Сага об исландцах

Тордарсон Стурла

Но на следующую ночь Сигурд с Арнором обнаруживают, что отряд епископа почти настиг их. Тогда Сигурд и Арнор с двумя провожатыми тайно отделяются от своего отряда, скачут на юг страны и остаются там на зиму под защитой родичей и свояков. А Халль сын Клеппьярна и все ополченцы из их отряда замирились с епископом, и каждый отдал на суд епископа свою тяжбу и скрепил согласие клятвой [235] .

[1208 г.] Кольбейн ранее вызывал себе на подмогу в поход против епископа Торвальда сына Гицура. Проезжая Килевой Хребет, Торвальд узнал о гибели Кольбейна и повернул назад [236] . Он застиг Снорри сына Грима, родича епископа с Эгмундом, умного мужа, пользовавшегося любовью народа [237] . Снорри был в чине иподьякона. Торвальд велел схватить его и назначил

людей зарубить его, но они не решались и мешкали. Тогда подбежал Клэнг, сын Торвальда — он был архидьякон по чину, — и нанес Снорри смертельную рану [238] .

235

Фрагмент до этого места = [GA 133].

236

Именно здесь в ГА и в протографе «Саги об Исландцах» стояла фраза про подоплеку распри <er byskup kall.(a?e) Grundu?ll allra ?essa mala>, из которой вытекало, что епископ считал своим главным врагом Торвальда сына Гицура.

237

Дьякон Снорри сын Грима упоминается в «Саге о Гудмунде Драгоценном». Там его описание не столь положительно.

238

Этими словами в ГА завершается гл. 134 = [GA 134].

Ту зиму епископ провел на своем престоле. Он предложил отдать все тяжбы на суд архиепископа. С этим никто не согласился.

Тогда Эгмунд предложил то, что постоянно предлагал и раньше — отдать собственные деньги ради заключения мира. Так же поступили и многие другие люди.

Епископ налагает теперь пени на тех, кто ездил в поход против него — одним по три сотни сукна на человека, другим — пять, и иным — и все десять. Одному человеку он определил пеню в двадцать сотен.

Епископ посылает своих людей забрать эти деньги, но те боялись выезжать с малым числом народа. А бонды, подсиживавшие их, не посмели противиться толпе и выплатили столько, сколько те требовали. Однако они назвали это разбоем.

Теперь среди бондов пошел ропот. Они считали, что не только потеряли своего хёвдинга, но и сами подверглись унижению, лишились родичей и друзей, а кое-кто рук и ног, да еще вынуждены платить за это деньги. Все это они называли грабежом и разбоем.

Те же, кто ездил с отрядом изымать деньги, чувствуя свою безнаказанность, творили многие другие дела, помимо сбора пени с бондов. Они прошлись по хутору Сигурда с Арнором, творя разные вещи, которые епископ не то, что не разрешал, а прямо запрещал им делать. Один хутор они вообще сожгли, поранив на нем несколько человек, которых считали виновными пред собой — им казалось, что те покушались на их жизнь. Одного из этих людей они убили. От их рук погиб также один священник. Все бесчинства, творимые людьми епископа, бонды приписывали ему самому.

Епископ провозгласил, что бонды по-прежнему отлучены, как были до примирения с ним, потому что они не желают соблюдать то, что они обещали и скрепили клятвой, и проявляют свою вражду к нему, где только могут. Всё это полностью подтвердилось впоследствии.

Было много таких, кто бежал с севера в Долины к Сигхвату сыну Стурлы и жаловался ему на свои беды. Поэтому Сигхвата неотступно укоряла его жена Халльдора дочь Туми за то, что он сидит сложа руки [239] .

239

Конец гл. 21 до этого места = [GA 135].

22. Родился Гицур сын Торвальда [240] .

[1209 г.] Зиму спустя после Битвы на Тальниковом Мысу Тора дочь Гудмунда, жена Торвальда с Обвала, родила мальчика. Люди стали говорить Торвальду, что ребенка надо назвать в честь Кольбейна сына Туми.

