Сара Фогбрайт в академии иллюзий
Шрифт:
Сквозь искусственный румянец на её щеках проступила краска. Ох, это была никакая не поддельная, а взаправдашняя миссис Харден, потому что наколдованное лицо не меняет цвет! Но я не могла сказать об этом Персивалю, и он продолжил позориться.
— Вчера Хильди была высокой девушкой, — заявил он, — но ночью мыши её обгрызли.
И опять подмигнул.
— Ах, мама, Кэтрин просто неудачно шутит, — сказала я. — Мы лучше уйдём.
— Кэтрин? — вздрогнув, спросила миссис Харден. Взгляд её стал очень подозрительным,
— Не успела ты явиться, Элеонора, как уже чем-то недовольна, — сказал граф, которому явно хотелось уйти от обсуждения мышей. — Ты недовольна, а между тем, позволь напомнить, ты не узнала собственную дочь и поставила меня в крайне щекотливое положение. Я лично отыскал Бернардиту. По некоторым причинам я вынужден был пригласить также и её подруг…
— Подруг? — переспросила миссис Харден, вскинув бровь.
— Кэтрин Дэкстерфолл, — широко улыбнулся Персиваль и указал на Сэма. — А это Хильди Сторм.
— Виктор сейчас отвезёт их на вокзал, — сообщил граф. — Как видишь, Элеонора, я разобрался и без тебя. Ты только сбивала меня с толку.
Похоже, он был крайне доволен собой.
— Лесли, но разве ты не видишь, что с этими девушками что-то не так? — гневно спросила миссис Харден. — Они в мужских костюмах…
— Ах, да это их глупая выходка, — отмахнулся граф. — Они зачем-то выдавали себя за юношей. Бернардита тоже участвовала в этом, потому я забрал их всех, пока это не стало явным. Ведь ты знаешь, что студенткам лучше не быть замешанными в такие дела. Мистер Твайн помог снять с них иллюзию…
— Помог? — опять переспросила миссис Харден. — Лесли, открой глаза! — и, понизив голос, она прошипела: — Они же страшные, только погляди, до чего они страшные! Какие же это девушки?
— Элеонора, они ведь всё слышат! — прошептал граф, косясь на нас. — Да, не красавицы, и что? Сейчас они уедут, и Бернардита, хвала Первотворцу, больше никогда не станет видеться с ними.
Виктор стоял у стены и усиленно делал вид, что составляет одно целое с ней. Сэм гневно сопел. Даже Персиваль, мне кажется, начал что-то понимать.
— Бернардита? — негромко переспросила миссис Харден, уставившись на меня ледяным взглядом. — Бернардита никогда не звала меня матерью, только Элеонорой. Я её вышколила. Лесли, это не Бернардита, и если комиссар, как ты говоришь, помог снять иллюзию с этих троих, подумай, какую цель он преследовал!
Граф Камлингтон изменился в лице. Потом он подскочил к нам и вцепился Сэму в волосы. Его рука легко прошла сквозь косы.
— Мерзавцы! — вскричал он. — Хватай их, Виктор! Запри… запри…
Тут он весь затрясся, кинулся к лестнице и скачками, через две ступеньки, понёсся наверх. Миссис Харден всплеснула руками и, бросив на нас неприязненный взгляд, поспешила за ним.
Виктор, будто извиняясь, развёл руками и покачал головой. Мы могли бы затеять с ним драку, но
Граф ничего не слышал. Он стоял в отчаянии, вцепившись в волосы, и смотрел на горшок с орхидеями. Тайник был открыт, и сейф исчез.
— Они все заодно… — бормотал он. — Заодно… Всё, всё украдено, мои чудесные изобретения, моя слава, деньги, всё…
— У тебя украли деньги? — спросила миссис Харден, тоже заглядывая в тайник, будто надеялась что-то увидеть в пустом ящике. — Лесли, что пропало?
— Чертежи! — с мукой в голосе воскликнул граф. — Они все заодно, комиссар, этот твой Бернард, эти чудовищные дети… И подумать только, едва ты явилась, удача меня оставила! Если бы только тебя не принесло, я не задержался бы внизу. Я минуту назад клал сюда чертежи, и всё было на месте, всё!
Лицо миссис Харден закаменело. Должно быть, её задели эти упрёки.
— Они все заодно? — безжизненным голосом спросила она и уставилась на нас. — Тогда мы запрём этих детей, и если Бернард хочет увидеть их живыми, он всё вернёт. Запрём их, Лесли. В этом доме есть место, откуда они не выберутся?
Глава 20. План спасения
Мы сидели на чердаке, продуваемом сквозняками, на пыльном диване без ножек, укутавшись всем, что нашли в мешках с тряпьём. В единственное окно лился голубой лунный свет, падая косым лучом на дощатый пол, и время от времени что-то само собой поскрипывало под балками.
Сэм не выдумал ничего лучше, чем истратить своё желание на историю, и Персиваль рассказал нам о даме, сошедшей с ума, о Безумной Бриде. Её заперли в мансарде и держали там, пока она не превратилась в седую старуху с длинными когтями, которыми скребла стены в тщетных попытках выбраться. Она боялась света, но иногда в лунные ночи глядела в окно и выла. Кончилось тем, что её сын, владелец дома, куда-то пропал, но об этом долго никто не знал, и старуха умерла от голода.
— А знаете, кто был её сын? — спросил Персиваль. — Это был граф Камлингтон, первый хозяин этого особняка. И он держал свою мать прямо тут, на чердаке!
— Умолкни, — посоветовал ему Сэм.
Но Персиваля было не так-то просто остановить.
— И сейчас в лунные ночи она всё бродит, — продолжил он зловещим голосом. — Слышите, скрипнуло? Она появится в лунном луче, в белой истлевшей рубахе, и завопит, да так, что отвалится её прогнившая челюсть, а если хоть пикнешь, она как вцепится в тебя когтями и разорвёт!..
Тут он схватил нас за бока, и мы заорали так, что наверняка было слышно во всём доме. Но никто не пришёл и не спросил, всё ли у нас в порядке.