Оленин, машину! 2
Шрифт:
Возница вскоре всё-таки отыскался, но запросил сумму очень крупную. Кейдзо начал было с ним торговаться, но я шепнул ему, чтобы прекратил. У нас нет времени на то, чтобы экономить. К тому же деньги достались, по сути, от японского правительства — были захвачены в боях с Квантунской армией. Так что я мог с лёгкостью объявить генеральным спонсором нашей разведывательной миссии японскую императорскую армию.
Кейдзо нехотя согласился, мы забрались на повозку. Оказалась она самой обыкновенной телегой, запряжённой парой лошадей. Животины выглядели не слишком крепкими,
Дорога петляла между полями и редкими рощицами, иногда приближаясь к небольшим деревням, что тянулись по правую сторону, — там издалека виднелись крытые соломой крыши и приземистые постройки. Людей попадалось немного: крестьяне, занятые хозяйством, редкие путники, одинокие телеги, гружённые сеном или товарами. Однако никакой военной активности снова не наблюдалось. Ни патрулей, ни грузовиков, ни даже замаскированных построек.
Когда подъехали к окраинам Хондзё, стало заметно оживлённее. Здесь уже попадались лавки, харчевни, мастерские, а по улицам сновали торговцы, ремесленники, крестьяне с вязанками хвороста. Возница выбрал дорогу, ведущую на северо-восток, прочь от побережья. Кейдзо тут же спросил его, почему не прямо.
— Там устье реки, а дорога, по которой едем, ведёт к мосту. Вам же надо на ту сторону?
— В общем, да, — ответил мой напарник. — Только ты высади нас где-нибудь около моста. Дальше уж мы сами.
Возница кивнул, не задавая лишних вопросов. Не прошло и получаса, как мы расплатились с ним, а сами потопали в ближайшую харчевню, чтобы подкрепиться и заодно выяснить, где тут можно ночь скоротать. Внутри было сумрачно, пахло рыбой, соевым соусом и чаем. За низкими столиками сидели какие-то люди, пара местных крестьян обсуждала что-то негромко, прихлёбывая сакэ. Мы заняли место в углу, заказали похлёбку и рисовые лепёшки, а заодно поинтересовались у трактирщика насчёт ночлега.
Выяснилось, что недалеко есть небольшая гостиница, где за умеренную плату можно снять комнаты. Пока ели, мы прислушивались к разговорам, стараясь выудить что-нибудь полезное. Оказалось, в последнее время по реке действительно ходят военные суда — небольшие, но вооружённые. И если слухи верны, то чуть выше по течению может быть скрытая база. Значит, стоило проверить.
Вечером, переодевшись в более простую одежду, мы отправились на прогулку вдоль реки, изображая семейную пару. Кейдзо шёл рядом, иногда негромко переговариваясь со мной, будто бы мы просто беседовали о повседневных делах. Охранники молча неотступно следовали рядом. Если бы кто-то к ним подошёл и заговорил, то не услышал ни слова в ответ: им приказано молчать под страхом смерти. Да, такой вот жестокий у них суверен, ничего не поделаешь.
Лунный свет отражался в воде, создавая длинные серебристые дорожки. На противоположном берегу виднелись огни — возможно, ещё одна деревня или какая-то военная постройка. Мы старались не привлекать внимания, но при этом внимательно вглядывались в каждый силуэт, в каждое здание на горизонте.
Спустя некоторое
Рано утром встали, собрали свои нехитрые пожитки и двинулись дальше. Воздух был прохладным, тянуло сыростью, а со стороны реки слышался едва уловимый плеск волн. Дорога под ногами была твёрдой, местами потрескавшейся, с островками песка по краям. Мы шли быстро, не тратя времени на разговоры.
Спустя какое-то время впереди показались высокие ворота с КПП. Территория за забором выглядела аккуратной: ровный укатанный грунт, несколько строений, освещённые редкими фонарями причалы. У одного из них стояли три небольших катера. Ещё несколько, скорее всего, находились в патруле.
— Я знаю, что это такое, — тихо заговорил Кейдзо. — Видел документы, в них говорилось о начале выпуска катеров проекта Т-51. Они строятся по образцу захваченного у китайцев шнелльбота фирмы «Люрсен». Водоизмещение 80–90 тонн, четыре двигателя по 920 лошадиных сил каждый. Только скорость у них очень низкая — не больше 30 узлов. Потому они из торпедных считаются сторожевыми.
Я удивлённо посмотрел на бывшего шпиона. Молодец!
— Выпуск насколько массовый? — спросил его.
— Да какое там! — он усмехнулся, — штук сто, не больше. На всю империю.
Пока стояли, к нам от КПП направился солдат в форме, с винтовкой через плечо. Он остановился на расстоянии нескольких шагов, окинул нас цепким взглядом и спросил:
— Кто такие? Что надо?
Мы переглянулись. Отпираться не имело смысла. Я потупил взор, — дамам не разрешается общаться с незнакомыми мужчинами, а Кейдзо ответил спокойно:
— Доброе утро. Простите. Мы не местные, паломники. Заблудились.
Солдат несколько секунд молча смотрел на нас, потом кивнул в сторону дороги:
— Вам туда. Держитесь правее, скоро выйдете к мосту.
Оставаться здесь не было нужды. Мы уже поняли главное: база принадлежала береговой охране. Кейдзо кивнул, и мы, не торопясь, двинулись обратно. Судя по всему, это не база даже, а так, пункт ремонта катеров. Видимо, и в самом деле вся мощь японского военно-морского флота оказалась сосредоточена на юге и готовилась сражаться с американцами. Это нам только на руку. Несколько катеров с черепашьей скоростью нашим не помеха. Их расстреляют задолго до того, как те успеют первую торпеду выпустить.
Но, пока шли, я спросил Кейдзо:
— Что насчёт камикадзе? Я слышал, для них специально выпускаются какие-то быстроходные катера, начинённые взрывчаткой.
— Да, есть специальные подразделения, — ответил Кейдзо. — Называются «Синьотай». Буквально «Океанское шокирующее подразделение». Но их численность также невелика, даже до сотни катеров не дотягивает. Их выпускать начали слишком поздно, в начале 1945 года, а теперь уже почти осень, и всё близится к краху империи. Но все они далеко отсюда. Я слышал про острова Хайнань, Борнео, Чичидзима.