Торвальд отвечает:

— Мой сын не станет столь же ученым мужем, каким был Кольбейн. К тому же мудрые люди говорили, что не надо давать своим сыновьям имена тех, кого быстро призвали в иной мир. Я предпочитаю наречь сына именем Гицур, ибо среди тех, кто носил это имя в роду Людей Ястребиной Долины, пустозвонов доселе было немного.

240

Вся глава 22 о рождении Гицура целиком включена в ГА = [GA 136].

23. Об ополчении, собранном против епископа, и о снах [241] .

На исходе той же зимы хёвдинги стали сноситься через гонцов, договариваясь поднять

отряды против епископа. Предводителем похода был Торвальд сын Гицура, а с ним — Арнор сын Туми, Йон сын Сигмунда, Сигхват и Снорри, сыновья Стурлы, Магнус сын Гудмунда, Торвальд из Озерного Фьорда.

Сигхват послал весть своему брату Торду, и они встретились в Долине Реки Хит. Сигхват просил Торда присоединяться в нему в походе.

241

Глава 23 включена в ГА. Начало гл. 23 включая комментарий рассказчика = [GA 137]. Конец включая висы призраков = [GA 138].

Торд спросил, предоставят ли ему право решения, если он поедет.

— Что же может помешать тебе настоять на своем? — говорит Сигхват, — однако, сколько людей ты намерен взять с собой?

— Четверых, — говорит Торд.

— Какой мне от тебя прок, если ты едешь без свиты, и чем ты тогда лучше любого другого?

— Тебе видней, — говорит Торд.

Сигхват был сильно разгневан; он прыгнул в седло, и на этом разговор оборвался. И Торд рассказывал, что после этого отношения между родичами уже никогда не были такими же, как прежде [242] .

242

Данное место следует воспринимать как ссылку на то, что рассказчик, Стурла Тордарсон, получил сведения о данном разговоре непосредственно от своего отца Торда.

Зиму спустя после битвы на Тальниковом Мысу многие видели сны. Одному человеку из Нагорного Фьорда приснилось, будто он вошел в большой дом. Внутри на веслах сидели две кровавые женщины, и гребли. Ему показалось, что на уключины ниспадает кровавый дождь.

Одна из женщин сказала:

№ 4

Гребем мы, гребем мы, дождь брызжет кровью, — Гудр да Гёндуль, — людям на гибель. Клонится путь наш на Кровельный Склон, там будут клясть нас и помянут нас лихом [243] .

243

Виса № 4 есть в тексте ГА. Топоним Кровельный склон не локализуется. Гудр и Гёндуль — имена валькирий. Две парные фигуры, как и в следующей висе, символизируют Смерть.

А на Западных Фьордах некому человеку приснилось, будто он вошел в маленькую горницу, где сидели двое одетых в черное: на головах у них были серые капюшоны. Они держались за руки. Каждый сидел на своей скамье и греб: при гребле они столь крепко налегали спиной на стены, что те грозили упасть. Эти двое вместе сказали вису, причем каждый говорил по строке:

№ 5

Рубятся смены, И рушатся стены. Множатся стоны — Прошлись капюшоны. Злых дел не забудут, Где смертных засудят. Нет славы нигде на Страшном Суде [244] .

244

Виса № 5 есть в тексте ГА. Размер — рунхент, конечная парная рифма. Если в предыдущей висе Смерть предстает в языческом одеянии, в данной висе она облачается в монашескую рясу. См. также ссылку на Страшный Суд.

24. Хёвдинги пошли на епископа [245] .

Весной после Пасхи семеро хёвдингов, названных ранее поименно, стягивают свои отряды и идут на епископа. У Торвальда из Озерного Фьорда было тридцать человек; все они шли пешком. Торвальд держал в руке секиру, и не опирался на рукоятку ни по пути на север, ни на обратном пути. Когда все отряды соединились, набралось семь больших сотен людей [246] , с которыми они нагрянули на усадьбу епископа.

245

Глава 24 целиком включена в ГА.

246

Т. е. 840 человек.