Стирбьёрн Сильный
Шрифт:
— Ну и пускай, — сказал Стирбьёрн. И он крикнул Пальнатоки:
— Прими нас у себя. Ты не найдешь в нас, вместо друзей, дармоедов, насыщающих свои кишки едой с твоего стола. У тебя в людях недостаток, а я как раз здесь.
— Ты мальчишка, — закричал тогда Пальнатоки. — Возвращайся через год или два, когда борода вырастет. Тогда и будем с тобой говорить.
Но, несмотря на свои обидные и насмешливые слова, он продолжал пристально, сощурившись, смотреть на Стирбьёрна, словно что-то захватило его в речи или в том, как тот держался, или в голосе.
Стирбьёрн потемнел лицом после его слов.
Буи испустил громкий хохот, и зычно прокричал:
— Ступай домой к мамке, вороненок. Если у меня волос останется не более, чем у тебя сейчас на лице — пусть
— Здесь есть и такие, кто сражается руками, а не лишь языком, — ответил Стирбьёрн.
— Придется мне вдобавок надрать тебе зад, — крикнул Буи.
Пальнатоки, выжидая, продолжал смотреть со стены, поверх ленивого биения волн морского прибоя. Потом он снова крикнул стоявшему на корабле:
— Я уже сказал тебе, я не люблю принимать гостей. Но мои советы считают разумными. И вот мой совет тебе — подними шлем и убирайся из Йомсборга, пока можешь.
Чтобы ответить, Стирбьёрн приказал подвести корабль еще ближе, чтобы те, кто был на стене, могли его хорошо слышать. И теперь можно было лучше видеть его, его рост и силу, и сколь он был хорош собой, пока говорил с Пальнатоки. И в конце концов Стирбьёрн заявил, что он не против того, чтоб уйти от Йомсборга, но раз они считают его слишком юным, чтобы подчиниться их законам и вступить в их братство, пускай испытают его, потому что человек познается по его делам. И для этого пусть спустят на воду боевой корабль против его корабля, с числом людей, равным тому, сколько их на его корабле.
— И пусть ты, Пальнатоки, или другой, кого вы считаете лучшим из бойцов, будет на том корабле и сразится со мной и моим кораблем. И если ты убьешь меня, то на том и покончим, и мои люди должны будут отдать все вещи и добро, что мы награбили на восточных побережьях и нагрузили на наши корабли. Но если я одержу победу и убью тебя, тогда пускай все в Йомсборге по праву и справедливости признают меня их главой вместо тебя, так как я на деле показал себя лучшим бойцом. И да будет это скреплено меж нами нерушимой клятвой именем Тора, на которого я изо всех богов надеюсь более всего. И если люди в Йомсборге полагаются на других богов более, нежели на Тора, то пусть принесут клятву именем тех богов и также именем Тора.
Эту речь за Стирбьёрна держал ярл Ульф, его воспитатель, так как самому Стирбьёрну речи удавались плохо.
Люди в Йомсборге сперва были настроены против такого решения, и больше всех Сигвальди, который был еще с юности изворотлив от природы, не любил идти прямыми путями и не любил игры в открытую, но всегда готов был ко всяким коварствам и хитростям, словно скользкая устрица. Но Пальнатоки, когда все остальные высказались, сказал им:
— Что ж, одно из двух — либо это молодой хвастун, либо волчонок, пришедший за моим сердцем. Правду говорят, тропа молодых идет вверх. Говорят и другое — когда дерево старо, жди осени. Я буду уже не я, если мальчишка меня победит. Но если так суждено, лучше вам иметь главою его, нежели меня. А теперь я буду сражаться со Стирбьёрном, корабль на корабль.
Стирбьёрн сказал ярлу Ульфу:
— Не хочу, чтоб ты был возле меня в этой битве, опекун. Ибо если все пойдет худо — кто обуздает шведов и тех, кто пошел за мной с востока и связан со мной клятвой, коли паду я в битве? Но если с ними будешь ты — ты сможешь обуздать их ретивость, что и следует тогда сделать.
— Просто диву даешься, — сказал ярл. — Настолько я тебя люблю, что готов потакать даже в таком деле.
