Собрание сочинений в шести томах. Т. 5: Переводы. О переводах и переводчиках

Гаспаров Михаил Леонович

Песенка 2 ^17/28

Ничего у меня нет,Только три золотые листика,Только посох, только пыль на подошвах,Только запах вечера в волосах,Только отблеск моря во взгляде. Золотые они, с красными жилками,Я их взял из пальцев спящей осени,Они пахнут смертью и славоюИ дрожат на черном ветру судьбы.Подержи их:Они легкие, и припомни,Кто к тебе постучался в дверь,И присел у порога, и ушел,И оставил три золотые листикаЦвета солнца и цвета смерти. А потом раствори ладонь и дайУлететь им в ветер и вечер.

Часы ^5/20

В каждом часе картинка. То волк, то агнец.То кусает, а то ласкает.Каждый час несет подарок году:Розу, яблоко, голубку, корзину, зеркало.Взгляни в зеркало: в нем лицо забвенья.

Песенка 3 ^20/39

Постучись:Над высокой дверью лозы и плющВъелись в старый камень,И ночной забвенный домУлыбается розовой заре. Весна,В окнах свет и на плитах пола блеск.Улыбнись на пороге.Хочешь – сядь у очага, чтобы прясть,Хочешь – вот тебеДеревянная чашка, оловянная тарелка,Хлеб, вода и яблоко.Поживи здесь: дорога нелегка. Но улыбка твоя ужеКак прощальный поцелуй.Ну что ж,Вот тебе цветок,Золотой светильник и три опала,Плащ, сандалии, пояс, а на поясеКлюч, —А теперь в дорогу: туда, где люди.

Ночь богов

Я шла за тобою и перед тобою,А ты не видел и не слышал меня.Обезбоженный, ты искал богов,Но дриадин стволЛишь царапал тебе руку пустой корою.Не струилась текучею наготойПо излучине вытянутая нимфа,Ни Пегас не вбивал копыт в песок,Ни сатир не прохаживался в припляске.Я предстала тебе, и ты не удивился.Обеги всю степь,Пустыри, дубравы, вертограды, пахоты,Взойди в город, где люди живут, смеются, поют и умирают,Жжет жаровня, пляшет костер, дымится печь,Ярый молот кует металл к металлуДля брони и для серпа, – но в дымуНет над городом дымки фимиама,И под молотом не ваяется божий лик.Ничего нигде.Отчего же ты нас ищешь, ловец без стрел?Разве пашни не пышны и без Кибелы,Рокот моря не слаще Сирен,Разве ты не рад, что не нужноОтдавать охранительным богамСамый сочный плод, самый тяжкий грозд, самую белую телицу?Пожинай свой хлеб, ешь и пей, плачь и смейся вровень с миром,Человеку боги не надобны.Но я вижу, слова мои напрасны.Тогда слушай. Я одна из тех,И одна еще вижу этот свет,Потому что я земная и подземная.Вот плод, вот семя его: вкуси,И закрой глаза от золота ночи,И безмолвствуй.Шаг, другой. Осторожней. Ниже. Стой.Теперь смотри.Смутный мрак, темный свет,Черная и тинистая река, кольцомОбомкнувшая то крутой, то пологийОстров, где ютятся боги. У нихБелые волосы и седые бороды.Толстый ВакхОпускает пересохший кувшин:Тирс без лоз, жезл без змей,Сломлен рог на ширококостном лбуФавна, и тоскливые спят сатирыВ бестелесной тиши.Марс подвязывает медную подошву,И Венера щупает черный СтиксВсе еще прекрасной ногой,И Нептун ищет брод концом трезубца.Это ониБыли встарь и судьба и прорицание,Клик волхва и отголосок пещеры,Лира и кимвал, лавр и роза,Колесничный гром,Шепот неба, трепет земли,Волны нив, долгий ветер над дубровой,Говор моря, родник, ручей, река,Стрелы в тело, молнии в скалы,Дрожь любви между небом и землей,А теперь ничего. И только тишь.Поворачивая голову, ониВодят взглядами, следя круговойБег Пегаса: он вскинется, он грянется,То помчит, то вздымется на дыбыИ заржет, но ни звука в воздухе,И разбросит крылья, и вновь, и вновь,А они тяжелы и опадают.Это все, сын мой.Ступай назад,В жизнь —А мне пробил мой преисподний часМеж земной и подземной половиною,Полупленнице, полустраннице.Но пред тем, как переступитьТвой порог, отряхни с своих подошвЧерный прах,Еще влажный брызгами Стикса.

Песенка 9 ^19/33

Вчера была зима,Сумрак, ветер, море, дождь и снег,Жесткая подстилка.По булыжнику шла с мертвым лицомРослая Печаль,И я молча клонился у обочиныИ ловил слезами ее ладонь. Апрель смел снега,Вывший ветер шепчет и нежит,В море – лодки, в саду – цветы,И с цветком на пороге – тыУлыбаешься моему приходу,Встав под сводом узловатых ветвей,Где в кровавых шипах родятся розы. Что сказать тебе? Давай помолчим.Замирает моя поступь. Ручей чуть плачет.Помолчим.Опахнули нас широкие крылья вечера.Завтра я расскажу тебе светлый сон.

