Сара Фогбрайт в академии иллюзий
Шрифт:
Мы закончили с серьгами и перешли к кольцам, а затем к кулонам и ожерельям, и я зачаровала по десятку. После изумрудов пошли сапфиры и рубины. Но я совсем устала, и была голодна, и так озябла, что почти не чувствовала рук. Масляный обогреватель не очень-то хорошо справлялся, к тому же Лаура придвинула его ближе к себе. Она теперь отмеряла пыль и сказала, что её работа ответственнее, и ей важна гибкость пальцев.
Кончилось тем, что я выронила ложечку с пылью — по счастью, не разбила и не просыпала. Лаура вскочила с места, и мне показалось, она готова меня отчитать,
— О, Сара, — сказала она, — я пойду и узнаю, что там с ужином, и принесу тебе хоть горячего чаю. Подожди, пока оставь работу. Не трогай пыль без меня.
Она прихватила с собой планшеты с кольцами и стойки с кулонами и вышла в заднюю дверь. Меня обдало холодом.
Поёжившись, я придвинула стул к обогревателю и протянула ладони к теплу, надеясь их согреть. За запертой дверью, ведущей в переднюю комнату, слышались невнятные голоса. Может быть, актёры собрались там и репетируют? И куда пропала Шарлотта? Небось пошла ужинать, а о нас забыла.
Скоро я поняла, что Лаура тоже не спешит возвращаться. Перед моим мысленным взором вставали картины, как все они сидят за накрытым столом, а на столе окорок, и рассыпчатый картофель, и булочки с маслом, и мясное рагу, и паштеты, и индейка с начинкой из каштанов…
Я прождала достаточно, чтобы Лаура успела поужинать, однако она всё не приходила. Моё терпение иссякло, так что я вышла наружу, твёрдо решив их всех отыскать.
Дверь, как оказалось, вела не сразу на улицу, а сперва в пристройку, где стоял экипаж. Я врезалась в него в темноте со страшным грохотом, испугалась, принялась шарить руками по сторонам и свалила с полки что-то похожее на инструмент — прямо себе на ногу. Охнув, я догадалась, что могу разжечь огонёк, и призвала искру. Но я уже так устала, что мой голубой светлячок был совсем слабым и едва освещал мои собственные ладони, не говоря уж о чём-то вокруг.
Всё-таки я разглядела дверь, толкнула её и вышла в зимнюю стужу, мгновенно окоченев и задрожав.
Я хотела обойти лавку и войти с главного входа, но меня отвлёк мальчик-лоточник. Тонконогий, в лёгких ботинках и коротком, не по росту пальто, он бродил по площади, накинув ремень на шею, и, увязываясь за прохожими, кричал:
— Свечи, свечи! Купите ко дню Благодаренья, получите драконье благословенье!
Свечи у него, и верно, были отлиты в форме свернувшихся в клубки спящих драконов, белых, золотых и зелёных. Я обернулась на крик мальчика, поглядела на свечи, а тогда заметила на другой стороне площади витрину с часами и белого горностая.
Как заворожённая, я пошла к витрине. О, здесь были всякие часы с иллюзией — вот призрачная бабочка, вот майский жук и даже муха. Вот птичка, вот белая мышь, как у Дейзи, но горностай! Вот так чудо! Сколько же стоят такие часы? Я даже позабыла о холоде, разглядывая их.
Горностай поглядел на меня и смешно пошевелил усами. Я приложила пальцы к стеклу, и он скакнул ко мне, перепрыгнув часы, и потянулся, как будто обнюхивал. Я улыбнулась.
— Он тебе нравится? — спросил мужской голос.
От испуга я дёрнулась, и горностай
Рядом со мной стоял человек в чёрном пальто с поднятым воротником. Его лицо было худым, угловатым и как будто измождённым, тёмные волосы растрепал ветер, а шляпу он где-то потерял или вышел без неё. Серые, глубоко посаженные глаза блеснули.
— Так что, он тебе нравится? — устало повторил человек. Между его бровей прорезалась морщинка.
В руке он держал массивную трость с золотым набалдашником. Я подумала, уж не владелец ли это лавки. Как неловко, если он начнёт расхваливать часы и уговаривать их купить, а ведь я хотела посмотреть, и только! Ещё застыдит, что я трогала витрину и оставила отпечатки пальцев…
Попятившись, я сказала:
— Я просто смотрела! Я уже ухожу.
— Стой, — повелительно сказал он и протянул руку.
Тут, по счастью, между нами возник румяный мальчик-лоточник, вцепился в эту руку и воскликнул с надеждой:
— Мистер, купите свечу! Дракон весь год благоволить вам будет, я не шучу!
Не раздумывая долго, я бросилась через площадь обратно к лавке, где проходила практику.
Но где же лавка? В первое мгновение я растерялась. Я помнила тёмное здание, а теперь все витрины светились. Куда мне нужно? Куда?..
Точно, это ведь был одноэтажный дом. Я увидела подходящий, но на нём красовалась вывеска: «Золотая империя», и чуть ниже: «Распродажа ювелирных изделий. Золото Ригерина. Самые низкие цены в истории».
Удивлённая, торопливым шагом я подошла ближе и увидела в витрине, украшенной теперь цветами и фигурками ярких птиц, подвешенных на прозрачных нитях, манекены с зачарованными мною же кулонами и ожерельями. В лавке всё было заставлено шкатулками, бусами, переносными деревянными витринами с кольцами и брошами. Там, в жёлтом тепле за стеклом, Флора беседовала с покупателями, а Шэди, скаля зубы, запаковывал небольшой изящный футляр.
Я ахнула, но не забыла и о преследователе, потому опрометью кинулась к пристройке и юркнула за дверь. Отдышавшись, я разожгла огонёк и решила осмотреть экипаж. Так и есть, все швы и заплатки, которых я касалась, были иллюзией. Экипаж оказался крупнее, чем выглядел, а на фургоне, где прежде я видела надпись «Труппа миссис Тинкер», теперь висела табличка: «Золотая империя».
Должно быть, Шэди останавливался тогда, перед городом, чтобы прикрепить эту табличку!
Обогнув экипаж, я толкнула дверь и влетела в комнату, где работала. Пока я бродила, Шарлотта вернулась и теперь сидела, вытянув ноги к обогревателю. Она подняла на меня мрачный взгляд.
— Они продают украшения! — выпалила я. — Они продают… Обманывают людей. Нужно что-то сделать! Ты знала?
— Сара Фогбрайт, — сказала Шарлотта, — ты удивительно пустоголовая дура. А ведь я говорила тебе не лезть во всё это.
И, поднявшись, она трижды стукнула в дверь, разделяющую комнаты. К нам немедленно вошла Лаура.
— Ты вернулась, — улыбнулась она с облегчением.
— Ты оставила её, — с упрёком сказала Шарлотта. — Оставила её без присмотра. Благодари Первотворца, что она вернулась.