе и как прийти на урок вовремя.
Гермиона вздохнула, чуть не выронив сумку: