Чтение онлайн

на главную - закладки

Жанры

Сочинения русского периода. Стихотворения и поэмы. Том 1
Шрифт:

178

Недоуменье первое любви – все эти жала, лепет бредовой. Ты все узнал, велевший мне: живи, все победил, творец крылатый мой. Но я – тяжел от плоти и бескрыл, я одинок в тоске своей и слеп. Я ничего, познав, не победил, и мне постыл насущный горький хлеб. Над ропщущей ворчливою плитой, во тьме растущих из души ночей – напрасно Ты склонялся надо мной, для всех живых единый и ничей. Ты знал, мечта о смерти и покой уже, как тени, надо мной растут – касаясь тела на груди рукой, Ты ощущал их вечный холод тут. Ты молча знал, немая тишина и неизменный мерный шаг минут меня с ночного тлеющего дна в иную ночь – беззвездную зовут. Ты
грустно знал, растаял в пыль и дым
ком первобытный глины и любви. И надо мной тяжелым и слепым Ты повторить уже не смел: живи.

179

Ворча, раздавит лапою тяжелой чудовище автобуса тупое – на камнях, сморщенных его ленивым брюхом... Так кончится что было душной школой... по классам жизни заточенным слухом, не помнящим мучительно иное. Лишь каменные тихие святые и голуби, слетающие к ним, да вот еще любви комочек снежный напрасно длят часы мои пустые. Но будет прав мой тесный, неизбежный последний час – гудок, бензинный дым, сухой асфальт и... кто-то нежный-нежный.

180

Как о солнечном огненном рае, вспоминаю об этой стране, где я-тело прожил, умирая, где я-дух оперился в огне. О холмистом, о облачном крае, о речном утоляющем дне. Сны о крыльях, о трубах, о зовах, явь о грязном, голодном житье. В утешеньях, для мира не новых, там я спал и бродил в пустоте. На осеннем костре оживая, воплощаясь в прозрачной весне, из библейского древнего рая Ева там приходила ко мне, в том холмистом, в том облачном крае, в той уже отошедшей стране. Я из камня, из крови и пота неумело свой дом возвожу, и бескрыла земная работа, за которой я дни провожу. Смотрит молча насмешливый кто-то, как я землю на тачки гружу. Я топчу по дороге посевы, вагонетки по рельсам веду. Вдохновенья земные и гневы приучаю бичами к труду. Но ни солнца, ни крыльев, ни Евы я на камни свои не сведу. Только ночью, себя вспоминая, в наступившей ночной тишине, как о солнечном огненном рае, я мечтаю о прошлой стране – о холмистом, о облачном крае, незабвенно приснившемся мне.

181

В лесу крестов в конвульсии смертельной с жестокостью напрасной и бесцельной распят среди тропинок и дорог то каменный, то деревянный Бог. Зачем не духом жизни озаренным, но судорогой смертною сведенным изобразил пророка ученик, открыл страданьем искаженный лик прохожим праздным, парочкам влюбленным, – так полюбил окостеневший труп с упреком мертвых почерневших губ. Как это чуждо нашей жизни нищей и тишине, уснувшей на кладбище, где мирные соседи под землей, сложив спокойно восковые руки, лежат, забыв последний вздох разлуки, найдя давно обещанный покой. Для любопытной улицы бессонной за занавеской ситцевой оконной в кулисах белых или пестрых стен давался ряд предательств и измен, ряд повторений той же глупой драмы, чтоб наконец, смеясь притворству дамы, возлег на стол при полных орденах мертвец умытый; чтоб качался прах над жадною до зрелища толпою и принят был торжественно землею. Сядь над могилой и, склонясь к земле, ему напомни шепотом о зле, о радостях, разлуке или встрече – он не поймет твоей ненужной речи: не вздрогнет холм могильный, лишь едва трепещущая в воздухе трава, которой мир земной так щедро вышит, даст знать тебе, что он из гроба слышит, но для него, как воздуха порыв, прошли земных обманов вереницы. Жизнь пролетает точно тень от птицы. Спеши исполнить все, пока ты жив.

182

Еще раздам я людям много дней и растворюсь в земле среди корней, в земных ручьях, в ветрах морей воздушных и на людей, по-прежнему бездушных и усыпленных в праздном и пустом, прольюсь весенним золотом – дождем. Надую парус облака крутого и вдоль лица безумного земного я буду плыть, неузнанный землей, как и при жизни в плоти дорогой. Листвой на солнце влажной и прозрачной о человечьей
жизни неудачной
я расскажу, ветвями шевеля,– но не услышат спящие поля, как и при жизни в плоти не слыхали моих рассказов, тяжких от печали.

183

Жемчужиной скатившаяся ночь на мягкие росистые долины, ты тишиной о счастье не пророчь – жизнь прочтена уже до половины. Я заложу твоею тишиной ее страницы – бархатной закладкой. Пусть тишиной меня исполнит сладкой небытия восторженный покой.

184

Меня обжег в земной печи Господь и эту форму глиняную – плоть наполнил кровью терпкой и дыханьем, и стал я телом, стал я трепетаньем, и стал я тайной. Бог, целуя в рот людей случайных, строго подает сосуд им этот трепетного тела, но нет ни праздным, ни спешащим дела до тайн Господних. И среди дорог уж что-то понял замолчавший Бог. Миг – и в руке божественной дрожащий сосуд мой с кровью теплой и кричащей вдруг выскользнет на камни мостовой и разлетится вдребезги... И мой огонь и трепет с неоткрытой тайной – все станет глиной вновь первоначальной.

