Поселенцы (= Пионеры) [старая орфография]
Шрифт:
Елисавета ничего не отвчала, прижала къ груди руку отца, взяла за руку Луизу и направилась къ тюрьм.
Дорогой он не слышали ничего, кром тяжелыхъ шаговъ упряжныхъ воловъ и стука телегъ, хавшихъ съ ними по одному направленію. Въ господствующей всюду темнот трудно было различить погонщика. Вблизи темницы он были задержаны волами, повернувшими къ зданію и въ награду за труды получившими клокъ сна, который терпливо несли на ше. Это было такъ обыкновенно, что Елисавета не взглянула даже на упряжь, пока не услыхала разговора погонщика съ своими волами.
— Смотри,
Голосъ мужчины казался знакомымъ молодой двушк, и, приблизясь къ нему, она увидла подъ грубой одеждой погонщика Оливера Эдвардса.
— Миссъ Темпль! вскричалъ юноша.
— Мистеръ Эдвардсъ! сказала удивленная Елисавета.
— Возможно ли, что я вижу васъ въ это время около темницы съ миссъ Луизой! продолжалъ Эдвардсъ.
— Да, господинъ Эдвардсъ, — тихо отвтила Елисавета: — мы не только около темницы, но и хотимъ войти въ нее и доказать Кожаному-Чулку, что не забыли его услугу; хотя мой отецъ и былъ судьей, но онъ не неблагодаренъ. Если вы хотите навститъ своего друга, то прошу васъ на десять минутъ уступить намъ первенство. Покойной ночи, сэръ; сердечно сожалю, что вижу васъ въ этомъ занятіи; но будьте уврены, что мой отецъ….
— Не говорите объ этомъ, смю васъ просить, — замтилъ Эдвардсъ. Будьте такъ добры, не выдавайте никому, что я здсь.
Елисавета, давъ общаніе, отвернулась отъ Эдвардса, и явившійся привратникъ напомнилъ ей о цли ея посщенія.
Такъ какъ вс въ деревн знали, что Бумпо спасъ жизнь этихъ двушекъ, то ихъ требованіе войти въ темницу не возбудило удивленія. Бумага Темпля устранила всякія возраженія, и он немедленно введены были въ тюрьму. Въ это самое время послышался грубый голосъ Веньямина:
— Ого, кто тамъ идетъ?
— Желанные гости, господинъ Пумпъ, — замтилъ привратникъ. — Однако, что сдлали вы съ замкомъ, что онъ не отпирается?
— Немного терпнія и осторожности, отвтилъ дворецкій. — Видите, я забилъ въ скважину гвоздь, чтобы не вошелъ сюда Долитль; теперь этого не предвидится.
Стукъ молотка убдилъ стоявшихъ за дверью, что дворецкій серьезно принялся за дло. Скоро замокъ подался, и дверь отворилась.
Когда двушки вошли вмст съ тюремщикомъ, то безъ затрудненія замтили, что Пумпъ хотя и находился въ состояніи полуопьяннія, однако ж имлъ еще столько сознанія, чтобъ удалиться къ своему ложу, когда узналъ постительницъ. Не обращая особеннаго вниманія на свою госпожу, онъ, отрезвившись, услся на скамью и прислонился къ стн.
— Господинъ Пумпъ, — сказалъ привратникъ, — если вы хотите портить мои замки, то я прившу вамъ къ ногамъ желзныя украшенія, и это отниметъ y васъ всякую охоту вставать.
— Какъ бы не такъ, ворчалъ Веньяминъ: — вы уже держали меня разъ за пятки, и я думаю, что вамъ достаточно этого. Вдь я длаю то же, что и вы. Бросьте вашу наружную застежку, не то, увряю васъ, не найдете цпи и изнутри.
— Я долженъ запирать въ девять часовъ, сказалъ привратникъ, не обращая вниманія на Веньямина: — теперь 42 минуты девятаго.
