Проще, чем анатомия
Шрифт:
Что же касается нынешних международных законов, - тут Алексей Петрович снова перешел на прежний лекторский тон, - есть такая присказка у капиталистов: закон - как садовник, о нем вспоминают, когда надо кого-нибудь посадить. Международный - тоже. Они прямо пишут, не стесняясь, что каждая страна под видом международного права пытается устанавливать свои законы, а буржуазные договора сами же зовут жульническими. А юристов-международников - крючкотворами. К Гаагским соглашениям еще РСФСР присоединилась. К расширяющим их Женевским тридцать шестого года - мы не присоединились, потому, что по ним пленным офицерам привилегии положены и денщик. В остальном-то наши правила по обращению с военнопленными
Перед самым отбоем вызвал Раису командир.
– Как вам пополнение, товарищ Поливанова? Привыкаете к роли наставника?
– Привыкаем все. И я к ним, и они ко мне. Только душа не на месте, как таких пичуг — на фронт, - Раиса вздохнула.
– Ну, ладно, те, кто покрепче, кто спортом занимался, руки сильные. А у нас половина отряда — вчера как из школы. Считай, дети совсем.
Пришла на память Лелька-соседушка, и подумала Раиса, что она наверное тоже сейчас среди таких же девчат, в какой-нибудь «части без номера». Это для нее они все — дети. Сами для себя, так вполне большие. И дома сидеть не могли. А вытаскивать из-под огня им может выпасть своих же одноклассников. Видела Раиса вчерашних пацанов, осаждавших военкоматы. Еще в Брянске.
– А учить их нам придется как взрослых. И спрос с них будет на фронте — как с больших. Кончилось их детство, Раиса Ивановна. Вот что, я вас очень хотел попросить: присмотрите за ними не как старший по званию, а как старший товарищ. Это — девушки. К вам у них доверия больше, чем к кому другому в нашем маленьком отряде. А в некоторых случаях мужчине, даже командиру и врачу, не пожалуешься… К вам придут скорее, чем ко мне. Поддержите, помогите. Знаю, сумеете.
Раиса поняла, к чему дело, кивнула молча. Только тут она сообразила, что не только ей, но и Алексею Петровичу эта служба считай что внове. Женщинами - да были б женщины, девчонки еще!
– он вряд ли прежде командовал. Тоже трудно. Парня если что и ругнуть можно, а тут? Чуть прикрикнешь, в слезы, как Мухина нынче. Хотя, когда про перевязки объяснял, похвалил даже. Сразу расцвела, приободрилась. Хорошая помощница из нее получилась бы на гражданке. В Белых Берегах Раиса бы за полгодика ее так натаскала, что загляденье бы вышло. А здесь, да за каких-то три недели… Мало времени, как ни крути, мало.
Командир оказался прав. Раиса для девчат стала кем-то вроде учительницы, к которой скорее с расспросами пойдешь, чем к строгому директору школы. Не раз, не два вспоминала она, как вожатой в пионерском лагере была. Больше всего их подразделение походило именно на него. Да и по званию Раису звали только на занятиях. С товарища старшего сержанта девчата ее быстро «повысили» до тети Раи.
Звали, понятно, за глаза, но она как-то услыхала, как та же Наташа Мухина говорит подруге: «А что непонятно будет, вон, у тети Раи спроси!» Посмеялась про себя: ну, с повышением тебя, Раиса Ивановна. Какие тебе “кубики”, вот твое настоящее звание! Три десятка считай наберется... племянниц. Хотя как им еще ее звать-то? Тут самой старшей едва девятнадцать исполнилось. А Раисе зимой полных тридцать стукнет. Стало быть, тетя так тетя.
***
Следующее утро началось с часового марша, причем командир нес такую же полную выкладку, как все, а каждые пять минут пропускал отряд мимо себя и снова выходил в голову бегом.
В тот день были первые стрельбы. После марша, чтобы без поблажек. Карабины, правда, имелись в количестве один на трех человек, но и из этого командир извлек пользу. Кто хуже всех в тройке отстреляется,
Показал, как устанавливать прицел, как целиться, Раисе, которой опять выпало с наганом ходить, напомнил, чтобы самовзводом не стреляла - меткость падает у непривычного человека. Но со стрельбой заладилось не у всех.
– Саенко! Отставить!
– будто бы и не кричал командир нарочно, но голос такой, что все оружие опустили, не только Верочка.
– Что вы делаете?! У вас, что, аркебуза? Куда вы приклад под мышку суете?
– Ой…
– “Ой” был бы, если б вы выстрелили! И было бы у нас практическое занятие “иммобилизация перелома ключицы”. Ну, или ребра, куда прилетело бы. По санподготовке у вас “отлично” будет, это еще вчера было ясно. Но стрелять и перевязывать санитар должен уметь одинаково хорошо. Плотнее приклад к плечу, плотнее. Это важно. С вашим весом - особенно. Все равно будет больно и синяк, но хоть не сломаетесь.
После таких объяснений дело будто бы лучше пошло. Во всяком случае, никто себе отдачей ничего не повредил. Этого, на взгляд Раисы, для первого раза было и довольно. Иные бойцы весят не многим более своей винтовки.
– Оружие разрядить и проверить!
– скомандовал Огнев, - К мишеням.
Саенко отстрелялась неожиданно для Раисы кучно, хотя и не очень метко, и ойкала после каждого выстрела.
– Главное кучность, а меткость подтянем, - сказал командир, - и причин сомневаться не было. И внезапно, разбирая очередной результат: 8, 2, остальные не в мишени, что-то у красноармейца Мухиной руки не под карабин заточены, он вдруг замолчал, прислушался с озабоченным лицом...
– Каски надеть! Воздух!
И впрямь, висевшее где-то на заднем плане гудение самолета приблизилось, а через секунду после команды воздух разорвал так нехорошо знакомый Раисе свист. Все попадали, как учили и отрабатывали уже не раз, одна Мухина стояла, разинув рот, пока командир не повалил ее на землю, накрыв собой.
Звук падающих бомб ввинчивался в уши, казалось, они летят прямо в середину группы. Грохнуло, земля вздрогнула, и тут только Раиса сообразила, что легли разрывы в доброй сотне метров от них. Скорее всего, немцы просто высыпали бомбы, чтоб домой не тащить, ничего толком не разглядев в плотной облачности. И обошлась первая встреча с противником для отряда легким испугом да одной царапиной.
Ранение обнаружилось по команде "каски снять" - из своей каски Алексей Петрович вытряхнул осколок, по привычке провел рукой по затылку и поморщился. Попросил Раису глянуть: "По ощущениям, там кожа чуток сорвана".
На вид действительно оказалась царапина. Чертова крохотная царапина, еще меньше, чем…
– Совсем чуть-чуть, товарищ Огнев. Рана… - и тут у Раисы голос-то и отнялся. На попытке сказать про малую зону.
– Только не говорите про малую зону повреждения, - сказал командир строго, почти ворчливо.
– К огнестрельным ранам этот термин неприменим и больше путает врача, чем помогает! Скажите, одиночная царапина?
– Да. Кажется, да.
– Никогда не говорите “кажется”, у вас не галлюцинации. Говорите: “вижу - одиночную”. Значит, повода срочно искать рентген, да сильный, да с хорошим рентгенологом - нет.
– Да, вижу одиночную. А… разрешите обратиться?
– Обращайтесь
– Зачем сильный рентген?
– Маленький осколок может наделать больших дел.
“Ой, может!” У Раисы екнуло сердце. На секунду представилось лицо Алексея Петровича, без улыбки, с погасшими глазами и желтой кожей…