Былое ^7/28

Зрелые плоды, красные цветы. Море.Мост на черных ногах и в белой пене.Желт закат. Блеск резной сирены на корме.Борт плывет. Ветер с моря, ветер с гор.Те цветы были в ветре еще душистее.Дух как парус. Сердце спит, как сирена.Память моря – как якорный канат.

Спутник

По следам твоим ступает Былое.Смутный спутник, невидимый для видящего,Он у тебя за спиною,Но оборотись, и он послышится впереди. Мы сбираем цветы, а он – их тени.Мы вкушаем гроздья с его посадок.Мы обсохнем у огня, он – у пепла. Отраженье его – в твоем ковше,Его голос – в отголоске твоих выкликов.Где паук ткет ткань, там и он,И одежда твоя соткана из прошлого. Он спит в твоем сне,Он идет за тобой с зари до вечера,Чтобы в полдень протянуть тебе зеркало. И увидишь ты в тусклом хрустале:Вот – ты, вот – он,Ибо все, что было, всегда при нас. Он все помнит, а ты лишь вспоминаешь.

Песенка 6 ^18/31

Скажи:Это осень пришла, шурша по листьям,В чащу входит стук топора,И над прудом вянут птицы и падают,Стрела за стрелой. Скажи:Вот зима, над морем солнце, как кровь,Лодки вмерзли в берег, дымит очаг,Гложет ветер, и горек вечер,Я – зима и боль.И я буду тебя любить. Но ты скажешь:Посмотри: все зеленое и розовое,И звенящий апрель сплетает в прядьРозу с розой и радость с радостью.Я – заря твоя, крылья ввысь, сладок рот,И к тебеМои руки цветут весенним запахом.

Незримое присутствие ^6/24

Шелест времени над травами. ЧервьВ балке, рябь в ручье. Стертость, ржавчина,Трещина. От прикосновения плодЗагнивает. Не нужно ни циферблата,Ни соборных колоколов. Всё скажутВ бледной влаге бледные лепестки.

Песнь 4 ^28/52

Сквозь апрель смеялась веснаИ плескалась смехомОт ствола к стволу, от зари к заре,Пел ли мальчик, напевал ли старик,Откликаясь каждому оклику.С виноградною лозою в рукеОна шла к зеленому пруду,Где я срезал, чтобы спеть ей привет,Самую зеленую из тростинок.Лето спит щекой на руке,И в разжатых пальцах – дремлющий колос.Спящий серп обещает выжать степьДо краев синевы, где серп небесный.Время каплет, в струйке ручья —Мертвый лист, и увядает цветок,Тополя поворачивают тени,И рассветСеребро моей цевницы красит в золото.Сквозь туман улыбалась осень,Лоб в морщинах, руки в жилах, ноги в крови.Виноградари обирали гроздьяИ в больших корзинах несли в давильни,Окликали ее, а она ни слова.Она шла с неживой улыбкой, тихая,От лозы к лозе, от ручья к ручью,Все суровее, все высокомернее,И ей слышался в неостывшем вечереПлач зимы в почернелых тростниках.

Ноша ^18/40

Оставь меч, оставь свирель.Перевей тирс меркуриевыми змеями.Час покоя. Жар зари стал пеплом заката.Пусть тростник на том берегуЖдет другого, чтобы запела флейта.Лавр бойцов – лишь сень над асфоделями.Свет зари, злато полдня, черная ночь.Жизнь – покой для прожившего и отжившего.Кровь из раны не бьет, а лишь сочится.Радость, Горе, Любовь перецвели.Рыжегривая Гордыня подмята Участью.И Надежда заблудилась на гнутых тропах.Брось свирель и меч. Стебель вял, сталь иззубрена.Ясный день, ненастный день – ночь одна.Изваяй гробницу всему, что в памяти.Страх прошел, как жизнь. Встреть приветливоЖезл Меркурия, две свитых змеи —Ключ к покою.

Ключ

Не спешиВ жизнь, где плоть – как цветы, и плоды – как золото,Кипарисы – как грусть, а тростник в ветру – как радость:Прежде пусть вручит тебе РокКлюч от долгого твоего приюта.А потом ступай себе в путьМеж двух спутниц, Надежды и Любви,Одна – с пальмовой ветвью и черной флягой,А другая – с тяжкой гроздью и вздетым зеркалом.Будут море, грозный лес, гневное золотоНив под светлым ветром; нагое летоДаст губам твоим пьяный плод в раскрытой раковине;Брызнет персик, хрустнет в зубахОтзвучавший свою песню тростник;Будет ветер мчать, вода смеяться сквозь плач,И напористый ливень, и робкий дождикОт первого листка до последнего цветка.Но когда наступит осень, вечер и в тяжкомЗолоте дубрав по дороге вдальКанут друг за другом Любовь и Надежда, —Ты услышишь ли у черного твоего поясаКлюч,Кованный из золота, железа и медиДля дрожащей руки перед замкомВечных врат, где створы – мрак и пороги – ночь?

«Моя песня…»

Моя песняТяжела любовью, глуха враждою, А твой ротМил любови, нежен вражде, И ни слова,Как смеешься ты себе у ручья,И ни эха имени твоему.Я иду по откосу над ручьем, Плещет эхо, Пасется стадо,Изгороди в красном шиповнике. Небо и земля, Больше ничего,И в погоде щепотка милой осени.

КАРТИНЫ, 1