Оскол
Шрифт:
– Ты че...
– Я только разговор передаю.
– Да меня с Варькой и не видел никто, кроме тебя и Зеленого.
– Какая Варька! На тебя Далматову списывают. Комсорг, как ошпаренный, бегает - бытовое, мол, разложение. Ты, вроде, как пьянствовал с ней в комнате Полтавцевой, ну и всякое там... Жуков пряник еще тот, так что - будь готов.
– Всегда готов.
С Юрочкой у меня были давние счеты. В Ленинграде он работал литейщиком на машзаводе "Вперед" и был в цеху неосвобожденным комсоргом. Видимо имелась у Жукова сильная тяга к умственному труду на общественном поприще. А образования не было. Вот и пнулся Юрочка, стараясь
Здесь он тоже развил деятельность очень бурную, выискивая в повседневных мелочах следы подлой деятельности врагов социализма. Неизбежные житейские проблемы он клеймил "уродливыми отклонениями в деле соцкультфронта", неудачные стрельбы - "предательством интересов вооруженного пролетариата", а что-нибудь вроде танцулек с портвейном махом заносил в "бытовое разложение".
Конечно, "бытовуха" не шпионаж в пользу Англии, но в 37-м этой гребенкой хорошо прочесали многих руководителей комсомола. А Жукову светило место в райкоме и старался мальчик за совесть. Неплохо мог замутить воду комсорг и плавал в ней жирной плотвой, копая донную грязь. Одного зацепит высланными родственниками, другого - обеденным пятном на газете с речью Вождя, еще кому-нибудь устроит гнилую подсечку и устроит так, чтоб от него зависело - упасть человеку или подняться.
Большинство, понятно, избегало конфликтовать с Юрочкой. Всем хочется покоя, каждый несет за плечами торбу мелких грешков и кому это в радость, разжиться неприятностями, если даже сам Еделев - комполка запаса при белой как снег анкете - взят был на прицел Жуковым в "плане борьбы с канцелярским стилем руководства".
Правда, такой мамонт, как начлагеря, ему не по зубам. Герой Энзелийского десанта*, ранен под Новобаязетом**. Грамота у него от ЦИК Дагестана и револьвер с именной табличкой. Да и время сейчас другое. С ежовщиной покончено, самого предателя-наркома осудили, кажется. А во главе чека вождь поставил Лаврентия Павловича - преданного соратника по Кавказу.
А Юрочке наверх ой как хочется! Потому и гнобит людей.
* В 1921г. несколько советских военных кораблей высадили десант в иранском порту Энзели и отбили у англичан суда, уведенные белогвардейцами.
** Один из оплотов армянских националистов во время дашнакского восстания в 1920г.
Курсанты не менее нашего терпели от его выходок. Когда административный пыл комсорга охладевал, он лез в стрелково-спортивные дела. И сильно тускнел народ, когда деятель этот залезал в учебный процесс. И брал он прошлогодние невыполненные обязательства и обещал выполнить их! Уж лучше б наполнял что-нибудь большевистским
содержанием. Оно б все ничего, только стрельба из пулемета на лыжах зимой проводится по снегу. Чтоб, значит, лыжам было по чем ездить. А дураку и август - зима, главное отчитаться. Ну и отчитался: в спешке не проверили матчасть и коробка "Максима" раскололась.
Жуков стал визжать "держи вора" и хотел перевести стрелку на Мишку Андреева, здорового мрачного парня с Правого берега*.
Сначала давил на халатность и расхлябанность, потом вошел в раж и поставил вопрос о вредительстве. Я последний работал с этим номером и знал, что там слабо натянута возвратная
На собрании я прижал Юрочке хвост. У-у, - вопил тогда Жуков, - а-а! Третирование, так сказать, актива. Но в тот раз его "стишки" обычного действия не возымели и гад утих. А теперь вот дождался лучших времен.
Хоть и не грело меня вмазываться в гадючную распрю с Жуковым, но раздуваемые искры надо было срочно гасить. Ведь будет копать и копать, сволочь. Почему, интересно, подобным типам в радость мучить людей? Мозги у них так повернуты или крутая жизни тропа отняла на поворотах отпущенную по рождению человечность? Жукову судьба ее отмерила лет до шести.
В школе он, наверное, ябедничал педагогам, затем перешел к более крупным пакостям, и к двадцати своим неполным превратился в окончательную гниду...
Забытая принцессой черно-полосатая футболка была накрыта воняющей самогоном книжкой, означая, надо полагать, разврат и пьянство.
– И что ты на это скажешь?
– требовал ответа комсорг, обводя плавным барским жестом улики грешного бытия.
– Что, интересно в чужом белье ковыряться?
Я собрал вещи, стараясь удержать остатки спокойствия.
– Положь на место!
– Жуков заверещал и разом пропала вальяжная чиновничья спесь.
– Я тебе устрою чистку рядов!
– Плевало захлопни.
Юрочка схватил край футболки, продолжая вопить, и тогда я двинул ногой в тумбу стола. Мощный угол с глухим чваканьем уперся ему пониже пояса, и Жуков, качаясь в характерной позе, зашипел белыми губами:
– Ну все, сука, будет тебе счастье. А шлюшку твою из лагеря выгоню с волчьим билетом.
Саму безобразную драку я помню лишь отдельными фрагментами. Пробелы затем восполнили свидетели, освещая разные эпизоды в ракурсе своих предпочтений к тому или другому участнику происшествия. Так, например, самодеятельный артист Хустин утверждал, что я избивал Юрочку ногами, извергая при этом "ничтожные угрозы". Медеплавильный подмастер с "Красной Зари", наоборот, ставил упор на "хамском отношении комсорга к товарищу Далматовой" и добавлял, что у них в Клочках** за такие слова ноги ломают.
Разрушения в комнате, слава богу, не задели шкаф с вымпелами и высоко прибитого сталинского портрета. Единственное, упал кумач с надписью "Боец, не владеющий винтовкой - ручка для штыка" и накрылся макет винтовки Мосина. Упоенный боем комсорг воткнул поминаемый на плакате штык мне в плечо.
* Правый берег - окраина Ленинграда.
* Клочки - один из рабочих районов Ленинграда.
Нас отвели в санмедкомнату, где Жукову промыли разбитый глаз, а мне заштопали и забинтовали плечо, оставив лежать на жестком лазаретном топчане. Вскоре появился Федор Федорович Зеленый.
– На ягодах, - сообщил он, вытаскивая "полушку" мутного раствора.
– Вчера делал, - и, выглядывая в коридор, быстро наполнил два бумажных стакана.
Бурая жидкость потекла вниз, деловито вкалывая под ложечкой острые ежовые иглы. И еще елозил внутри первый еж, как Федя заботливо нагрузил по второй.
– Давай-давай, студент, это, брат, сильная вещь - полчаса пройдет и хоть на танцы.
Второй еж присоединился к первому, сразу же затеяв с ним громкую возню. Они бурно делили что-то, фыркая и катаясь в пищеводе.