Проще, чем анатомия
Шрифт:
Учились, старательно. РОКК или не РОКК, но как повязки накладывать, быстро усвоили. А вот с военной частью обучения выходило не так гладко. Впрочем, с ней и у Раисы не все аккуратно. Невелика казалось бы наука — передвигаться ползком. Всякий человек сначала ползал, а после уж на ноги встал. А поди ж ты — с непривычки тяжко.
– Быстрее, быстрее. Не спим, товарищи бойцы! На передовой вам так двигаться никто не даст. Головы не поднимать! Всего остального тоже!
Сам-то Алексей Петрович, даром что добрых два метра ростом, ползет, как капля ртути, вроде ничем особо не шевелит, от земли даже носа не отрывает, а как
– Мухина! Куда опять жопу выставила?! Отстрелят ... простите! Но ранения в ягодицы - и очень болезненны, и опасны. Плотнее к земле, пожалуйста!
Засопела, покраснела, заморгала часто. Но стала стараться. Кое-как управились. Дали время на перерыв, обед скоро. Перед обедом командир решил показать прием, который “отрабатывать пока рано, через пару дней начнем, когда хоть малость втянетесь”.
– Называют его “пожарный вынос” - так выносят пострадавших пожарные, а им приходится еще сложнее, чем санитарам. Коридоры узкие, и если пуля может мимо пролететь, то огонь и дым - нет. Разумеется, по полю так таскать раненого бесполезно, но по окопу, или за закрытием - можно. Товарищ Мухина, вы - условно раненая.
Мухина охотно и чуть-чуть с театральщиной упала, раскинув руки.
– Смотрите внимательно, как подхватываю. Завтра еще раз покажу, а послезавтра уже будете отрабатывать сами.
Алексей Петрович подполз к ней, ухватил ее за руку и за ногу, извернулся и внезапно встал с “раненой” на плечах. Даже не крякнул от натуги, хотя лицо покраснело - только Мухина пискнула от удивления.
– На показательных выступлениях лежащего так подхватывают с переката, - произнес он, по-прежнему с грузом на плечах, - Но это требует нетривиальной акробатической подготовки. И неженской силы. Внимание, Мухина, ставлю!
Мухина снова пискнула, оказавшись на ногах.
– Вот так. А теперь - мыть руки и обедать!
После обеда Раиса обнаружила, что ползала так усердно, что две пуговицы потеряла. Сунулась в палатку, к вещмешку за иголкой. А за палаткой, слышно, Мухина от досады носом хлюпает, девчата утешают.
– Ну что я сделаю, если я толстая? Я как ни поползу — все равно меня видно!
Подошла, на ходу заканчивая последние стежки:
– Будет тебе, красавица! Во-первых — не толстая, крупная просто. Во-вторых, учись сейчас, пока не стреляют.
– А у вас сразу получилось, товарищ старший сержант?
– Меня страх научил, - честно ответила Раиса.
– Устав и все остальное я не больше вашего знаю, девчата. Фельдшером десять лет работаю, а солдатом только этим летом стала. Когда над тобой осколки по веткам чиркают, тут не захочешь — выучишься. Ты, Наталья, не просто ползти, ты в землю врасти должна, как трава. Ну или как… Ты же местная, рыбу в море видала, как она по дну идет, в камнях хоронится. Так и ты.
– Правильно!
– улыбнулась худенькая рыжая девушка, - Наташ, ты камбалу знаешь? Вот и ползи, как камбала плавает.
– Я не могу как камбала, - под общий смех пожаловалась та, - она плоская, а я — нет.
– Да, ты у нас целый кит. Ну ничего, -
До вечера опять шли занятия, теперь уже по медицинской части. Раиса приметила, что повязки накладывать у Мухиной выходит не в пример лучше, чем ползать. Аккуратная и все быстро запоминает. Училась, оказывается, на тех самых курсах РОКК, которые так часто врачи поругивают. Но видать, учитель хороший попался. Еще подружка ее старалась, та самая Вера Саенко.
После заката занятия прекращались. Ночь в Крыму приходит быстро, и не заметишь. Южное солнце упало за горы, будто уронили. И не сбежали еще последние отблески с колючих кустов, как Алексей Петрович объявил приказ по команде:
– Отряду - вечерний отдых до отбоя. На действия ночью я вас, товарищи, натаскать точно не успею, даже пытаться не буду. Кто устал до сил нету - разрешаю лечь спать. Кому нужно подшиться, письмо написать, еще что - в палатке керосинка. Не шуметь, спящим не мешать. Тамбур проходить так, чтобы наружу свет не падал. Для остальных - факультативное занятие в форме вечерней сказки. Ввиду сказки - разрешаю обращения не по уставу.
Это было что-то совершенно новое для всех, даже для Раисы. Не бывало, чтобы командир бойцам сказки рассказывал, пускай и в виде учений. Хотя если подумать, бойцы эти еще вчера в школу ходили.
Вот слизнули вечерние сумерки окружающий пейзаж, потонули в темноте горы, зеленые армейские палатки превратились в декорации к детской сказке в театре, разве что занавеса не достает.
На столе под навесом светил углями самовар, бросал красные отсветы на девичьи лица и Раисе снова вспомнился пионерский лагерь на Десне, в брянских лесах. Там тоже любили вот так собираться перед отбоем. Только вместо самовара на стол ставили фонарь “летучая мышь”, и пока Раиса читала читала своему отряду “Четвертый блиндаж” или “Приключения Тома Сойера”, вокруг стекла вилась тучей мошкара. Но тут дело другое, и фонарь нельзя - демаскирует, и сказка будет посерьезнее.
– Тему сегодняшней сказки подсказала нам ефрейтор Саенко. Давайте начнем с практики. “Боевой киносборник номер один”, “Трое в воронке”, все его видели? Посмотрим на него, товарищи, как на учебный фильм. Какие мы видим ошибки? Какие делаем для себя выводы?
Девчата притихли, как школьный класс, которому выдали задание по арифметике. Фильм-то видели, кто не видел, подружкам в двух словах рассказали, и про девушку-санинструктора, и про плененного немца, что застрелить ее пытался. Но как учебный его смотреть, понятное дело, никто не думал. Зашушукались, стали вспоминать, что и как было.
– Ползла неправильно, - вздохнула «рыба-кит» Наташа Мухина. Туго ей пришло на физподготовке, с непривычки и крепкому человеку ползком передвигаться сложно.
– Стреляют, а она бегом. Пригибается только. Убить ведь могли.
– Правильно. Даже не пригибается, а вообще на четвереньках. Скорость - как ползком, а торчит - почти как стоя. И без каски! И обратите внимание, одна из санитарных сумок не то, что не пригнана, а болтается, будто за компанию с ней идет. Такого допускать нельзя.
– Нельзя с врага глаз спускать, если только он не мертвый, - раздался строгий голос откуда-то от дальнего угла стола. Раисе даже оборачиваться было не надо, чтобы понять, кто. Вера Саенко, из-за которой нынешний разговор и вышел.