Русь. Строительство империи 6
Шрифт:
Со стен донеслись крики ужаса. Заметались люди. Кто-то пытался тушить пожары, но воды в осажденном городе явно не хватало, а наша горючая смесь водой тушилась плохо. Кто-то просто бегал, кричал, не зная, что делать. Организованное сопротивление на стенах прекратилось. Лучники побросали свои луки, пытаясь спастись от огня или помочь своим семьям.
Катапульты продолжали методично забрасывать город огненными снарядами. Скрип, свист летящего горшка, звон разбитой глины, вспышка пламени.
Снова и снова.
Я
Они хотели войны? Они ее получили.
Пожар разрастался. Огонь пожирал деревянный город с пугающей скоростью. Целые улицы превращались в огненные коридоры. Жар чувствовался даже здесь, на холме. Ветер гнал дым в нашу сторону, и он першил в горле.
— Степа! — крикнул я. — Перенести огонь на стены и башни! Бей по башням!
Катапульты изменили угол стрельбы. Теперь огненные горшки летели не вглубь города, а на его укрепления. Они разбивались о бревенчатые стены, о крыши башен. Дерево, уже нагретое пожаром внутри города, вспыхивало легко. Загорелись несколько башен, огонь пополз по верхним галереям стен.
Одна из угловых башен, которую мы повредили камнями во время пристрелки, пострадала особенно сильно. Несколько горшков угодили прямо в проломы и внутрь башни. Пламя вырвалось из бойниц, охватило всю конструкцию снизу доверху. Дерево трещало, лопалось от жара.
И вдруг башня начала крениться. Медленно, словно нехотя. Потом быстрее. Раздался оглушительный треск ломающихся бревен, грохот падающих камней, которые, видимо, служили основанием или засыпкой внутри. И вся огромная конструкция рухнула внутрь города, подняв тучу искр и дыма.
Когда дым немного рассеялся, мы увидели зияющий пролом в стене на месте упавшей башни. Широкая брешь, через которую можно было ворваться в горящий город.
Путь был открыт.
Обугленные бревна, обломки камней, искалеченные тела защитников, попавших под обвал — все это лежало дымящейся кучей, но проход был.
Степа, увидев результат, мгновенно отдал команду прекратить огонь. Скрип катапульт затих. Его люди стояли у машин, вытирая пот и сажу с лиц, с возбуждением глядя на дело своих рук. Они сделали это — пробили стену мощной крепости. Теперь слово было за дружиной. Степка повернулся ко мне, его лицо выражало гордость.
В этот момент ко мне подошли воеводы. Ратибор шагал первым. За ним двигался Такшонь, он буквально переминался с ноги на ногу, нетерпеливо поглядывая то на меня, то на манящий пролом в стене. Его рука лежала на рукояти меча, готовая в любой миг обнажить клинок. Веслава тоже направилась ко мне. Даже Искра, ненадолго оставившая Добрыню на попечение своих помощниц, пришла посмотреть. Она стояла чуть поодаль.
— Княже, — заговорил Ратибор, кивнув головой в сторону свалившейся
Он говорил разумные вещи. Классический сценарий осады: пробить брешь, дождаться удобного момента и ударить всеми силами. Такшонь нетерпеливо кивал, соглашаясь с каждым словом Ратибора. Веслава тоже смотрела на меня, ожидая подтверждения. Штурм был логичным, единственно верным, казалось бы, шагом.
Но я смотрел не на пролом. Я смотрел на огонь, пожиравший Искоростень, на мечущиеся в дыму тени людей.
— Степан! — крикнул я так резко, что все вздрогнули. Мой голос перекрыл треск огня и отдаленные крики из города. — Продолжать обстрел!
Степка замер на полушаге, недоуменно глядя на меня. Воеводы тоже застыли, не веря своим ушам.
— Княже? — переспросил Степан растерянно. — Но… брешь…
— Я сказал — продолжать обстрел! — рявкнул я. — Бей по всему, что еще не горит!
Степан осекся. Он посмотрел на меня внимательно, потом на Ратибора, словно ища подтверждения. Но в моих глазах он увидел что-то такое, что заставило его отбросить все сомнения.
— Слушаюсь, княже! — он развернулся к своим людям. — Зажигательные! По уцелевшим целям! Огонь!
Снова ожили катапульты. Снова полетели в несчастный город огненные горшки. Но теперь они били не только по центру, но и по краям, по тем участкам стен, что еще не были охвачены пламенем, по темным квадратам домов, где, возможно, еще прятались люди.
— Князь! — воскликнул Ратибор, шагнув ко мне. Недоумение на его лице сменилось тревогой. — Зачем? Пролом есть! Мы можем взять город! Зачем жечь его дальше?
Такшонь и Веслава тоже смотрели на меня, ожидая объяснений. В их глазах читался тот же вопрос. Зачем эта бессмысленная, казалось бы, жестокость?
Я медленно повернулся к Ратибору. Посмотрел ему прямо в глаза.
— Атаки не будет, Ратибор, — сказал я тихо, но так, чтобы слышали все, кто стоял рядом. Голос мой был спокоен, почти безразличен. — В этом бою мы больше ни одного воина не потеряем.
Такшон недоуменно развел руками.
— Но… как же… город…
— Города не будет, — прервал я его. Я обвел взглядом пылающий Искоростень, превращающийся в один гигантский костер под ночным небом. Стены рушились, дома складывались, как карточные домики, огонь ревел, пожирая все на своем пути. Это было страшное, но завораживающее зрелище тотального уничтожения. — Искоростень ждет та же участь, что и Киев. Мы сотрем его с лица земли. Это будет урок. Для всех, кто не захочет вести переговоры.