Семейство Доддов за границей
Шрифт:
Признаюсь теб, что видъ будущихъ несчастныхъ всадниковъ выражаетъ ожиданіе, неимющее ничего общаго съ удовольствіемъ. Они подвергаются закутыванью и приспособленію своему къ непромокаемости, какъ люди, обреченные на неизбжную судьбу и потерявшіе всякую мысль о предотвращеніи ея. Другіе кавалеры, получившіе мсто въ закрытыхъ экипажахъ, изумительно-любезны и разсыпаются въ предупредительности, неведущей къ жертвамъ.
Составъ списка спутниковъ, то-есть расположеніе, кому съ кмъ хать — вотъ предстоящая намъ трудность. Фамильныя отношенія такъ перепутываются, возбуждаются такіе тонкіе вопросы о приличіи, что еслибъ разсматривать половину ихъ, надобно было бы толковать годъ. Но, по общему правилу, дамы не должны быть помщаемы въ однихъ экипажахъ съ мужьями, съ которыми не живутъ вмст; а люди, находящіеся между собою въ смертельной вражд, не должны
Мило Блэкъ О'Дойеръ принялъ на себя часть этихъ распредленій, и, сколько вижу, съ обыкновеннымъ своимъ недостаткомъ деликатнаго такта надлалъ промаховъ. Впрочемъ, онъ ихъ не замчаетъ и, осыпаемый проклятіями, самодовольно расхаживаетъ въ увренности, что оказалъ великія услуги человчеству. Себя онъ опредлилъ въ свиту матушки, и потому я, отправляясь съ княгинею де Нангазаки и графомъ де Пекингъ, избавлена отъ него надолго.
Ясно теперь, Китти, что пикникъ дается нами, на собственный счетъ. Какъ это произошло — не знаю; вроятно, вслдствіе какого-нибудь недоразумнія. Джемсъ ни во что не вступается. Онъ еще лежитъ въ постели и на вс мои убжденія встать, отвчаетъ только, что поспетъ къ обду. Карзинами съ провизіею нагружены дв телеги, а тележка съ шампанскимъ во льду ужь отправлена впередъ. Три повара, настоящіе джентльмены, въ черныхъ фракахъ и блыхъ галстухахъ, сопровождаютъ насъ. Вс приготовленія длаются въ «лучшемъ и роскошнйшемъ вид» и, разумется, «не жаля денегъ».
Двнадцать часовъ.
Вотъ еще дилемма. Во всемъ город одинъ только свободный омнибусъ; а изъ музыкантовъ никто не соглашается ссть на наружныя мста въ такую погоду. Что тутъ длать? Блэкъ О'Дойеръ предлагаетъ размстить ихъ, по жеребью, съ нами вмст въ экипажахъ. Но одинъ намекъ объ этомъ произвелъ возстаніе въ нашихъ конныхъ, возмущающихся мыслью, что ихъ третируютъ хуже, чмъ «скрипкониловъ». Полицейскій коммиссаръ сейчасъ прислалъ спросить, есть ли у насъ «позволеніе отъ начальства собираться большимъ обществомъ для необъявленныхъ полиціи цлей». Я упросила одного изъ нмецкихъ вельможъ устранить это затрудненіе.
Позволеніе дано. Кареты у подъзда; гости садятся по мстамъ; мы готовы, мы демъ.
Суббота утро.
Мистеръ Кэвендишъ прислалъ мн сказать, что курьеръ отправляется черезъ полчаса, и у меня остается время только приписать теб нсколько строкъ. Мрачно было утро нашего праздника, еще мрачне былъ его вечеръ. Никогда надежда на веселье не обманывала такъ жестоко; никогда удовольствіе не оканчивалось такъ плачевно!
Слезы досады, гнва и стыда смываютъ строки, которыя пишу теперь. Не требуй, чтобъ я разсказывала теб ходъ происшествій, когда въ памяти моей остается мсто только печальной катастроф, которою все завершилось; но постараюсь кратко объяснить теб этотъ грустный случай.
Поздъ нашъ въ Эберштейнъ подвигался очень-медленно, потому-что дорога шла въ гору и была страшно испорчена дождемъ. Процесія, по замчанію нкоторыхъ верховыхъ кавалеровъ нашихъ, походила на похоронную, извиваясь по зигзагамъ горы при погод, невозбуждавшей веселыхъ мыслей. Я не знаю наврное, какъ хали только спутники мои по экипажу, и должна сказать, что они всю дорогу были въ самомъ дурномъ расположеніи духа и разбирали планъ пикника если не очень деликатно (вдь устроивала его мама), то очень-искренно. Они смялись вообще надъ пикниками; называли ихъ удовольствіемъ вульгарнымъ, скучнымъ, почти всегда неудачнымъ. Обды на открытомъ воздух неудобны и нелпы. Общество собирается чрезвычайно-неэлегантное, неизбранное; участниками оказываются люди, никому неизвстные. Гд начались вс непріятныя для васъ знакомства? — на пикникахъ. Такъ были разобраны и осуждены вс стороны, вс подробности пикниковъ, и мн оставалось только спрашивать про-себя: «зачмъ же они согласились участвовать въ такомъ непріятномъ, неизящномъ удовольствіи?» Эта тэма занимала моихъ спутниковъ во все продолженіе медленнаго пути, и можно представить, какъ пріятно провела я время.
