Прогулка заграницей
Шрифт:
Не отдыхаетъ ли проводникъ? Не осматриваетъ ли онъ мстность съ какого-нибудь возвышеннаго пункта? Быть можетъ, онъ встртилъ горца и разспрашиваетъ его о дорог? Стопъ, — а что если онъ упалъ въ обморокъ отъ усталости, истощенія и безпокойства.
Мысль эта встревожила насъ. Я готовился уже отдать приказаніе составить маленькій отрядъ для поданія ему помощи, какъ вдругъ веревка заколебалась отъ такихъ отчаянныхъ подергиваній, что я едва могъ удержать ее. Раздалось громкое ура. «Спасены, спасены!» вотъ слово, которое перекатывалось изъ конца въ конецъ по всему каравану.
Собравшись, мы тотчасъ же двинулись за веревкой. Вначал дорога была порядочная, но вскор стала длаться все хуже и и хуже. Пройдя около полумили,
Намъ не оставалось ничего другого, какъ слдовать за нимъ, что мы и сдлали. Прошло еще около трехъ часовъ, а мы попрежнему шли, не зная куда. Это было не только странно, но прямо таки раздражало насъ. Притомъ мы страшно устали, такъ какъ шли съ самаго начала чрезвычайно быстро, чтобы скорй соединиться съ проводникомъ; но мы только истощали свои силы; несмотря на то, что проводникъ шелъ довольно медленно, онъ подвигался все же быстре, чмъ нашъ караванъ по такой неровной мстности.
Къ тремъ часамъ пополудни мы едва не умирали отъ истощенія, а веревка все двигалась и двигалась. Въ рядахъ нашихъ поднялся противъ проводника ропотъ, который длался все сильне и сильне, пока не обратился въ громкіе, яростные крики. Послдовало замшательство. Люди отказались идти дале. Они утверждали, что мы въ теченіе всего дня странствуемъ кругами все по одному и тому же мсту. Они требовали, чтобы нашъ конецъ веревки былъ привязанъ къ дереву, чтобы задержать проводника, котораго они хотли догнать и убить. Придумано было не глупо, и я тотчасъ же отдалъ соотвтственное приказаніе.
Какъ только веревка была закрплена, вся экспедиція въ полномъ своемъ состав устремилась впередъ съ такою быстротою, на какую можетъ только побудить желаніе мести. Сдлавъ около полумили по самымъ непроходимымъ мстамъ, мы подошли къ холму, склоны котораго были покрыты толстымъ слоемъ осыпающагося щебня и настолько крутому, что никто не могъ взлзть на него. Вс попытки окончились неудачею, при чемъ было искалчено нсколько человкъ. Не прошло и двадцати минутъ, какъ у меня было уже пятеро на костыляхъ. Всякій разъ какъ какой-нибудь смльчакъ пытался воспользоваться для влзанія веревкою, она начинала скользить, и онъ падалъ. Обстоятельство это подало мн мысль. Я приказалъ каравану построиться, обернувшись спиною къ холму, затмъ, привязавъ веревку къ заднему мулу, скомандовалъ:
— Смирно, правый флангъ, маршъ! Отрядъ двинулся при внушительныхъ звукахъ походнаго марша. «Ну, — подумалъ я, — теперь ужь мы, безъ сомннія, добудемъ этого проводника, если только не лопнетъ веревка». Я наблюдалъ. какъ веревка скользила внизъ по холму, и уже готовился торжествовать побду, но потерплъ горькое разочарованіе: на конц веревки оказался не проводникъ, а какой-то несчастный старый черный баранъ. Ярость обманутыхъ превзошла вс предлы. Свою месть они хотли обратить на это невинное безсловесное животное. Но я сталъ между ними и несчастной жертвой и, не взирая на блескъ поднятыхъ топоровъ и альпенштоковъ, заявилъ, что они доберутся до несчастнаго барана не иначе какъ по моему трупу. Говоря это, я видлъ, что судьба моя ршена, и только чудо можетъ задержать этихъ сумасшедшихъ. Я прочелъ это въ стн занесеннаго оружія; я прочелъ это въ наступающей толп, въ той ненависти, которая сверкала въ устремленныхъ на меня со всхъ сторонъ глазахъ; я помню, что голова у меня склонилась на грудь; затмъ я почувствовалъ внезапный ударъ въ спину, отвшенный мн тмъ самымъ бараномъ, для спасенія котораго я пожертвовалъ собою; затмъ, я услышалъ взрывъ смха, которымъ разразилась толпа, увидвъ, что я подобно Сепою, которымъ Родманъ выстрлилъ изъ своего ружья, пронесся изъ конца въ конецъ черезъ вс ихъ
Я былъ спасенъ. Да, я былъ спасенъ, и своему спасенію былъ обязанъ чувству неблагодарности, которое природа вложила въ грудь этого коварнаго животнаго. Милосердіе, которое тщетно я старался возбудить въ сердцахъ этихъ людей своимъ краснорчіемъ, было вызвано смхомъ. Баранъ получилъ свободу, а я сохранилъ жизнь.