И вот решена была битва корабль против корабля, и были принесены клятвы с каждой стороны, и призваны древние свидетели их обетам: клялись высоким солнцем, яркой молнией, скалой Тира-Победителя и кольцом Улля. И к этому должны были они прибавить: «если же не сдержу я той клятвы, пусть корабль, на котором я пойду, не плывет и в попутный ветер, и пусть меч мой не рубит ничего, кроме как если приведется ему пропеть над моей собственной головой. И пусть стану я, как волк в дикой чащобе — безрадостный и голодный, питающийся лишь гнилой мертвечиной». Рьяно стремился Буи Толстый участвовать
— Ты тверже, — сказал Сигвальди, — чем витой канат в холод. Слишком уж искушаешь ты судьбу и играешь со смертью. Хотя ты всегда имел удачу делах, и, возможно, она спасет тебя и теперь.
Пальнатоки попросил Сигвальди быть за старшего, пока его самого не будет, и держать людей и корабли в бухте.
— И смотри, дабы никто не выказывал никакой враждебности, разве что они первыми нарушат положенную меж нами клятву.
Итак, отвел ярл Ульф корабли севернее, а йомсборжцы держали корабли за воротами гавани. Но Пальнатоки выступил со своим кораблем против Стирбьёрна, и без промедления начал сражаться. Другие суда были на расстоянии двойного полета стрелы от сражающихся. Пальнатоки был искусен с луком и стрелами, и троих или четверых людей Стирбьёрна он убил таким образом, когда корабли сблизились на расстояние удара. И когда встали они к борту борт, забряцало железа о железо, и началась пляска острых лезвий. И бой стал свиреп и кровав, и люди Пальнатоки стали прыгать на корабль Стирбьёрна, и много шведов нашли свою смерть.
Был со Стирбьёрном человек по имени Эйстейн Лисица, родом норвежец из Халогаланда. Ему пришлось уехать из Норвегии в чужие края из-за ярла Хакона, ибо убил он одного из людей ярла. Так что он поплыл в Киль, а оттуда за море в Хольмгард. Стирбьёрн взял его к себе в Гардарики и с тех пор держал при себе в походах на побережье Страны бьярмов. Это был искусный боец, лучше всего владел он топором, и убил он очень многих. Так что теперь Стирбьёрн позвал Эйстейна и велел ему выбить викингов с их корабля. Битва закипела еще более яростно, чем прежде, и йомсвикинги принуждены были податься назад и отступить от такого напора. И теперь решил уж Эйстейн перепрыгнуть на корабль Пальнатоки, но Пальнатоки столь сильно ударил копьем в умбон [11] его щита, что тому не удалось перепрыгнуть — его нога скользнула в щель меж кораблями, и он шлепнулся на фальшборт корабля Пальнатоки. И в тот самый миг, пока он еще не опомнился, Бесси Торлаксон хватил его боевым молотом так сильно, что разбил голову. Говорили, что была кровная вражда между этими двумя, Эйстейном и Бесси, и что Бесси, ударив его, крикнул:
11
металлическая бляха-накладка полусферической или конической формы, размещённая посередине щита, защищающая кисть руки воина от пробивающих щит ударов.
— Так мы вышибаем лисицам мозги.
После того Пальнатоки зычно крикнул своим людям, приказав драться более рьяно, и сам снова перепрыгнул на корабль Стирбьёрна, разя направо и налево. Он устремился на Стирбьёрна со своим копьем, но Стирбьёрн подставил щит на его удар и не дрогнул. Часто после того Пальнатоки говорил, что он еще не видел человека такой силы, чтоб мог выдержать подобный удар копья и не податься назад ни на вершок. Но йомсвикинги теперь устремились вперед с силой и напором, которому не мог противостоять никто, и удалось им очистить корабль Стирбьёрна так, что лишь он один остался на юте против них всех, а люди его были убиты либо тяжело ранены.
Пальнатоки проговорил:
— Вижу я, Стирбьёрн, что ты предложил нам тяжелую игру с мечами; правда, что ты силен телом и что ты человек большого сердца и упорства. И я предлагаю тебе от души такое, что, думаю, примешь ты с честью: вы все уйдете с миром и заберете с собой и корабли, и все, что есть на них.
— Я этого не приму, — отвечал Стирбьёрн. — Но пускай ты и я сойдемся теперь в поединке, один на один. А остальные пускай смотрят.
— Тут есть опасность для тебя, — молвил Пальнатоки, — потому что даже если боги и даруют тебе победу надо мной, мои храбрые воины, что вступили на этот корабль, будут злы на тебя противно всем договоренностям и убьют тебя, несмотря на все клятвы.