Послания Ивана Грозного
Шрифт:
на рубеже и в твою землю вборзе [в изд. Ернэ: «уборже»] и тебе известим своих из уст
сами; а будет похожь наш гнев отовратити, а свою землю пусту видети не захочеш, и ты
б к нам прислал своих великих послов, которые б могли наше царьское величество
умолити и добити челом от твоего лица, как которым делом по пригожу статись
мочно...А прислал бы еси своих послов не мешкая вскоре, покаместа большое разлитие
крови не сталось. И били челом нашей степени царского
Павел бископ с товарищы, чтоб нашему царскому величеству пожаловати, одного из
них к тебе отпустити, а ты к нашей царского величества степени послов своих великих
о своем неизправление бити челом пришлешь. И наше царское величество по послов
твоих челобитию одного из них Онтона Алавеева к тебе отпустити велели». Требование
об уступке шведской Ливонии и т. д., как о предварительном условии
непосредственных сношений, в этой грамоте не упоминается; оно содержалось в
другой грамоте, посланной с Ольсоном и гонцом Эриком (не сохранившейся на русском
языке). Требование это упоминается и в переговорах с Павлом Абовским (Сб. РИО, т.
129, стр. 212).) и насчет воинских людей, так это мы передавали тебе потому,
что раз тебе надобно с нами сноситься, то ты должен это сделать; а если за
такое великое дело с нашей стороны вы не отплатите великим же делом, то
ничего не выйдет. Мы несообразностей не признаем, - это ты признаешь
несообразности. Что тут сообразного, чтобы ты с нами сносился? Это
совсем несообразно, чтобы мы сносились с тобой, сами с тобой заключали
мир, целовали крест, минуя наместников, и своих послов к тебе посылали.
Ты не хочешь послать нам послов бить челом, - мы удивлены откуда у
тебя такая гордость и сила взялась, что ты не хочешь согласиться на то, на
что соглашался твой отец: отец твой весь свой век прожил, сносясь с
наместниками, только разок под старость не захотел, - и как ему удалось
это, ты знаешь! (Отец твой век свой изжил, а с намесники ссылался, а маленко был
не похотел под старость, - и каково ему удалось то, и ты ведаешь. - Одной из
предпосылок войны 1555 - 1557 гг. между Густавом Вазой и Иваном Грозным (см.
комментарий к первому посланию к Иоганну III, прим. 7) было то, что Густав Ваза
«гонцов своих к Ноугородцким намес-ником не учал посылати, а учал гонцов своих
посылать ко царю и великому князю, чтоб ему ссылаться с царем и великим князем»
(Сб. РИО, т. 129, стр. 1). Густав соглашался сноситься с новгородским наместником
только через своего наместника в Выборге. В грамоте шведскому королю царь писал по
этому поводу: «И ты сам о том розсуди - Выборской земле с государством Великого
Новгорода
вспрося уведай - Ноугородцкие пригородки Псков и Устюг и Двинскую землю, чаю,
знают, сколким многим один из них болши Стеколны, чаю, тебе скажут» (там же, стр.
20). В результате неудачной войны Густав принужден был «бить челом» о перемирии и
заключить его (на 40 лет) попрежнему с новгородским наместником, а не с царем (Сб.
РИО, стр. 41 - 44; шведский текст: Rydberg, Sverges Traktater, т. IV, стр. 306).). Отец
твой с этим век прожил, а ты не хочешь, - видно ты лучше отца, что места
его не хочешь! Если не пришлешь послов, - миру не бывать; нам же к тебе
послов посылать не подобает. Мы из снисхождения к тебе пишем: если
хочешь, чтобы мы тебя пожаловали и от сношения с наместниками
351
освободили, то пришли к нам своих великих послов бить челом и
отблагодари нас за это великим делом, насколько сможешь; тогда мы тебя
пожалуем и от наместников освободим; а не дав выкупа, ты у нас этого не
добьешься.
А что ты писал к нам лай и дальше хочешь лаем отвечать на наше
письмо, так нам, великим государям, к тебе, кроме лая, и писать ничего не
стоит, да писать лай не подобает великим государям; мы же писали к тебе
не лай, а правду, а иногда потому так пространно писали, что, если тебе не
разъяснить, то от тебя и ответа не получишь. А если ты, взяв собачий рот,
захочешь лаять для забавы, - так то твой холопский обычай: тебе это честь,
а нам, великим государям, и сноситься с тобой - бесчестие, а лай тебе
писать - и того хуже, а перелаиваться с тобой - горше того не бывает на
этом свете, а если хочешь передаиваться, так ты найди себе такого же
холопа, какой ты сам холоп, да с ним и нерелаивайся. Отныне, сколько ты
ни напишешь лая, мы тебе никакого ответа давать не будем.
Если хочешь выступить, так наши люди твои пушки видели; а захочешь
еще попытаться - увидишь, какая тебе будет прибыль. Если же захочешь
мира своей земле - пришли к нам своих послов, и мы узнаем от них твои
намеренья а решим, что следует сделать.
Писана в нашей вотчине, в Ливонской земле, я городе Панде
[Вейссенштейн], в 7081 году, 6 января [6 января 1573 г.], на 40-й год
нашего правления, на 26-й год нашего Российского царства, 21-й-
Казанского, 18-м – Астраханского.