Советская поэзия. Том второй

Коллектив авторов

Пахнет темная чаща теплой смолой еловой, пахнет июльский ветер дальней волной соленой, солнцем полуденным пахнут ветви сосны суровой, девичьим тихим дыханьем — мой березняк зеленый. Если бы стал я незрячим, если бы ночью туманной в темные дали чужие меня бы враги увели, я бы нашел тебя, Родина, по запахам нежным и пряным, что до меня долетели б от ивовой русской земли.

‹1958›

ДРУЗЬЯМ, ПАВШИМ НА ЛАДОГЕ

Я плыву на рыбацком челне, холодна вода, зелена… Вы давно лежите на дне. Отзовитесь, хлопцы, со дна. Борька Цыган и Васька Пятак, огольцы, забияки, братцы, я — Шестина

из дома семнадцать, вы меня прозывали так. В том жестоком дальнем году, чтоб не лечь на блокадном погосте, уезжали вы — кожа да кости — и попали под бомбу на льду. Непроглядна в путину вода, не проснуться погодкам милым, их заносит озерным илом на года, на века, навсегда.

‹1958›

* * *

Матери бессонны, когда дети маленькие. Матери бессонны, когда дети большие. Матери бессонны, когда дети стареют. О, святая бессонность! Чем отблагодарить матерей? Целовать ли им руки, гладить ли белые волосы, — поливать ли цветы на их ранних могилах? Не отблагодарим!.. Как солнце не отблагодарим за свет. Как землю не отблагодарим за зелень. Не отблагодарим!.. Надо просто что-то хорошее делать, что-то доброе, что-то великое делать, — тогда улыбнутся и заплачут от счастья матери, наши матери, живые и мертвые.

‹1962›

* * *

Без березы не мыслю России, — так светла по-славянски она, что, быть может, в столетья иные от березы — вся Русь рождена. Под березами пели, женили, выбирали коней на торгах; дорогих матерей хоронили так, чтоб были березы в ногах. Потому, знать, березы весною человеческой жизнью живут: то смеются зеленой листвою, то сережками слезы прольют.

‹1963›

* * *

Куда соловей исчезает, отпев по июню? Куда?… Кто видел его и кто знает, как гаснет над рощей звезда? В июле трава налитая, грибной и малиновый лес, но, в летнем тумане растая, певун несравненный исчез. Хватил ли он горькое лихо, свое потеряв божество, за харчем когда соловьиха послала на гряды его? А может, влюбленно и сладко мечтал он до осени петь, но, брошен подругой-касаткой, поклялся не петь уже впредь? А может, в урочище затхлом, где льется вино, как вода, он пропил с бессмысленным дятлом свой дивный талант навсегда? Мой голос не соловьиный, проста моя жизнь и груба, н о ночью морозной и длинной приснись мне воочыо, судьба! Приснись в негодующем гуле иль в славе, звенящей, как медь… Смогу ли запеть я в июле, в июле смогу ли запеть?

‹1971›

НА МОГИЛЕ А. П. КЕРН

Л. Балаю

Пасмурно было, промозгло, капли, кружа на лету, белые, как бы из воска, падали ниц на плиту. И с подступившей тревогой я, по кладбищу пройдя, вышел к реке неширокой, встал под половой дождя. Поле озимое ровно, дождь превращается в снег… Дивная Анна Петровна, нежный его человек!.. И без особого толка в памяти я ворошил образы тех, что недолго, но сумасшедше любил. Чем уж рассказ ни дополни, только одно оттени, — как озарения молний, были те краткие дни. …Вымокший под ледяными струями, думал тогда: был я счастливым — лишь с ними, все остальное — езда в бричке, с лошадкой послушной, чинно, а не во весь дух, мимо

толпы равнодушной и любопытных старух.

‹1974›

МАТЕРИ

Чем дальше ухожу от даты нелепой гибели твоей, тем больше, в чем-то виноватый, жду добрых от тебя вестей, — то в чьем-то постороннем взгляде, то в чьей-то фразе обо мне… Не оставляй же, бога ради, меня с бедой наедине.

‹1975›

* * *

Задумайтесь: это ведь счастье, что вы живете. Задумайтесь: это ведь счастье, что вы творите. Оно, конечно, может быть полным, если вы честны.

‹1976›

* * *

Время от времени нужно душу свою очищать так, как чердак иль подполье мы очищаем от хлама: выкинуть ветошь страстей, медную рухлядь гордыни и себялюбья зерцало в трещинках паутинных, и невоздержанности позеленевший сосуд… В чистой и ясной душе вдруг я услышу, смятенный, как зажужжала пчела, мед собирая…

‹1976›

ИБРАГИМ ЮСУПОВ^{159}

(Род. в 1929 г.)

С каракалпакского

МУХАЛЛЕС

От снега искорки летят, где ты, любимая, пройдешь, Разносит ветер аромат, где ты, любимая, пройдешь, Была пустыня- будет сад, где ты, любимая, пройдешь, И трели соловья звучат, где ты, любимая, пройдешь, Там дол, шагам внимая, рад, где ты, любимая, пройдешь. Поток Амударьи бурлив — летит отважным скакуном. Ты, ветры за собой сманив, стоишь на берегу речном. В глубокий омут, под обрыв, приплыл дремать ленивый сом, Но, как джигит, в воде ретив при приближении твоем. Там чувств порыв и сил прилив, где ты, любимая, пройдешь. Твой легкий шаг, твой жгучий взор растопят снег, оплавят лед, С журчаньем устремятся с гор весенние потоки вод. Тут — буйной зелени ковер, там — ивы отдадут свой мед, Пернатый хор вокруг озер на птичий соберется слет. Там сокол сменит свой убор, где ты, любимая, пройдешь. «Увидишь — расскажи о ней!» — зарю упрашивает ночь. «Касаться щек ее не смей!» — роса пылинку гонит прочь. И все быстрей, и все вольней, восторги удержать невмочь, Стрекозы, бабочки кружат — цветистый хоровод, точь-в-точь! Там пчелы загудят сильней, где ты, любимая, пройдешь. Весна моей мечты, приди, о ясноликая моя! Ты вечно у меня в груди, жизнь без тебя не мыслю я. Бутоны к жизни пробуди, тепло и свет вокруг струя. Цветами взор наш услади, каракалпакская земля. Там всяк весенней ласки жди, где ты, любимая, пройдешь!

АРБА СЛАВЫ

Коль свяжешься в пути с арбою славы, То так и знай: беды не миновать! И канет в пустоту твой голос слабый, Когда, застряв, на помощь будешь звать. Пусть обод украшает позолота И весь навес из серебра на ней, Твоя дорога — черная работа, Тебе б арбу хоть проще, да прочней. Здесь слева — горный кряж, обрывы — справа… Колени ободрав о камни круч, Узнаешь сразу, сколько весит слава, Приняв на плечи тяжесть темных туч. А те, кому отваги недостало Достичь вершины волей и трудом, Увидят ли, как трудно дышит слава, Хватая воздух пересохшим ртом? Передохнув на горном перевале, Почувствуешь прилив внезапных сил, Хотя готов был к этому едва ли И у судьбы пощады не просил. И больше ноги не болят натужно… Ты победил. Окончена борьба. И там, где транспорта совсем не нужно, Тебя ждет славы странная арба. И непомерно узкою тропою Помчит тебя она в волшебный сон, Которым над восторженной толпою На краткий миг ты будешь вознесен. Но пользы в ней — не больше, чем в игрушке, А это не игра — твоя судьба. …Когда в дорогу отправлялся Пушкин, Его ждала обычная арба.