Оленин, машину! 2
Шрифт:
— Сдурел? — спросил шёпотом. — Думаешь, если здесь много населения, то пропажу одного представителя властей никто не заметит? Нет, Алексей. Надо действовать умнее.
С этими словами он отправился к полицейскому. Почтительно поклонился ему, потом они о чём-то беседовали минут десять. После мой напарник вернулся, опустился на пол, — мы сидели за низеньким столиком, из-за чего у меня вторые сутки болели мышцы ног, не привык я к такому, — и рассказал, что обстановка в окрестностях спокойная.
— Я представился ему паломником и спросил, смогу ли пешком,
— Ну да, знаем мы их прессу, — усмехнулся я. — В прошлый раз… — и прикусил язык, поскольку едва не ляпнул, что когда случились подряд две атомные бомбардировки, власти скрыли этот факт: по стране ползли слухи, но официальные органы хранили гробовое молчание. Как и у нас во время аварии на Чернобыльской АЭС. Выдали несколько дней спустя коротенькое сообщение, и всё. Да и из него почти ничего невозможно было понять.
— В общем, самим придётся информацию добывать. Ну, и как ты предлагаешь это сделать без пленного? — в лоб я спросил Кейдзо. Общались мы на японском, но старались свою речь маскировать, произнося слова и целые фразы так, чтобы со стороны их нельзя было понять. — Или поверил полицейскому?
Бывший шпион нахмурился, поскольку в моих словах был резон. Только вариант с «языком» тоже, мягко говоря, так себе. Что полицейский пропадёт, что военный, — искать же будут. Есть вариант поговорить «по душам», а тело потом скинуть в море или прикопать где-нибудь в тихом месте. Только мы же не знаем, какие военные части дислоцированы вблизи, и есть ли они вообще.
Мне даже стало казаться, что ни черта мы задание не выполним. Вернёмся лишь с тем, что видели собственными глазами. Но этого же недостаточно! В который раз я пожалел, что в 1945-м ни спутников, ни дронов, ни разведывательных БПЛА или даже самолётов, способных долететь сюда, всё заснять и благополучно вернуться. Не изобрели ещё.
Покинув забегаловку, двинулись дальше вдоль берега. Опять — ничего. Ни кораблей, ни самолётов. Я понимаю, что американцы отвлекли на себя большую часть японской армии. Но не до такой же степени, чтобы внутри страны никого не осталось! Неужели империя решилась бы на войну с СССР, оголив собственные рубежи? Ведь даже в самые тяжёлые моменты Великой Отечественной, когда враг рвался к Москве, на Дальнем Востоке СССР находилась внушительная военная группировка — именно на случай нападения Японии.
Нам нужен был кто-то. Обязательно!
Удача улыбнулась, когда поздно вечером, усталые и голодные, добрались до следующего населённого пункта, — Косагава, где обнаружилась железнодорожная станция. Мы стали искать место, где бы разместиться, и неожиданно заметили, как возле одного питейного
— Целый полковник, — едва не просияв, сказал Кейдзо.
— Будем брать, — решительно произнёс я. Теперь уже было глубоко плевать, как скоро хватятся этого толстопуза. Нам позарез нужна информация, а полковник наверняка многое знает.
Рикша, упираясь босыми ногами изо всех сил, тяжело потащил повозку с полковником. Нам не стоило большого труда догнать его, а потом боец Сайгалиев, поравнявшись с рикшей, по моему сигналу коротенько двинул того по затылку булыжником, найденным в придорожной траве. Возница мгновенно обмяк, Анатолий его подхватил и бережно отнёс в близлежащие кусты, сунув в карман денег. Их хватит, чтобы три новые повозки купить, — компенсация трудяге за нанесённый ущерб.
Тимур впрягся в повозку, мы потащили полковника, который ничего не заметил, поскольку был в глубокой отключке и похрапывал, из деревни. Место, где спрятаться, нашлось неподалёку — достаточно было свернуть в сторону, противоположную океану, и вскоре мы оказались в небольшой сосновой роще. Там и затаились, решив дождаться, пока полковник придёт в себя. Решили, что лупить по жирной физиономии бесполезно, — накачался он сильно своим сакэ.
Мы устроились в роще, привязав полковника к дереву. Ночь была тихой, только ветер шелестел в соснах, да где-то вдалеке кричала сова. Сидели в темноте, прислушиваясь к каждому звуку и держа окрестности под контролем, но вокруг было пусто и безлюдно. Полковник продолжал храпеть, его толстое тело время от времени вздрагивало, но в целом он выглядел как мешок с картошкой.
Кейдзо, как всегда, был настороже. Он сидел, прислонившись к дереву, и время от времени поглядывал на пленного, словно боялся, что тот внезапно исчезнет. Мы все понимали, что времени у нас мало. Если полковника хватятся, то начнётся облава, и тогда нам не скрыться: наверняка начнут прочёсывать окрестности с собаками. А как далеко можно уйти с такой тушей?
Часа через два полковник начал шевелиться. Сначала просто застонал, потом попытался пошевелить руками, но, поняв, что связан, замер. Его глаза медленно открылись, и он уставился на нас с выражением, в котором смешались страх и злость. Попытался что-то сказать, но кляп во рту не давал ему произнести ни слова.
— Не ори, — тихо сказал я, наклоняясь к нему. — Будешь шуметь — станет жутко больно. Понял? — и поднёс к его горлу танто.
Полковник кивнул, его глаза расширились от страха. Он явно не ожидал, что окажется в такой ситуации. Я развязал верёвку, которая удерживала у него кляп во рту, дал попить из фляги. Но кинжал от горла не убирал: одно неверное движение, это жирдяй умрёт в муках.
— Кто вы такие? — хрипло спросил он, оглядывая нас.
— Это неважно, — ответил я. — Ты сейчас ответишь на наши вопросы. Если соврёшь или попытаешься что-то скрыть, тебе будет очень плохо. Понял?