185

О капля Времени – летящий год! смочи мне душу – сердцевинку тела: как на суку родном засохший плод, она, в комочек сморщась, опустела. А солнечной весною голубой осыпанный, как снегом, лепестками Бог, наклоняя дерево рукой, ее цветка дотронулся губами. Когда же, сладкой плотью налита, она качалась в жарких вздохах лета, – глаза людей прельщала красота, которою была она одета. Но, видно, то, что Бог в нее вдохнул, не разожгло земного вожделенья. Душе напрасно снился сладкий гул желанного и жуткого паденья. Не сорвала ночная буря плод и не стрясла проезжая дорога. И падает холодной каплей год – немой слезой непризнанного Бога. Пройдут еще, как крупный дождь, года, хлеща по веткам сада опустелым, и мутной каплей скопится вода над сиротливо скорчившимся телом.

186

Мои часы – мое живое сердце, они стучат, они звенят в тиши, и, раскрываясь, обнажает дверца внутри кукушку вещую души. Здесь некогда стремительное время замедлило мучительный свой ход, пока растет посеянное семя и новой жатвы новый колос ждет. Вот в небесах земным нависнет весом в блестящей дымной ласке облаков серп золотой над убеленным лесом и будет ждать таинственных жнецов. И над созревшей скорбью и любовью они исполнят свой обряд и сноп немого тела молча сложат в гроб, подрезав дух под корень сердца с кровью. Иссякнут, станут в этот миг часы, освободит души кукушку дверца и дрогнут в небе звездные весы под тяжестью замолкнувшего сердца.

187

тело. Как рукопись, упавшая в огонь, истлело медленно, остался пепел только... Скажи, душа – упрямый гордый конь, слез на земле о мне умолкшем сколько? Тебе не жаль моих напрасных слов, упругости беспомощного тела? Я упрекнуть тебя, душа, готов, что ты любить смиряясь не умела. Взгляни, как плача капает свеча, нагнулась, тая, к тленью гробовому, где жалко сморщен ворот у плеча, и подари последний вздох земному.

188

Бьет час ночной. Идут издалека тьмы облаков тяжелых и созревших. В последний день веков отяжелевших предсказаны такие облака. Мир бредит древним допотопным сном. Но вот уже колеблются кругом домов громады – с громом разлетаясь, несутся в воздух щепки и земля. И все, огнем, как солнце, облекаясь, горит: и мир, и вместе с миром я. Сжигает все судом и карой Жатва. Сгорает зренье, догорает слух, освобождает временная клятва, чтоб снова Богом стал свободный дух.
Поделиться:
Популярные книги

Доктора вызывали? или Трудовые будни попаданки

Марей Соня
Фантастика:
юмористическая фантастика
попаданцы
5.00
рейтинг книги
Доктора вызывали? или Трудовые будни попаданки

Последняя Арена 11

Греков Сергей
11. Последняя Арена
Фантастика:
фэнтези
боевая фантастика
рпг
5.00
рейтинг книги
Последняя Арена 11

Ученик. Книга третья

Первухин Андрей Евгеньевич
3. Ученик
Фантастика:
фэнтези
7.64
рейтинг книги
Ученик. Книга третья

Идеальный мир для Лекаря 28

Сапфир Олег
28. Лекарь
Фантастика:
юмористическое фэнтези
аниме
фэнтези
5.00
рейтинг книги
Идеальный мир для Лекаря 28

Чужая дочь

Зика Натаэль
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.00
рейтинг книги
Чужая дочь

Барон Дубов

Карелин Сергей Витальевич
1. Его Дубейшество
Фантастика:
юмористическое фэнтези
аниме
сказочная фантастика
фэнтези
5.00
рейтинг книги
Барон Дубов

Сумеречный стрелок 6

Карелин Сергей Витальевич
6. Сумеречный стрелок
Фантастика:
городское фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Сумеречный стрелок 6

Мастер 8

Чащин Валерий
8. Мастер
Фантастика:
попаданцы
аниме
фэнтези
5.00
рейтинг книги
Мастер 8

Кодекс Крови. Книга VI

Борзых М.
6. РОС: Кодекс Крови
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Кодекс Крови. Книга VI

Кодекс Охотника. Книга VII

Винокуров Юрий
7. Кодекс Охотника
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
4.75
рейтинг книги
Кодекс Охотника. Книга VII

Демон Системы. Часть 2

Poul ezh
4. Пехотинец Системы
Фантастика:
попаданцы
фэнтези
фантастика: прочее
5.00
рейтинг книги
Демон Системы. Часть 2

Дорога к счастью

Меллер Юлия Викторовна
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
6.11
рейтинг книги
Дорога к счастью

Возвышение Меркурия. Книга 14

Кронос Александр
14. Меркурий
Фантастика:
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Возвышение Меркурия. Книга 14

Я – Легенда

Гарцевич Евгений Александрович
1. Я - Легенда!
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
рпг
фантастика: прочее
5.00
рейтинг книги
Я – Легенда