Онъ поставилъ свчу на сосновый столъ и вышелъ изъ тюрьмы.
— Кожаный-Чулокъ, мой добрый, старый Кожаный-Чулокъ, моя
— Позволить обыскать домъ! сказалъ Натти, тихо подымая голову, но не выходя изъ угла, въ которомъ сидлъ. — Неужели вы думаете, что я впустилъ бы этого червя въ мою хижину? Нтъ, нтъ, я не впустилъ бы и васъ, a o немъ уже и говорить нечего. Пусть они обыщутъ теперь пепелъ и уголья, и если найдутъ что-нибудь кром пыли, какъ при обжиганіи поташа въ горахъ, то не будь я Кожаный-Чулокъ!
Онъ тяжело опустилъ голову и покачалъ ею.
— Но вдь хижину можно выстроить вновь; какъ только освободятъ васъ изъ-подъ ареста, то я сама буду заботиться о томъ, чтобъ вы имли хорошій кровъ.
— Разв можешь ты дать жизнь мертвому? Нтъ, нтъ, никто изъ васъ не пойметъ, что значитъ въ продолженіе сорока лтъ жить подъ однимъ и тмъ же кровомъ и имть вокругъ себя одн и т же вещи.
— Зачмъ эти грустные мысли, старый другъ; вдь есть деревья лучше тхъ, и я достану ихъ для васъ прежде, чмъ вы освободитесь изъ-подъ ареста, и вы проведете въ довольств и спокойствіи остатки дней вашихъ.
— Домъ, спокойствіе, довольство! грустно отвчалъ Натти: вы добры и потому думаете такъ, но этого не можетъ быть, посл того, какъ Веньяминъ видлъ, какъ мои старые члены выставили на посмяніе толпы.
— Ахъ, къ чорту съ твоей клткой, съ пренебреженіемъ сказалъ Веньяминъ: кто будетъ заботиться о нашихъ деревянныхъ чулкахъ. Вдь и мои ноги были въ тискахъ, a я не думаю, чтобъ он сдлались хуже.
Елисавета приказала дворецкому замолчать и, обратясь къ Натти, продолжала:
— Добрый, старый другъ, вдь я пришла сюда, чтобъ поговорить о вашей будущности и позаботиться объ остатк вашихъ дней, дабы вы провели ихъ въ довольств и спокойствіи.
— Спокойствіе, довольство! снова повторилъ Натти: — какого спокойствія можетъ ожидать старикъ, который долженъ пройти цлую милю, чтобъ найти тнь, могущую оградить его отъ солнца. Какъ можете вы говорить о спокойствіи, когда я долженъ буду блуждать цлые дни, чтобъ напасть на оленя и найти только заблудившуюся лисицу. Даже т бобры опротивятъ мн, которыхъ я долженъ буду употребить на уплату штрафа. Я долженъ идти 100 миль до границы Пенсильваніи, чтобъ найти ихъ. Ваши улучшенія и проски прогнали животныхъ и, вмсто плотины, которую Провидніе устроило для бобровъ, вы провели воду въ мельницы чрезъ низменныя мста, какъ будто человкъ осужденъ на то, чтобы препятствовать каплямъ, указаннымъ ему Богомъ.
Потомъ онъ повернулся къ Веньямину и сказалъ:
— Не пейте такъ много; если вы будете такъ часто прикладывать руку ко рту, то не будете въ состояніи отправиться, когда придетъ время.
— Господинъ Бумпо, не заботьтесь о другихъ; поставьте меня на ноги, когда придетъ время, скажите, куда идти, и я увряю васъ, что перегоню васъ всхъ.
— Время пришло, — отвчалъ прислушиваясь Натти: — я слышу, какъ волы трутъ рога о стнку тюрьмы.
— Хорошо, шкиперъ, приказывайте, и мы подымемъ якорь, отвчалъ Веньяминъ.