Сара Фогбрайт в академии иллюзий

Бронзова Полина

Я старалась успеть всё. В конце концов, это ради нашего будущего!

— Мы откроем наш театр в Дамплоке? — спрашивала я. — Или в другом городе?

— Сперва доучимся, а после решим, — говорил Кристиан.

— Ты ещё не рисовал, каким он будет? Нарисуй! Я так хочу посмотреть…

— К чему? Успеется.

— О, Кристиан! — с упрёком говорила я. — Так легче идти к мечте. Я вот пишу заметки, чтобы всё-всё учесть.

Я читала ему заметки, и он, улыбаясь, слушал. В эти минуты я была так счастлива, что, казалось, сердце моё разорвётся. И, похоже,

моё счастье радовало его.

Теперь я жалела, что решила пройти практику дома. Я узнала, что желающих распределяли также и в театры, и при небольшом везении мы с Кристианом могли бы попасть в один и тот же.

— Не огорчайся, — говорил он. — Всё равно распределяют по жребию, так что не факт, что мы оказались бы вместе.

Дни летели, и бал Первого Снега приближался.

Моё уродливое платье было доставлено и теперь висело в шкафу, в самом дальнем углу, навевая на меня уныние одним своим видом. Я слышала, что Дита собирается надеть старое платье, и это меня немного утешало — до тех пор, пока я не увидела её старое платье. Оно было великолепно! Вообще не то, что снисходительно называют «старым платьем» и что я ожидала увидеть.

Даже Хильди получила туфли своей мечты. Однажды, вернувшись с выходных, она сунула их нам под нос — расшитые бабочками, яркие, как ставни в гномьем квартале — и взахлёб принялась рассказывать, как её отец увидел рисунок, и как он втайне сделал заказ, и как она проснулась, а туфли стоят у кровати, и вся семья ждёт за дверью, затаив дыхание. И теперь таких две пары на свете — у неё и у какой-то актрисы, в прошлом знаменитой (а теперь Хильди даже не смогла припомнить её имени).

У нас был почти один размер, так что Хильди заставила нас тоже примерить туфли и пройтись по комнате, чтобы мы разделили с ней счастье. Наверное, нехорошо, но я была вообще не счастлива.

— Откуда ты взяла рисунок? — поинтересовалась я. — Вырвала страницу из журнала?

— Вот ишшо, буду журналы портить! — ответила Хильди. — Сэмюэль срисовал, да так точнёхонько, будто моментальный снимок сделал…

— Сэмюэль? — с подозрением спросила я. — Это кто?

Небось это был тот самый назойливый гном. Не иначе, потому что я ещё раз или два замечала, как Дита беседует с его другом. Эти два дурака пытались оговорить Кристиана, но Дита и Хильди продолжали с ними общаться! Предательницы!

Я высказала им всё, что думаю, и мы окончательно рассорились. За последнюю неделю до бала не обменялись ни словом. Если бы не Голди и Дейзи, не знаю, что бы я делала.

— Перед балом приходи к нам, — велела Голди. — Мы поможем тебе уложить волосы.

— И подкрасить лицо, — кивнула Дейзи.

— Я одолжу тебе что-нибудь из своих украшений.

— А я, если хочешь, сбрызну тебя духами. Теми самыми, что мне дарил Александр.

Конечно, я с благодарностью воспользовалась их приглашением.

День был солнечный. За ночь всё замело, и теперь снег, пушистый и рыхлый, покрывал всё вокруг — землю, кусты и деревья. Он спрятал дорожки. Во дворе у сугроба жужжал и дымился магический уборщик, а рядом стоял

гном с лопатой и чесал в затылке. Он пнул уборщика раз-другой, понял, что толку не будет, и сам взялся за лопату.

Я пробралась к корпусу бытовиков по чьим-то следам, кутаясь в меховую накидку и поднимая подол, чтобы не промок. К боку я прижимала сумку с туфлями, чтобы позже переобуться.

В общежитии царили шум и суета, все готовились к балу. Девушки сновали из комнаты в комнату, одалживая то щипцы, то расчёску, то серьги, и даже не закрывали двери. Голди и Дейзи, обе в папильотках, радостно встретили меня, но притихли, когда я сняла накидку.

— Вот это и есть твоё новое платье? — спросила Дейзи, вскинув брови.

— Ничего! — воскликнула Голди, толкнув её локтем. — Всего лишь нужно сделать так, чтобы все смотрели на лицо. Немного румян и туши…

Я помогла им собраться, а затем они принялись за меня. Они вертели меня, красили и начёсывали, сбрызгивали духами и снова красили, пока не остались довольны. Голди даже несколько раз бегала к соседкам за шпильками и за кулоном, который хорошо смотрелся бы с розовым платьем. Я была так горячо им благодарна! Хильди и Дита вообще не предложили мне никакой помощи.

— Готово, — наконец сказала Дейзи. — Мне кажется, вышло довольно мило.

— Можно взглянуть в зеркало? — спросила я, осторожно ощупывая причёску.

— Я разбила своё карманное. Такая досада! — воскликнула Дейзи. — Но в маленьком ты всё равно ничего бы не разглядела. Давай выйдем к общему.

Мы пошли к умывальникам, но увы! Всё зеркало было покрыто мыльной пеной, и какая-то девушка тёрла его губкой. Она виновато поглядела на нас и объяснила:

— Испачкала тушью. Нужно скорее отмыть, пока не заметили и не отругали.

— Ах, Сара, уже почти три часа! — всплеснула руками Дейзи. — Разве ты не условилась встретиться с Кристианом без пятнадцати три?

Я забыла следить за временем!

Они все уверили меня, что я выгляжу неотразимо — и Голди, и Дейзи, и эта девушка с губкой, и другие их соседки. Голди и Дейзи проводили меня к лестнице.

— Мы выйдем чуть позже, — сказали они. — Всё равно тебя ждут, мы будем только мешать.

— Удачи, — добавила Дейзи, улыбаясь, и коснулась моего плеча. — Я уверена, этот бал запомнится тебе навсегда.

Я тоже была в том уверена. Я сбежала по лестнице, совершенно счастливая, ловя на себе потрясённые взгляды. Я спешила по высокому снегу. Кристиан сказал, будет ждать снаружи, у входа, без пятнадцати три. В три начинался бал. Мы станем танцевать, танцевать до вечера, а после смотреть, как в вечернем небе расцветают огни. Он увидит меня со взрослой причёской, с умело подкрашенным лицом, знакомую и незнакомку, и влюбится заново. Мы никогда не позабудем наш первый праздник!

Кристиан запаздывал. Я стояла у главного корпуса, сжимая в руках сумку с туфлями. Гном с лопатой добрался сюда. Я мешала ему, он предлагал мне войти внутрь, но ведь Кристиан просил ждать снаружи! Он придёт, не отыщет меня, будет ждать, мёрзнуть…