Три Нити
Шрифт:
Следовало признать, особого уважения к земным премудростям лха не испытывал. У него в покоях хранилось множество роскошных медицинских свитков, с валиками из нефрита и шнурами из витого шелка, однако ж Сиа к ним и пальцем не притронулся, предпочитая невзрачные книги, написанные на языке богов. А ведь в них даже картинок почти не было! Как-то раз я решил исправить это упущение, — а заодно и похвастаться тем, как хорошо и бегло научился читать, — и развернул выбранный наугад трактат.
Тот оказался посвящен составу и изготовлению лекарств; пока я перечислял полезные свойства драгоценностей — ваджры, бирюзы,
— Сиа, с тобой все в порядке? — с неподдельной тревогой спросил Эрлик, склоняясь над лекарем. Тот схватил его за широкий рукав и притянул к себе.
— Они… они… — задыхаясь от хохота, прохрипел Сиа. — Они пьют кирпич! От горла! Кирпиииич!
— Эммм…
— Уно! Ты должен остановить это безумие. Они тебя послушаются.
— Да, конечно, — криво усмехнулся Железный господин. — Как ты себе это представляешь? «Идя путями мертвых, о, Ананда, не теряй из виду цель, не бойся и не оглядывайся назад. А, и еще, не пей кирпич!».
— Ты ж умный, придумаешь что-нибудь. Пить кровь врагов мы их отучили же!
— Тебе кирпича жалко, что ли? — вздохнул бог, потирая лоб, как будто от криков у него разболелась голова.
— А вдруг это вредно?
— Тогда выживут только те, кто умеет переваривать глину, — что тоже неплохо. Но я вижу, ты занят. Я зайду позже — мне нужно лекарство, о котором говорила Селкет.
Сказав так, он освободил платье от цепких пальцев лекаря и удалился.
— Оставь этот свиток на столе, я, пожалуй, почитаю его на досуге, — велел мне Сиа. — Может, что-то в этом и есть… Эй, да что с тобой?
— Боюсь, — промычал я, комкая в лапах исписанный чернилами шелк, — что Железный господин передумает и все же убьет меня. И вообще, я боюсь его, Сиа, хоть он и был добр ко мне. Во время Цама я видел его настоящий облик, и это было очень жутко!
— Ох, Нуму, Нуму… Забудь ты об этом! Все, что происходит внизу, — это морок, обман, — лекарь схватил меня за плечи и сжал так крепко, будто хотел лапами остановить бившую меня дрожь. — Ты ведь уже знаешь: мы не боги, а такие же существа из плоти и крови; мы едим, спим, дышим… чихаем. Стареем. И можем умереть.
— Да, знаю. Шаи рассказал мне, что вы — пришельцы из другого мира. Но вы умеете творить чудеса, а это и есть главное свойство богов!
— Я вот не умею.
— Ну, ты, может, и не бог, — пожал я плечами, заставив Сиа досадливо поморщиться. — А Железный господин умеет. Я сам видел, как он стоял посреди пламени, как убил женщину-линга, даже не шелохнувшись… А то, как он чуть не превратил меня в какого-то ученика кузнеца, — это разве обман? И я еще молчу про всякие великие деяния, вроде битвы с Джараткарой… Разве это под силу простому смертному?
— Не
Старик ухмыльнулся и больно ткнул меня костлявым пальцем между ребер.
— Надулся, как пузырь! Смотри, не лопни. О чем бишь я?.. А, да. В этом месте есть что-то. Не знаю, где — в пище, воде или воздухе; не знаю, как оно действует. Но знаю точно, что, когда ремет только прибыли сюда, они могли полагаться только на свой корабль, доспехи и оружие. Без них они были просто лысыми обезьянами — вроде тех, что скачут в лесах южной страны, копаясь друг у друга в шерсти в поисках блох. А потом… потом некоторые научились этим самым «чудесам»; но разве это сделало их богами?
На земле много бессловесных тварей, Нуму, которые даже до зверей не доросли, — а ведь они умеют подчинять чужую волю не хуже ваших колдунов. Рассказывал я тебе, что в некоторых кузнечиках гнездятся червяки, похожие на длинные черные волосы? Когда приходит срок, они внушают насекомым непреодолимое желание утопиться в реке, потому что червякам нужно забраться в кишки рыб, чтобы оставить потомство. А вот еще, на головах муравьев прорастают грибы-наездники, заставляющие своих шестиногих скакунов подыматься к самым вершинам деревьев, откуда спорам гриба сподручнее осыпаться на землю, на головы новых жертв. Почему бы ремет не научиться тому же?
— Но, Сиа! Ни один червяк или гриб не умеет дышать огнем! Или превращать камни в пыль. А это у нас не то, что боги — даже шены могут.
— Могут ли?
— Я своими глазами видел!
— А что, если все произошло только здесь? — Сиа постучал по моему лбу. — Как сон. Взять хоть эти дурацкие маски, которые нам полагается напяливать раз в год, — они ведь не меняют наши тела, а просто отводят глаза чужакам. Я уверен, в этом и есть ключ к способностям Уно и Селкет. Они могут заставить тебя видеть то, чего нет; или помнить то, чего не случалось; или забыть самого себя. Сны наяву — вот и все их чудеса. Ты уже видел, как это бывает. Даже испытал на себе.
— Еще как испытал, — буркнул я, с содроганием вспоминая день своего появления в Когте. — И это было весьма… божественно! И взаправду. Я же могу отличить сон от яви!
— И как? Разве ты не уверен, что бодрствуешь, пока спишь?
— Как-как… просто знаю, и все!
— А еще ты знал когда-то, что тебя зовут Тонгьял Цома и ты ученик кузнеца.
Я упрямо помотал головой. Наверняка в словах лекаря был какой-то изъян — просто я был недостаточно умен, чтобы найти его.
— Ладно, пусть даже так. Но и сон надо уметь навести! Ты говоришь, ваш народ не мог такого раньше. Так объясни, с чего вдруг это началось?