Том 7. Ведь и наш Бог не убог, или Кое-что о казачьем Спасе. Из сказов дедуси Хмыла. Часть IV. Любить нельзя бить, или Беседы о бойцовом Спасе…

Лгало… и Подлыгало…

Для чего мы всё это говорим? А для того, чтобы однажды перестать делить и делиться. Перестать резать себя на куски. Перестать вести детские споры, кто кого одолеет: боксёр – каратиста или каратист – боксёра. Всякое разделение нежизнеспособно и обречено на поражение и боль, но корень разделения-то в нас! Нужно просто искать в себе его. И однажды для тебя не будет места ни для спорта, ни для науки, ни для искусства. А победит в схватке… Победа в нашем мире жребием отмерена. Божьим промыслом. И с ним не поспорить. Я не проиграл ни одной схватки из трёх с лишним сотен. Но не потому, что ЭТАКИЙ. На то воля Божья была! А какова она завтра будет? Не вем того! Но смиряюсь перед ней!!! В руцы твои, Господи, отдаю дух мой! Да будет воля твоя!

Весь жизненный опыт нам

говорит о том, что тот, кто ближе к природному состоянию, к Стихии, тот наиболее опасный боец. Возвратиться к истокам – вот та задача, которую нужно решить нам для того, чтобы стать непобедимым. Но только возвратиться к истокам – это себя потерять! А вот к этому мы не готовы! Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. И никто не строит дом с крыши, а потому всё-таки нужно заложить основы, и заложить их надо наиболее точно! Если в них закрадётся ошибка или просто останется недопонимание, всё, что из такой основы разовьётся, будет кривым и порочным. Поэтому основы должны быть как можно проще, чтобы их можно было понять по-настоящему. Такой подход заставляет разделить бойцовый Спас на несколько частей. А далее нужно просто углубляться в эти простые основы, чтобы однажды достигнуть глубины, которая в сути есть простота и цельность. Вот такой своеобразный подход. От простого к простоте! Разделить, чтобы вновь прийти к цельности. Об азах, или основах, мы ещё скажем в своё время слово, и будет оно… неожиданно!

Действительно, как-то не вяжется подобный взгляд с нашими представлениями о росте – от простого к сложному. Ведь для нас мастерство зачастую некая невероятно сложная штука, до которой можно дойти, только набирая опыт из года в год.

Да, к мастерству можно подойти, набирая опыт, но опыт – сын ошибок трудных! И однажды тебя как гром среди ясного неба поражает: всё то, что ты так старательно собирал, чему посвятил столько времени и сил, может уместиться на одной ладони. То есть ты можешь, но всякое объяснение, как это происходит, не передаст сути, но лишь запутает и уведёт от неё. Не без удивления ты начинаешь осознавать, что накопленные тобой познания даже мешают тебе, что твои действия гораздо проще, чем все твои познания. Как это может быть? Как так получается, что вещи, некогда казавшиеся сложнейшими, на выходе оказались неприлично простыми? И теперь, когда мы решились рассказать о бойцовом Спасе, появилось нелепое ощущение: как это сделать? Как сказать о простом, о котором и сказать-то нечего?

А что такое «простое»? Это то, где или в чём нет разделения! И только там, где нет разделения на части, возможны те чудеса, которыми так славились казаки-характерники. Потому-то и призывали наставники своих учеников обратиться к природе «мельчайшего». Ибо «мельчайшее», или, как его называли в Спасе, вечевое, – это суть мироздания! «Мельчайшее» предваряет мир вещей, мир явлений. Оно даже до МАЛАка. Пока мы не будем зреть в него, мы так и будем спорить о том, кто сильнее, или говорить о том, что «один хороший спортсмен навалял бесконтактнику». Если «навалял», то этот «бесконтактник» был слишком проявленным. Его суть была лишком далека от вечевого – мельчайшего. Он и «бесконтактником»-то стал больше для мира, чтобы быть САМЫМ сильным и самым-самым. Спекулянт, одним словом. Но САМЫЙ СИЛЬНЫЙ – это не просто проявленность, но проявленность проявленности! Когда ты начинаешь вглядываться в «мельчайшее», ты и сам умаляешься. В тебе и для тебя уходит различие. Для тебя перестаёт быть спорт, искусство, что-либо ещё там! Правда, мы понимаем нелепость сказанного для большинства людей. Ведь их смысл жизни, можно сказать, в выпячивании. Что же, тогда бойцовый Спас, по крайней мере в «тонкой» его составляющей, не для них? И для них тоже! Только их участь – вечный спор и разочарование! Что, впрочем, тоже на пользу!

