Поэзия народов СССР IV-XVIII веков
Шрифт:
Атаи не прогонит соперник от милых дверей:
Разве нищему страшен залаявший пес, госпожа!
* * *
Госпожа! Похитив сердце, исчезаешь ты — зачем?
Рубежи немилосердья преступаешь ты — зачем?
Дарят смех твои рубины всем соперникам моим.
Мне ж рубнповые рапы растравляешь ты — зачем?
Много
Ту бутыль кремнем насмешки разбиваешь ты — зачем?
Рот свой крошечный при людях рукавом не закрывай!
То, чего и так не видно, закрываешь ты — зачем?
Атаи! Отвеял ветер кудри милой от земли,—
К той земле, пустой и черной, припадаешь ты — зачем?
* * *
Будь прославлено небо! Лицо твое вижу опять.
Слушать речи твои — словно жемчуг аденскнй низать.
Нет ни черных бровей у луны, ни сияющих глаз,—
Можно ль пери мою со слепым небосводом равнять?
Сам извечный творец, оделяя весь мир красотой,
Наложил на тебя совершенных творений печать.
Жарок соболь для плеч. Горностаевой их белизне
Лишь бобровая нежность кудрей твоих черных под стать.
О, подруга луны! Разлучил нас крутящийся свод,
И звезде Атаи — против милой звезды не стоять!
* * *
Красотой от мук целиться,— тем живу!
Петь, когда любимой спится,— тем живу!
То коралл, то жемчуг тайный лью из глаз,
С розой роз губами слиться,— тем живу!
По ночам спадают слезы — чаще звезд;
Глаз двузвездьем озариться,— тем живу!
Отлетев, как мяч, от сети кос твоих,
К ним в тоске опять стремиться,— тем живу!
Этот нищий просит милости твоей,
Пред султаншей преклониться,— тем живу!
Этот раб сто раз в печали умирал.
Раз бы в радостп родиться,— тем живу!
Атаи болел разлукой сотни раз.
Раз бы встречей излечиться,— тем живу!
ЛУТФИ
УЗБЕКСКИЙ ПОЭТ
1366/67—1465/66
ГАЗЕЛИ
* * *
Что же станет с душой, если слез и страданья не будет,
Если
Эта жизнь мне на что, если жить с луноликой в разлуке?
Год и век ни к чему, если мига свиданья не будет.
Разлученное с ней, сердце высохнет, выгорит, свянет,
Если вздохов благих, причитанья, рыданья не будет.
Не вини красоту, что, прельщая, терзает и ранит,
Кто ей предан навек, тот просить подаянья не будет.
Может смерть подойти, прежде чем я откроюсь любимой,
Злей обиды такой, тяжелей испытанья не будет.
Если краешком глаз на безумца не взглянет плутовка,
Тот надеждой пустой отвечать на признанье не будет.
Горе сгубит Лутфи, несчастливца застав одиноким,
Если образ ее он хранить и в изгнанье не будет.
* * *
Птица души устремилась туда, где она,
Сколько б обид ни творила мне дева-весна.
Если она не верна мне, то что же... пускай.
В мире лукавом и жизнь никому не верпа.
«Дам я тебе наслажденье»,— раз она молвила мне.
Но не любовью, а снова горечью доля полна.
Больше терпеть я не в силах, кровь да падет на нее,
Но осужденной за это нежная быть не должна.
Лика ее отраженьем светится стих у Лутфи,
Так соловьиному пенью розой лишь прелесть дана.
* * *
Нежные! Взглядами нас невзначай одаряя, пройти не спешите!
Нищего чарами глаз с падишахом равняя, пройти не спешите!
Хоть и прольете вы кровь дервишей, что сидят при дороге,—
В горький мой час мимо нас, красотой ослепляя, пройти не спешите!
Не презирайте! Все в мире мгновенно, так пусть же я стану
Прахом для вас! Вы, конями мой прах попирая, пройти не спешите!
Если умру и безвестные руки мепя похоронят,—
Остановитесь хоть раз над могилой, вздыхая, пройти не спешите!
Дайте Лутфи от сокровища вашего долю заката!
Прелести юной алмаз от него не скрывая, пройти не спешите!
* * *
Сердце мое, виночерпий, трепещет от боли давно.
Чашу вина поднеси мне, чтоб горе забыло оно!