Оленин, машину! 2
Шрифт:
Добролюбов приказал всем членам отряда собраться. Сообщил, что свою задачу по обнаружению важного объекта мы выполнили. Теперь новая — доставить её в штаб фронта в целости и сохранности. Поскольку уже и полукровка узнал, что внутри, командир счёл нужным проинформировать бойцов: ящик наполнен иностранными деньгами. Они принадлежат народу Китая, но поскольку в стране продолжается война, будут переправлены в Москву. Там решать, что с ними дальше делать.
Я думал, парни станут оживлённо переговариваться, обсуждать. Ещё бы! Да никто из них в жизни целой пачки денег не видал, а тут целый ящик. Но нет,
Добролюбов объявил привал, и мы остановились. Каждый тяжело дышал после напряжённого перехода, натруженные руки слегка дрожали от усилий, с которыми мы тащили ящик. Верёвки впивались в ладони, а немалый вес ощущался даже через импровизированные подкладки из разорванной нательной рубахи. С трудом опустили ящик на землю и, рассевшись вокруг, стали отдыхать. Кто-то потирал затёкшие руки, кто-то осматривался вокруг, будто пытаясь убедиться, что мы ещё одни в этой тихой, затянутой дымкой тайге. Только не курил никто — табачный дым в тайге можно учуять за несколько километров.
— Десять минут на привал, потом сменимся, — сказал Добролюбов, усаживаясь на поваленное дерево.
Он снял фляжку с пояса, глотнул воды и обвёл взглядом нас и ящик, будто прикидывая, хватит ли у нашего отряда сил дотащить находку до деревни. В этот момент Кейдзо, который до этого молчал, вдруг повернулся и, нахмурившись, спросил:
— А где Лэй Юньчжан?
Все замерли и стали озираться. Я быстро обернулся по сторонам. Наш проводник, в котором нужда теперь отпала, — дорогу мы запомнили, — действительно исчез.
— Лэй Юньчжан! — позвал Добролюбов, нацепив обратно фляжку. Его голос прозвучал громко, но без привычной уверенности.
Тишина. Только шуршание деревьев и лёгкий свист ветра.
— Лэй Юньчжан! — позвал я уже громче, встав на ноги.
Ответа не было.
— Чёрт бы его побрал, — злобно пробормотал Добролюбов, поднимаясь с бревна. — Где он?
— Тайга кругом, — мрачно отозвался Кейдзо. — Ушёл.
— Удрал, — заключил командир, оглядываясь по сторонам. Его лицо посуровело. — Хочет заслуженного наказания избежать, сволочь.
Поняв, что за ними никто не идёт, вернулся шедший в авангарде Жигжитов, из арьергарда подтянулся Сташкевич.
— Так, вы двое, прочесать окрестности. Найти этого… — прорычал опер, но я его перебил.
— Товарищ командир, можно я скажу?
Добролюбов кивнул.
— Ему всё равно деваться некуда. Он или в Эрренбан вернётся, или в Мишань отправится. Тут особо не разгуляешься. Ну, или к деревеньке какой прибьётся. Нам его искать — только время и силы тратить. Ушёл, да и чёрт с ним. Может, тигр или медведь сожрут. Всё природе польза, — сказал я.
Командир пораздумал пару мгновений и согласился. Мы отдохнули ещё немного и двинулись дальше. Вскоре за деревьями показалась деревня. Серёга приказал остановиться.
— Обойдём со стороны, чтобы выйти прямо к амбару. Там переночуем, утром поедем обратно, — решил он.
Спустя
— Пока вас не было, местные сюда даже носа не совали. Боятся.
— Правильно делают, — проворчал Добролюбов. Мне показалось, что с момента обнаружения ящика он стал каким-то нервным. Ответственность ему на плечи давит, или как? Но раздумывать на его психологическим состоянием мне было неохота. Помыться после мутной речной воды и тяжёлого перехода, пожрать и выспаться, — я сейчас только об этом и мечтал. Как и все остальные, впрочем.
После того, как привели себя в порядок и можно было отходить ко сну, я подозвал к себе нашего водителя и попросил привезти ко мне старосту. Боец, лишних вопросов не задавая, сгонял в центр деревни, вскоре вернулся с Гун Чжэном. Тот встал напротив, коротко поклонился — не слишком сильно, просто в знак уважения. Я ответил тем же, — надо чтить местные традиции. Потом замер: ну, и как я буду с ним общаться, если ни бельмеса по-китайски не понимаю? Вырвалось вслух:
— Твою ж мать, что теперь? Японца звать? Чёрт…
— Не нада японаса, таварища камандира, — вдруг послышалось от старосты.
Я удивлённо глянул на него:
— Говоришь по-русски?
— Мала-мала, — ответил он.
Я широко улыбнулся. Отлично! И, щедро сдабривая речь жестами, объяснил: мне надо, чтобы до завтрашнего обеда изготовили два ящика. Деревянные, но обитые для прочности железными полосами. Чтобы каждый закрывался на два замка. Крепкие, способные выдержать вес китайского подростка. Указал и размеры. Каждый в половину габаритов нашей находки.
Гун Чжэн кивнул.
— Вот деньги, — я сунул ему царский червонец. Знаю, что оплата несоизмерима, и на это золото можно половину домишек в Эрренбане купить. Но мне важнее, чтобы я смог переложить необходимое отдельно от всего остального.
Глава 13
На рассвете, когда серый свет только начинал пробиваться сквозь узкие окошки, больше напоминающие бойницы, — обычных в амбаре не было, даже в кабинете директора, видимо чтобы «женщины для утешения» не смогли убежать, — нас разбудил оглушительный звук винтовочного выстрела. Он разорвал утреннюю тишину, словно внезапный раскат громка.
Я резко открыл глаза. Через мгновение за толстой стеной амбара прострекотала автоматная очередь и кто-то из наших бойцов, находившихся в карауле, крикнул:
— Тревога!
Мы вскочили, быстро одеваясь. Хватая оружие, пригибаясь, бросились к выходу. Добролюбов негромко крикнул:
— К окнам! Занять круговую оборону! Оленин, за мной!
Все кинулись занимать места. Я последовал за командиром. Он бросился к двери, распахнул её, выскочил наружу и тут же повалился на землю — над его головой в метре по брёвнам ударили несколько пуль. Перекатившись в сторону, опер задержался за бревном, начал отстреливаться короткими очередями. Дождавшись, пока он отвлечёт внимание стреляющих, я выскочил из амбара следом и прокатился в другую от Серёги сторону, заметив краем глаза, что следом ударили пыльные фонтанчики.