Всякое сравнение «кто лучше, кто хуже» возможно только там, где мир разделён, где нет цельности. Тут сравнение неизбежно. Ведь в корне всякого сравнения – поиск этой цельности. Но в то же время сравнение есть помеха! Сравнение есть условие нас как

задачи. А значит, его нужно убрать! Вот как получается! В поисках простоты мы ввергаемся в сравнения, а значит, и в делёжку мира, но эта делёжка и уводит нас от простоты! Убери сравнения, а для этого соберись в думе своей на природе простоты, на природе «мельчайшего». И тут не надо быть математиком, чтобы узреть, что всякая простота сродни бесконечности и стремится к нулю. Может быть, поэтому наказитель и называл состояние могутности ШИШОМ, или, по-другому, НУЛЁМ?

Пока же ты улавливаешь себя в сравнении, для тебя будут закрыты все хитрости Спаса, все его тонкие работы. Можно, конечно, сказать, что всё это демагогия и ох уж эти сказочники! Только бы в этом случае не стать тебе тем верующим. В том смысле, что сказанное на веру принял и остался при своём, а значит, на месте. Чтобы что-то утверждать, нужно вначале сходить туда и проверить: так ли там, как говорят? При этом ещё и глазам своим не верь! Но никто из утверждающих, что это чушь, просто там не был. А наш повседневный опыт зачастую противоречит самому себе. Недаром же говорили древние, не верь глазам своим!

Да и сравнивая пока что вот то с этим, а это с тем, ты находишься в неком расширении. То есть ты ещё расширяешь границы своего мира, но не умаляешься. В этом случае «тонкие» работы для тебя так же пока нечто из области сказок. Для тебя подойдёт хороший кулачный бой, хорошая борьба, чтобы кости трещали. «Тонкое» начинается там, где «мельчайшее». А как же ты будешь в «мельчайшем», коли пока наоборот расширяешься? И тут как условие стоит определиться с пределом расширения, и только потом уже суживать свою землю до размеров пяты.

Так говорили наставники в Спасе. И чтобы сказать, что они соврали, нам надо пройти этот путь до конца. Мы же выносим свои суды, о том, так это, или нет, будучи далеко от того, о чём судим. А потому оставь суды, – говорили наказители, – и тогда для тебя откроются прямые пути. Но так ли легко перестать судить? Это уже другой вопрос. Никто никого не учит, но подсказка нам дана!

А давайте ка обратимся к другим традициям. К китайцам, например. Что они нам скажут по этому поводу?

В Китае, когда ученик вызревал для сокровенного, наставник открывал ему секрет «ВЭЙ», что можно перевести как «мизерное». «Вэй» – это природа сущего, как «бесконечно малого различия» или безразрывности предваряющей наш явленный мир. «Вэй» соотносили с действенностью ци. Там где «вэй», там только возможно действие ци. В мире «разделённого» ци рассеивается. И потому так часто ци является обманом для окружающих. Но этот обман всего – лишь отражение нашей природы победителей!

* * *

Ну да ладно. Давайте посмотрим, из чего же состоял бойцовый Спас в той части традиции, с которой столкнулись мы. Здесь его для определённого удобства подразделяли на три части. Это борьба в схватку – дюжа, борьба на кулаках – сеча и борьба с оружием – рата, включавшая в себя также и особые воинские подразделы, как езда на коне и другие полезные для войны умения. Как видите, ничего из ряда вон выходящего. Как и везде.

В свою очередь, каждая «составная» бойцового Спаса не имела строго канонического обустроения и не представляла собой закоренелую догму. По большому счёту, каждый обучающий передавал восприемнику своё прочтение рукопашной схватки со своими предпочтениями. А его ученики, как это всегда было, есть и будет, выдавали уже совсем иную картину. И вроде бы преемственность в передаче того же бойцового Спаса сохранялась испокон веков, а вот школы как таковой не сложилось. Да и не могло сложиться, исходя из сути Спаса. Ведь Спас – это не учение, но «добрый подсказчик на нашем жизненном пути». А как можно дать подсказку сразу всем и вся? Никак! Подсказка к месту должна быть. Место же у всех разное. Вот и обучали наставники своих восприемников от недозрелости их, давая подсказки им разные ко времени нужному. Но тем не менее были, конечно же, в бойцовом Спасе свои основы. И они предмет нашего разговора.