Наконецъ мы дохали до замка; но тутъ ожидала насъ новая непріятность. Осмотрть замокъ и сады намъ позволили; но получить позволеніе обдать хоть въ какомъ-нибудь изъ принадлежащихъ къ нему зданій ршительно мы не могли; мы наконецъ просили позволить намъ расположиться въ прачешной, въ сара, даже на сновал — все было
Путешествіе подъ гору было почти такъ же медленно, какъ и путь въ гору; крутой спускъ требовалъ величайшей осторожности; лошади измучились, едва тащили ноги. Потому мы дохали до «Рыбацкаго Отдыха» ужь въ сумерки. Сквозь потусклыя отъ дождя стекла кареты могла я различить только, что это маленькій, одноэтажный домикъ, стоящій надъ рчкою. Горы, покрытыя мглою, окружали со всхъ сторонъ мсто, которое, при хорошей погод, вроятно, могло казаться живописнымъ.
— Намъ сужденъ несчастный день, княгиня! сказалъ молодой французскій маркизъ, подходя къ нашей карет. Эта жалкая Ginguette набита народомъ, и никто, кажется, не хочетъ уступать намъ своего мста.
— Что жь это за люди? Кто эти невжды? спросила она, въ величайшемъ изумленіи отъ ихъ дерзости.
— Если не ошибаюсь, молодые ремесленники, по нмецкому правилу странствующіе по разнымъ мстамъ, что называется Wander-Jahre.
Представители различныхъ націй, составлявшихъ нашу компанію, были отправлены въ гостинницу и возвратились безъ успха. «Бурши», какъ они называютъ себя, нетерпливо ждали въ это время собственнаго ужина и, казалось, хотли оправдать поговорку, что голодный нелюбезенъ. Въ мысляхъ нашихъ возникли проекты краткіе и врные, и большая часть общества согласилась наконецъ на полюбовную сдлку. Не подлиться ли намъ съ ними своими обильными запасами? Не купить ли ихъ уступчивость? Наши «распорядители стола» уврили, что даже, накормивъ ихъ до-сыта, мы можемъ еще накормить своими припасами порядочную деревню.
Проектъ былъ принятъ, и двумъ сопровождавшимъ насъ нмцамъ дано порученіе, вызвавшее долгіе споры съ ихъ стороны передать его нашимъ противникамъ. Но послдніе длали множество оговорокъ; вопервыхъ, они хотли удержать за собою кухню; вовторыхъ, требовали, чтобъ блюда, имъ назначаемыя, переданы были непочатыми; наконецъ, чтобъ никто изъ нашей прислуги не смлъ садиться за ихъ столъ. О, какъ убійственна, оскорбительна была такая гордость!
Если я утомляю гебя, Китти, этими подробностями, то единственно для того, чтобъ ты могла хоть нсколько понять, какъ тяжело было наше положеніе, какъ продолжательны ужасные переговоры! Цлыя три четверти часа прошло въ убійственныхъ трактаціяхъ до заключенія договора. Тогда начали вылзать изъ каретъ, развязывать кушанье, начали раскутываться живыя муміи, умиравшія отъ голода; послднее дло было многосложно и отняло еще около получала. Не стану подробно говорить о длеж съ трактирными постояльцами, скажу только, что, принимая отъ насъ контрибуцію, признались, что мы поступили съ ними не только честно, но благородно и отлично. Въ-самомъ-дл, мы отдали имъ не только простыя кушанья, но и множество деликатнйшихъ блюдъ; особенно-хорошъ былъ въ томъ числ пастетъ, представлявшій феодальную крпость, надъ которою восторженный поваръ сдлалъ разввающійся флагъ съ надписью: «Hoch lebe die Dodd», то-есть: «да здравствуетъ г-жа Доддъ» — выдумка, нсколько тривіальная, и отдача пастета путешественникамъ ршена была по моему приватному назначенію.
Наконецъ мы услись за столъ; но тутъ ждала насъ новая непріятность. Блэкъ О'Дойеръ, набирая оркестръ, сдлалъ ужасную ошибку, забылъ взять музыкантовъ съ флейтами, кларнетами и рогами; и вотъ намъ грянули литавры, тромбоны и турецкіе барабаны; они гремли такъ, что могли бъ оглушить цлую армію; но тмъ и ограничивалась ихъ музыка. Этотъ нелпый промахъ заставилъ однакожь всхъ расхохотаться и, несмотря на всю досаду, мы смялась оть-души.
Мистеръ Кавендишъ извщаетъ меня, что курьеръ ждетъ, и этимъ я избавляюсь отъ непріятнаго разсказа о гибельной катастроф. Вотъ тележка курьера подъхала къ нашему крыльцу, я скажу теб, Китти, что костюмъ его чрезвычайно-живописенъ, нчто среднее между гусарскимъ и байроновскимъ.