Сара Фогбрайт в академии иллюзий
Шрифт:
Я дёрнула палец, но он застрял в проводе. Мамин голос в трубке с восторгом вещал о домике с камином, и о дружеских посиделках, и о катании на коньках по замёрзшему озеру, но я не особенно вникала.
— Ты радуешься, Сара? — спросила мама. — Ты в восторге? Почему ты молчишь, связь прервалась? Алло, алло!
— Да, что-то со связью, — сказала я. — Но как же моя практика? Я думала, что пройду её дома. Вы даже не предупредили.
— Ах, да зачем тебе эта практика! Всё равно ты выйдешь замуж после второго курса. Не отчислят же тебя, если ты её не
Три недели вместе! Ох, нет!
— Я заболела, — в панике сказала я первое, что пришло в голову.
— И может быть, среди гостей мы подыщем тебе жениха… Что?
— Я заболела, едва стою на ногах. Горло болит ужасно.
Для убедительности я покашляла.
— Но… Сара, но как ты могла! Ты нарочно не береглась? Ты хочешь испортить нам праздники?
Я стоически выслушала мамино возмущение, и как только сумела, вставила, что вполне могу поболеть в общежитии, и за мной присмотрят, а потом попросила дать Оливеру трубку, чтобы я продиктовала ему список лекарств.
— Мисс Сара? — раздался в трубке его озабоченный голос.
— Приезжай, Оливер! — прошипела я, чтобы никто рядом с ним не услышал. — Срочно приезжай, ты мне нужен!
Глава 10. Рокировка
Ближе к вечеру понедельника мы с Оливером сидели в экипаже на заметённом дворе академии.
С неба валил пушистый снег, и бедный гном с лопатой устал трудиться. Сперва он сбросил пальто, затем шарф, и в конце концов прислонил лопату к перилам крыльца и куда-то ушёл. А снег всё сыпал, и скоро пальто и шарф, висевшие на перилах, превратились в небольшой сугроб, лишь жёлтая бахрома порой слабо трепыхалась под ветром.
Оливер внимательно слушал меня, обхватив руками колено и кивая, а я рассказывала ему обо всём, что случилось.
— Вот поэтому я никак не могла понять, что это он, — подытожила я. — Ведь он поступил под вторым именем, а я его не знала!
— И под фамилией матери! — хлопнул себя по лбу Оливер. — Я всё думал, что фамилия мне знакома, но не знал семьи, где был бы сын с именем Кристиан. Потом решил, что он не из высшего класса, да ещё, может, из другого города, и прекратил поиски. Отчего я не догадался на него взглянуть? Я бы мигом сообразил, кто он такой!
— Ах, Оливер, я так благодарна, что тебе было не всё равно, — растроганно сказала я.
— Да уж! У меня было почти три месяца, а я ничего не раскопал, — с досадой сказал он и нахмурился. — Так вот почему Эштоны его прятали! В первую очередь потому, что он без искры. В ваших кругах это считается едва ли не физическим увечьем, мисс Сара.
— Ах, зато маму и папу вовсе не беспокоит, что я впустую растрачу свой дар! Им плевать на мою учёбу и практику, а ведь меня отчислят, совершенно точно отчислят, если я этим не займусь…
В день, когда состоялся бал Первого Снега, я дала слабину. Я хотела бросить академию, сбежать, спрятаться дома, но потом поняла, что мне всю жизнь предстоит встречаться с Дейзи и Голди.
Но если доучусь и найду работу, я не стану зависеть от родителей и мужа. Смогу жить, как сама захочу — может быть, даже уеду далеко-далеко, оставив Дамплок позади.
Я уже ходила узнавать: записаться на практику не поздно, но миссис Латимер, помощница ректора, сказала, что непременно нужно разрешение от родителей. Она была уютной седой старушкой, эта миссис Латимер, и очень милой, а всё-таки без подписанного разрешения ничем не могла помочь, хотя и ужасно о том сожалела.
— Вся надежда на тебя, Оливер, — сказала я, вынимая из сумки бланк. — Умоляю, помоги! Мне нужно, чтобы ты подделал папину подпись.
— Но мисс Сара! — возмутился он.
— Оливер, иначе меня отчислят! — взмолилась я. — Но маме и папе всё равно. А по доброй воле меня не отпустят ни на какую практику. Ты столько работал с папой, у тебя под рукой документы, ты можешь скопировать…
— Даже не думайте! Я не пойду на обман.
— Но Оливер! — воскликнула я со слезами. — Ведь вся моя жизнь… я никому не скажу…
Он взял бланк из моих пальцев и строго сказал:
— Вы хоть понимаете, что будет, если подлог раскроется? Маги из конторы, заверяющей сделки, могут отследить, принадлежит ли подпись вашему отцу, быстрее, чем вы произнесёте: «У меня была веская причина»! Я потеряю место, и более того, меня вряд ли после такого возьмут на приличную должность.
Я опустила голову. Действительно, на одной чаше весов находилась моя судьба — но я не подумала, что на другой чаше судьба Оливера. Я не имела права просить его о подобном.
— Я просто дам этот бланк вашему отцу вместе с другими документами, которые носят ему на подпись, — деловито продолжил Оливер. — Он никогда не смотрит, что подписывает, и при возможности я завезу вам эту бумагу. Давайте-ка взглянем в ежедневник… Скажем, через два дня будет ещё не поздно?
— О, спасибо, спасибо! — воскликнула я и обняла его в порыве чувств.
Так и получилось, что я имела на руках подписанное разрешение — законное разрешение! — и была направлена в Беллвуд, маленький городок по соседству с Дамплоком. Мне предстояло две недели жить в пригородной гостинице и работать в театре музыкальной комедии «Рафиолепис», пока мама с папой отдыхают в горах и думают, что я мирно болею в общежитии.
— Прошу, будьте аккуратны, мисс Сара, — наставлял меня Оливер, когда я позвонила ему, чтобы поделиться радостью. — Мы всё сделали как полагается, и нас не в чем винить, а всё-таки лучше, если практику вы пройдёте тихонько, не привлекая к себе излишнего внимания.
— Ох, да что может случиться в крошечном сонном городке! — сказала я. — Разве что я привлеку внимание клопов. Наверняка мне даже не о чем будет тебе рассказать.
Пребывая в состоянии полной уверенности в сказанном, я поднялась в комнату и сообщила Дите и Хильди, как замечательно всё сложилось.