Мы ршили, что проводникъ бжалъ, отойдя отъ насъ на разстояніе полмили. Чтобы не возбудить подозрній, онъ поймалъ барана и привязалъ его къ веревк, совершенно правильно разсчитавъ, что баранъ такъ же хорошо потащить за собой веревку, какъ и онъ самъ. Въ то время, какъ мы думали, что проводникъ нашъ лежитъ въ обморок отъ усталости, онъ преспокойно сидлъ, привязывая веревку къ барану. Получивъ свободу, баранъ началъ бродить по чащ, стараясь освободиться отъ веревки, — мы же вообразили, что проводникъ подаетъ намъ сигналы, и съ радостными криками поспшили на его призывъ. Такимъ образомъ мы бгали за бараномъ въ теченіе цлаго дня, кружась почти по одному и тому же мсту, — доказательствомъ чего послужило намъ то обстоятельство, что мы въ теченіе семи часовъ семь разъ поили своихъ животныхъ у одного и того же источника.
Будучи не особенно опытенъ въ путешествіяхъ по лсамъ, я долго ничего не подозрвалъ, но, наконецъ, вниманіе мое было привлечено свиньею, которую всякій разъ мы находили у этого источника. Такъ какъ свинья эта была единственною, которая попалась намъ за все это время и такъ какъ она попадалась намъ такъ часто и всякій разъ поразительно была похожа сама на себя, то все это, вмст взятое, заставило меня догадаться, что это все одна и та же свинья, а отсюда уже одинъ шагъ до заключенія о тождеств попадавшихся намъ источниковъ.
Я упомянулъ объ этомъ замчательномъ обстоятельств, чтобы наглядно показать, какая значительная разница существуетъ между ледникомъ и свиньею. Что ледники двигаются, это фактъ вполн доказанный; полагаю, что мои наблюденія настолько же ясно доказываютъ, что свинья, лежащая въ источник, не двигается. Я былъ бы несказанно доволенъ узнать мннія другихъ наблюдателей по этому вопросу.
Еще нсколько словъ по поводу пропавшаго проводника, чтобы боле уже не возвращаться къ нему. Оставивъ барана, онъ долгое время бродилъ наугадъ, пока не встртилъ коровы.
Полагая, что корова знаетъ больше, чмъ любый проводникъ, онъ схватился за ея хвостъ; результатъ оправдалъ его довріе. Нкоторое время корова бродила еще по лсу, щипала траву и постепенно спускалась внизъ; но когда настало время доить ее, она быстро направилась домой и притащила съ собою на буксир въ Зерматъ и самого проводника.
ГЛАВА VIII
Мы стали лагеремъ на томъ самомъ мст, куда завелъ насъ баранъ. Люди сильно утомились. Однако же, опасенія ихъ и жалобы въ виду хорошаго ужина вскор прекратились, а прежде чмъ они могли вновь возникнуть, я поспшилъ успокоить ихъ мягчительнымъ и уложить спать.
На слдующее утро, когда я размышлялъ про себя объ опасности нашего положенія и старался изыскать средства помочь ему, ко мн подошелъ Гаррисъ съ картой Бедеккера въ рукахъ и сообщилъ, что гора, на которой мы заблудились помщается въ предлахъ Швейцаріи, да, такъ-таки цликомъ въ ея предлахъ. Стало быть, мы вовсе не заблудились. Это открытіе было для меня громаднымъ облегченіемъ и сняло съ груди тяжесть вкомъ, по меньшей мр, равную двумъ такимъ горамъ. Новость эта тотчасъ же была сообщена всему отряду. Эффектъ получился замчательный. Убдившись собственными глазами по карт, что мстность, въ которой они находятся, вполн извстна, и что если кто и заблудился, то вовсе не они, а сама вершина горы, люди мои издали восторженный крикъ и въ одинъ голосъ объявили, что нисколько не трогаются тми затрудненіями, въ какія попала гора, и желаютъ предоставить ее собственной ея участи.