Сара Фогбрайт в академии иллюзий
Шрифт:
— Мы помогали садовнику в оранжерее, — сказал долговязый. — Так что нам разрешили взять вон сколько. Надеюсь, хватит.
Гном тем временем покраснел ещё отчаяннее и пытался смотреть куда угодно, только не на меня. Непростая задача, поскольку меня поставили в центр комнаты, и девушки под руководством мисс Брок принялись подкалывать бутоны и листья к моему подолу.
Портрет в сломанной рамке всё ещё лежал на полу. Гном наклонился и поднял его, попутно собрав несколько осколков, и огляделся, видимо, ища, куда бы их выбросить.
—
— Почему? — спросил гном, осмелившись взглянуть на меня из-под густых бровей.
— Потому, что его нарисовал дурной человек…
— Это я рисовал.
Я замолчала, удивлённо моргая, и он пояснил, насупившись:
— Я хотел отдать его вам, тогда, в библиотеке. Потом… ну, потом у меня его кое-кто отнял и посмеялся. Я думал, он выбросил, а он, значит, выдал за свою работу…
— Ох, — сказала я. — Ох, тогда не выбрасывай, а поставь на тумбу. Мне очень нравился этот портрет, так что я рада, что его нарисовал ты.
Я сказала так, но не ощущала радости, только боль. Всё-таки я позволяла себе надеяться, что у Кристиана были ко мне чувства — пусть немного, самую малость, хотя бы в тот миг, когда он рисовал. Я думала: может быть, он сдался под давлением отца, выбравшего ему невесту, и может, Дейзи шантажом вынудила его обидеть меня, но когда он рисовал, это было искренне… Но рисовал не он. Всё было ложью. Всё.
Моя нижняя губа сама собой задрожала и выпятилась, и на глазах проступили слёзы. Шарлотта молча показала мне стиснутый кулак, и я кивнула и подняла голову выше.
Скоро они закончили. Роз хватило даже на то, чтобы соорудить венок, а ещё мисс Брок дала мне белые перчатки.
— О, — сказала я, когда мне позволили взглянуть в зеркало. — О!
Рукава платья, прежде нелепо раздутые, стали теперь изящными — простая форма, узорный край и ничего больше. Белое широкое кружево легло вдоль выреза, создавая иллюзию какой-никакой груди, и талия, подчёркнутая лентой, казалась очень тонкой. Из украшений на мне были только розы — венок в волосах, бутоны у груди и сотни листьев и цветов на юбке. Уже завтра это великолепие завянет, но сегодня, сегодня я была прекрасна!
— Что ж, ты готова к балу, — с удовлетворением произнесла мисс Брок.
— Запомни себя, — сказала Шарлотта. — Запомни себя такой. Мастер иллюзий должен уметь держать самое главное в воображении. Они не отступят так просто, они ещё попытаются сделать так, чтобы ты ощутила себя жалкой и слабой. Держи этот образ в голове и всякий раз, как почувствуешь, что дала слабину, представляй, что накладываешь иллюзию и опять становишься такой. Не жалкой, как они хотят, а красивой и сильной. Это поможет.
И она подмигнула мне левым глазом.
— Спасибо, — прошептала я. — Спасибо вам всем!
Бал уже был в разгаре, когда мы вошли. Всё оказалось даже не так страшно — музыканты не сбились с нот, и танцующие не остановились, громко ахнув, и не уставились
Дита держала меня под руку. С другой стороны шла Хильди, крепко сжимая мою ладонь. Она так хотела, чтобы все заметили её новые туфли с бабочками, что, пожалуй, слишком высоко поднимала подол своего голубого платья. Перед нами, выпятив грудь и задрав подбородок, решительно шагал этот гном, Сэмюэль. Его друг шёл рядом с Дитой. С тыла нас прикрывали мисс Брок и Шарлотта.
Сперва моё сердце так колотилось, что я шаталась, и в глазах потемнело. Я чувствовала только руки Диты и Хильди и больше всего боялась, что лишусь чувств, а тогда все усилия станут бесполезны, и меня навсегда запомнят как неудачницу.
Я цеплялась за них, и они надёжно держали меня и не дали упасть.
Постепенно я успокоилась и смогла оглядеть зал — тот самый, где когда-то, давным-давно, я слушала мистера Даркморроу, а после решила идти на театральное, а не на бытовое отделение. Ряды кресел теперь сдвинули к краю. Потолок стал звёздным небом, и у края его дрожало и мерцало сияние, вспыхивая то зелёным, то голубым, то лиловым.
Мы стояли на льдине, и снег наметал сугробы и вихрился, скрывая танцующих. Голубое волшебное пламя в канделябрах дрожало. Море шумело вокруг, и синие киты, всплывая из глубин, глядели на нас сквозь толщу льда. Музыканты на помосте играли мелодию вьюги и северного ветра.
У стены, где стояли столы с угощением, устроили маленький сад. Там в горшках цвели магнолии, розы и сирень.
Девушек было меньше, чем юношей, так что они танцевали парами или ждали своей очереди в креслах, развлекаясь беседами. Я боялась глядеть на танцующих. Где-то там находились Дейзи и Кристиан, и видеть их вместе было выше моих сил.
В конце концов я пришла, после всего. Я смогла. Что ещё? Теперь я имела право усесться в тёмном углу, есть пирожные и делать вид, что я в порядке.
— Куда? — насмешливо спросила Шарлотта, заступая мне дорогу.
— Постарайся не садиться, — озабоченно сказала мисс Брок, расправляя кружево на моём плече. — Все эти розы и булавки… Боюсь, сидеть в этом платье довольно неприятно, если вообще возможно.
Ей стоило предупредить меня раньше! Как сохранить достоинство, стоя у всех на виду? Я не справлюсь! Что делать?
— Окажите мне честь, — неловко предложил долговязый юноша. Я видела, что Дита подтолкнула его. Теперь она изо всех сил мне кивала.
Помедлив, я решилась и протянула руку.
Мой партнёр, очевидно, был не слишком-то искушён в танцах. Он держал меня так далеко от себя, как мог, и всё время косился на Диту. Наверняка мечтал танцевать с ней, а тут я.
— Персиваль? — спросила я, чтобы прервать неловкое молчание.
— Да, а вас, кажется, зовут Сара? — спросил он и ужасно смутился, даже сбился с шага. Наверняка он прекрасно знал моё имя.