В опале честный иудей
Шрифт:
Продолжу рассказы о днях рождения поэта, отмечаемых им стихами-раздумьями. И то, что скажу сейчас, вероятно, вызовет недоверчивую улыбку: мне временами казалось, что любовь поэта и вечной природы, если об этом дозволено говорить языком человеческим, взаимна.
Быть может, это совпаденье, в чем тут секрет - мне невдомек: почти всегда в мой день рожденья бывает солнечный денек.
Еще вчера гуляли тучи, не август - осень на дворе.
А нынче будто маг могучий очистил небо на заре.
И наяву, не в чудной сказке, в сиянье радостного дня раскрылись снова лета краски - все для меня, все для меня
и для моей котёнки тоже.
Прошу
Можно верить, можно сомневаться, но солнечная погода в дни рождения поэта - не вымысел, не игра воображения, а самая неприкрашенная быль. Не раз бывало так: накануне дня его рождения по небу медленно, хмуро ползли низкие пухлые облака свинцового цвета - циклон, похоже, затяжной. Но утром следующего дня на горизонте таяли поредевшие остатки дождевых облаков и наступал праздник солнца, праздник света в подарок новорожденному.
По давней и неизменяемой нашей с ним традиции - праздновать дни рождения Александра Владимировича в лесу или за Окой - мы отправлялись на многочасовую прогулку.
Под августовским небом светло-синим, с единственною - другом и женой, в красе волшебной, тишине лесной, я праздновал сегодня день рожденья... Попробуйте, какое наслажденье!
Мы оставались в лесу долго, пока лучи уже склонявшегося к закату солнца не проникали далеко в глубь леса, окрашивая стволы деревьев в золотистый цвет. Прекрасен в эту пору уходящего дня пронизанный менее яркими солнечными лучами притихший лес - он являл собой словно охватившее все вокруг умиротворение, сосредоточенность, предчувствие дремоты. Задумчивость...
Утро очередного дня напоминало утро позавчерашнее. «Окошко» солнца и света, праздничной радости как будто закрывалось, и циклон, после однодневного перерыва, продолжал свой далекий путь.
Подобные чудеса - ну как их назвать иначе?
– повторялись много раз и побудили поэта рассказать в конце концов о такой трогательной милости природы. Щедро ею украшенные, в чем-то разные, но неизменно одинаковые волнующе очаровательным общением с ней, дни рождения надолго оставались светлыми, счастливыми воспоминаниями. И теперь, много лет спустя, я с удовлетворением говорю: как хорошо, что не соблазнялся мой мудрый супруг, истинный друг и дитя природы, ни ресторанными, ни домашними застольями — предпочитал первозданное, чистое, естественное, без тени фальши. И, открывая природе свою душу, каждый раз был вознагражден ею сторицей, получая в дни рождения от нее подарки, которые невозможно купить ни за какие деньги.
Один раз, в лесу, прямо из-под наших ног - мы неторопливо шли, вполголоса перебрасываясь словами, так как оба считали кощунственным нарушать лесную тишь, - взметнулась довольно крупная птица величиной с галку с коричневожелтым оперением. На высоте примерно трех метров она «зависла» над нами, махая крыльями. Мы замерли на месте и стали глазами перебирать каждый клочок травы около кустов поблизости. И что же? Меньше чем в двух шагах увидели распластавшегося среди примятых стеблей и листьев почти оперившегося, уже довольно большого птенца. Он отлично замаскировался! Различить его можно было, изучая буквально каждый кусочек такого же пестрого, как и он, окружения. Ребенок!.. Мама волновалась!.. Мы осторожно отступили на несколько шагов и поспешили уйти от колыбели... Сколько стоит такой подарок?..
В другой раз, на берегу Оки, увидели картину, которой до сих пор не могу дать объяснение: на много метров впереди, на тропинке, по которой мы шли вдоль берега, стояла
А в один из дней рождения Александра Владимировича посчастливилось нам стать единственными зрителями спектакля, подготовленного и разыгранного... жерехами. Стоя на высоком берегу Оки, увидели вдруг будто «закипевшую» гладь реки: на обширном, освещенном солнцем мелководье - примерно в полметра глубиной - десятка полтора метровых рыб, похоже, играли в «пятнашки», догоняли друг друга, толкали носами и увертывались в сторону... Не один десяток дат миновал с той поры, а перед глазами - немеркнущая картина: желтое сквозь воду песчаное дно, слепящие блики солнца на волне, резвящиеся крупные жерехи. Вот и попробуйте после сказанного мной (далеко не всего) усомниться во взаимной любви поэта и природы... Мы иногда свысока посматриваем на «братьев наших меньших». Не ошибаемся ли при этом?.. Может быть, не стоит забывать, что они старше нас, когда восхищают и удивляют нас своей жизнестойкостью?.. Откуда берется теснящее грудь волнение, когда мы не можем оторвать глаз от творений природы - пейзажей, совершенства гармонии? Не говорит ли с нами тогда природа на своем языке - без слов? И, о диво, заставляет нас и внимать, и понимать, и отвечать, тоже молча. С увлажненными глазами. Мы, люди, называем ее - живая природа!..
Вероятно, вняв голосу природы, восхищенно замер поэт Ал. Соболев, когда увидел сверкающие всеми цветами радуги капли росы на отаве, освещенной первыми лучами восходящего солнца. Он «перевел» сказанное ему на язык людей, поделился радостью своего видения, родившейся мыслью.
...Неслыханной музыкой блики играют, сверкают, звучат...
Я таинством этим великим, как сказкой волшебной, объят.
За что ж бриллианты во славе, топазы в цветной пестроте?..
Смотрите, роса на отаве!
Дивитесь земной красоте!
Вот они - подлинные ценности, указывает поэт. Не только гимн природе, но и жаркий призыв «дивиться земной красоте» и в четверостишии, сложенном Ал. Соболевым еще в молодые годы:
О, если бы я был капиталист, я б отдал без остатка миллионы тому, кто сделает обычный лист, багряный лист, какой роняют клены.
А в стихотворении «Зачем я родился?» отвечает на поставленный вопрос так:
...не злато копить, не копить серебро, а быть и богатым, а быть и счастливым от блеска реки и от золота нивы...
И эти ценности, глубоко познанные, душой принятые поэтом, выполняли для него роль компаса в плавании по коварному морю житейскому, оберегали от приспособленчества и продажности, делали неуязвимым, независимым, сильным. В стихотворении «Белый слон» он говорит:
Я, правда, не богат, но не слуга рублю.
И словно ты, мой брат, трублю, трублю, трублю.
Призыв не оборву я до последних дней: зову,зову, зову я счастье для людей...
И как следствие - неподдельная откровенность, искренность в словах из стихотворения «Время - нелегкая ноша»: