Поэзия народов СССР IV-XVIII веков
Шрифт:
Двух резвых своих газелей, которые нежно спят,
Ты сон развей поскорее, пусти их резвиться в сад.
Ты держишь зубами косы, пусти их и растрепли,—
Пускай разнесут по миру души твоей аромат.
Приди в мой дом утомленной, с растрепанною косой,—
Покорны тебе все звезды, народы у ног лежат.
Открой ланиты, как солнце! Меня заставляла ты
Лить слезы в разлуке — пусть же при встрече они горят!
Желанное
Учи, как любить,— внимают тебе Меджнун и Фархад.
Когда сто лет под скалою напрасно ты пролежал,
На синем атласе тело ты вытянуть будешь рад.
Увидев, как горько плачет за чашею Навои,
Подлей ему, виночерпий, забвенья сладчайший яд!
* * *
Осрамился я — но пьяный сок земной тому причиной.
Пью вино, но несравненной стан прямой тому причиной.
Если друга мучит пери, не она, а он виновен.
Коль в шального камень кинут, сам шальной тому причиной.
Если кто от скорби сохнет, небо в том не виновато,
По, что скорбь в скорбящем чует, дух родной тому причиной.
Я ношусь бездомным вихрем по земле, но то не диво,—
Значит, сам пылю я небо, ропот мой тому причиной.
Про луну лепечет глупый, привораживая пери,—
Люди верят в заклинанья: ум пустой тому причиной.
Жизнь дарующий убийца! Я умру, в том нет позора.
Если смерть милей мне жизни, холод твой тому причиной.
Хоть тебя я проклинаю, льешь ты кровь мою жестоко,
Проклинающий отступник сам собой тому причиной.
Навои, вина не пьешь ты, ждет напрасно виночерпий,—
Образ грозный, голос нежиый — роковой тому причиной.
* * *
Как меня б ты ни терзала — буду молча я терпеть.
Как бы клятв ни нарушала — буду молча я терпеть.
Обещала ты мне муку, людям — верность. Их оставь,
Дай мне то, что обещала,— буду молча я терпеть.
Слово милой — стих Корана, хочешь ты меня казнить,
Но душа отважпей стала — буду молча я терпеть.
Волосы твои душисты, солнце лика твоего
Тень твою мне начертало — буду молча я терпеть.
Что твоя усмешка значит? Как ее мне понимать?
Ты на что мне намекала? Буду молча я терпеть.
Напои, в руках любимой сердце верное твое —
И оно возликовало: «Буду молча я
* * *
Оттого, когда я в горе, ты не раскрываешь рта,
Что от сладости безмерной склеились твои уста.
Услыхав упрек, печально, гордо покраснеешь ты,
Будто я разбил случайно гладь кристальную пруда.
Я прижат горою горя, прошептала ты: «Фархад!»
Сладкая! — таким прозваньем славилась Ширин всегда.
Бросилась твоя собака на меня, но обожглась
Иль, услышав запах тленья, испугалась неспроста.
И в Меджнуна и Фархада может превратить любовь,
Если дочери Востока нас коснется красота.
Жаждущий! Любовь в разлуке не пытайся обмануть:
Если рядом нет желанной, то желание — тщета.
Навои, в гареме шахском пышным почестям не верь,
Знай свои права, приличья не теряя никогда.
* * *
Весной страшна разлука. О, кравчий, выпить надо,
Чтоб бушевать, как туча, не вытрясшая града.
Глаза, не встретясь с нею, весенних туч мрачнее.
О молния свиданья, твой блеск — глазам услада.
Ты — белизна жасмина, а я — красней тюльпана.
Ты — молоко, я — рана, рок дал нам два наряда.
Две полных чаши, кравчий, поставь передо мною:
В разлуке с ней — в плену я душевного разлада.
Тебя целуя в губы, умру за это, кравчий.
Одну губу подставь мне, коли мала награда.
Вино — мое забвенье. Лишь о любимой помню,
Но будет мной забыто все человечье стадо.
Кипчак, огар — для бека; кият, билгут — для шаха;
Красивая цыганка — для Навои отрада.
* * *
Двух зубов мне не хватает, но какая это щель!
Жизнь из щели выползает, смерть вползает в эту щель.
Щели все заделать можно, щели можно заложить.
Кто же эту щель заложит? — не простая это щель.
Как бы ни был осторожен, как бы ни берегся ты,—
Даже краткое мгновенье расширяет эту щель.
Нет, не только дверью смерти представляется она —
Множество земных печатей проникает в эту щель.
От зубов сто притеснений — вот мой тягостный удел.