Том 4. Классические розы

Северянин Игорь Васильевич

1923 г.

У Гзовской

Очей незримые ирисы Благоуханно-хороши. Ах, нет утонченней актрисы И артистичнее души! Нередко, невзирая на ночь, Засиживались впятером. — Читайте, милый «Северяныч», И мы Вам с радостью прочтем, — Твердила ласково и мягко Она, прищурясь и куря. И пенил душу я в честь Вакха, Живя, сверкая и горя! Красив, как римлянин, Гайдаров Встает и всех лазорит он: Нам звоном бархатных ударов Виолончелит баритон. Ольга Владимировна сценки Рассказывает про детей, Как мальчик плакал из-за пенки, Иль эпизод из жизни швей… Подносит нам «видатель видов», Ироник с головы до ног, Он, обаятельный

Нелидов, Колюче-лавровый венок. Столичный житель, из Азовска Какой-нибудь провинциал, Пред кем блеснула «пани Гзовска», Ответно чувствами бряцал С ней, несмотря на тьму и на ночь, Нам было ярко и светло. И был целован «Северяныч», Как матерью дитя, в чело…

1923 г.

Грустная гнусь

Позвал меня один знакомый, Веселой жизни акробат, Рокфором городским влекомый, В берлинское кафэ «Трибад». Был вечер мглистый и дождливый, Блестел и лоснился асфальт С его толпою суетливой. Мы заказали «Ривезальт». Смотря на танцы лесбиянок — Дев в смокингах и пиджачках, На этих гнусных обезьянок С животной похотью в зрачках… И было тошно мне от этой Столичной мерзости больной, От этой язвы, разодетой В сукно и нежный шелк цветной. Смотря на этот псевдо-лесбос, На этот цикл карикатур, Подумал я: «Скорее в лес бы, В зеленолиственный ажур!» И церемонно со знакомым Простясь, я вышел на подъезд, Уколот городским изломом, С мечтой: бежать из этих мест.

1923 г.

Прогулки в Tiergarten

Мы часто по Unter den Linden Ходили в Tiergarten нагой, И если б Рейхстаг не был вправо, Его мы задели б ногой. Не очень-то люб нам парламент За то, что в нем партий очаг. А мы беспартийные птицы С природой в нептичьих очах… Не нравится нам и Tiergarten Он тощ, как немецкий обед… Но больше всего не по вкусу В том парке «Аллея Побед». «Аллея Побед» — это значит, Что «эти» напали на «тех», Что «те» побежденные пали, А «эти» содеяли грех… Мы в поисках вечных природы, Хотя получили Ergarz Ходили по Unter den Linden В Tiergarten в кольце из палацц…

1923 г.

Их образ жизни

Чем эти самые живут, Что вот на паре ног проходят? Пьют и едят, едят и пьют — И в этом жизни смысл находят… Надуть, нажиться, обокрасть, Растлить, унизить, сделать больно… Какая ж им иная страсть? Ведь им и этого довольно! И эти-то, на паре ног, Так называемые люди «Живут себе»… И имя Блок Для них, погрязших в мерзком блуде, — Бессмысленный, нелепый слог…

1923

Чем больше — тем меньше

Чем больше книг сухих, научных, Тем меньше лирики в сердцах. Чем больше лиц научно-скучных, Тем меньше смеха на устах. Чем больше поездов курьерских, Тем меньше девственных лесов. Чем больше сабель офицерских, Тем меньше борон и плугов. Чем больше фабрик граммофонных, Тем меньше трудных арф в домах. Чем больше трубок телефонных, Тем меньше тонов в голосах. Чем больше объявлений брачных, Тем меньше браков по любви. Чем больше песенок кабачных, Тем меньше трелят соловьи. Чем больше танцев ресторанных, Тем меньше ценящих балет. Чем больше войн и боли в ранах, Тем меньше, меньше в жизни лет!..

1923 г.

Уничтожьте партийность!

Партийность — источник всех зол и всех бед: Отбросьте партийность и ждите побед, Побед окрыленного духа. Одна только партия пусть да живет, И

будет ей доброе имя: Народ Желанное имя для слуха. Нет партий в природе, и, если кричишь, Что кошка ест птицу, то кошка не чиж: Пусть в птицу вцепляется кошка. Но ты не животное, ты — Человек, Кто б ни был ты — негр, англичанин иль грек — Подумай об этом немножко… Зверей дрессировка культурит. Людей Культурит величье вселенских идей, Религия, музы, наука. Культурит еще человеческий род Крылатое светлое слово: Вперед, Любовь, всепрощенье и мука. Так бросьте партийность — причину вражды, Устройте повсюду селенья-сады, Мечтайте о солнечном чуде. Будь счастлив, живуший в долинах у рек, Будь счастлив, что имя твое: Человек! Что все человечество — Люди!

1923

Не говорите о культуре

Пока нужны законы людям, Не говорите о культуре. Пока сосед грозит орудьем, Не говорите о культуре. Пока земля льет кровь людскую, Не говорите о культуре. Пока о братстве я тоскую, Не говорите о культуре. Пока есть «бедный» и «богатый», Не говорите о культуре. Пока дворцы идут на хаты, Не говорите о культуре. Пока возможен в мире голод, Не говорите о культуре. Пока на группы мир расколот, Не говорите о культуре. Пока есть «иудей» и «эллин», Не говорите о культуре. Пока смысл жизни обесцелен, Не говорите о культуре. Пока есть месть, вражда, погромы, Не говорите о культуре. Пока есть арестные домы, Не говорите о культуре. Пока нет равенства и братства, Но есть запрет и есть цензура, Пока возможно святотатство, Культура ваша — не культура!

1928 г.

Чем они живут

Они живут политикой, раздорами и войнами, Нарядами и картами, обжорством и питьем, Интригами и сплетнями, заразными и гнойными, Нахальством, злобой, завистью, развратом и нытьем. Поэтов и мыслителей, художников не ведают, Боятся, презирают их и трутнями зовут. Зато потомство делают, трудясь над ним, как следует, И убежденно думают, что с пользою живут!..

1928 г.

Жаждущие войн

Культурный зверь на двух ногах — Я утверждаю — жаждет крови: Ему в войне открыты нови Разбогатиться на скорбях… Убив, ограбить мертвеца — Пленяющая ум возможность… Итак, да здравствует безбожность И беззастенчивость лица! Растлить девицу на войне — Не преступленье, а геройство. Так зверь, войны постигший свойство, Не просто зверь, а зверь вдвойне. В слюнявой жажде грабежа, От нетерпения дрожа, Двуногий зверь стремится в битву… Прими, о Бог, мою молитву, Святую скорбь мою пойми: Не называй зверей людьми!..

1923 г.

Привилегия культуры

Пусть привилегией культуры Пребудут впредь все кутежи… Пусть дураки и с ними дуры Утонут в море пьяной лжи. Пусть в диком пьянстве и разврате Найдут себе купельный жбан Цивилизованные рати Леса клеймящих горожан. Пусть сохлый, чахлый мозг иссушат Вконец в усладах городских, Пусть городом себя задушат — Презренные! Что мне до них! До революции великой, Во время, после и всегда — Они живут толпой безликой, Они живут ордою дикой Без святости и без стыда. Я объявил войну культуре, И городу, и кабаку. Я ухожу в свои лазури, В свою священную тоску. О перевоспитаньи мира, О перелюденьи людей Бряцай, бичующая лира! Растрелься, вешний соловей! Я ухожу в Природу удить И, удя, мыслить с торжеством, Людей мечтая перелюдить, Земным их сделав божеством!