В сказочной стране. Переживания и мечты во время путешествия по Кавказу (пер. Лютш)
Шрифт:
Но Карнй не является. Когда было уже половина шестого, я вышелъ и сталъ искать. Я нашелъ его за спокойной бесдой съ кучеромъ того русскаго семейства, которое вчера обогнало насъ. Лошади были запряжены, но онъ попросту предоставилъ имъ стоять и болталъ себ да болталъ.
Когда онъ увидлъ меня, то самъ нсколько оживился, вспрыгнулъ на козлы и выхалъ. О, — о, съ добрйшимъ Карнемъ собирался я серьезно потолковать въ Тифлис. Пока мы укладывали въ экипажъ наши вещи, было уже преблагополучно шесть часовъ; Карнй таки добился своего срока отъзда. Такъ какъ мн не хотлось ухать отсюда, словно бродяг, то я вошелъ въ лавку, чтобы
Полицейскій чиновникъ приподнялъ шляпу и обратился ко мн со слдующими словами:
Вы будете отдыхать въ Цилканахъ, гд я также остановлюсь. Я ду на часъ позже васъ.
И я не убилъ его на мст, я чувствовалъ себя, словно разбитымъ, и не могъ бы въ данную минуту оказать противодйствія ни единой человческой душ. Да и какого мужества можно было ожидать отъ человка, напролетъ неспавшаго дв ночи и, кром того, совсмъ изнемогающаго отъ кавказской лихорадки. Я былъ разъ навсегда свободенъ отъ упрековъ.
Богъ всть, не было ли у этого всемогущаго русскаго шефа сыщиковъ, кром того и ручныхъ кандаловъ въ карман. Разв онъ не задержалъ передъ этимъ однимъ единственномъ словомъ по телеграфу всхъ почтовыхъ лошадей во Владикавказ…
Мое положеніе было въ общемъ таково, что я вынужденъ былъ сдаться на капитуляцію, и идти своею дорогою.
Тихое, теплое утро; еще не совсмъ разсвло. Мы прозжаемъ мимо монастыря съ позолоченными куполами; но я увряю самъ себя, что еще черезъ чуръ темно для того, чтобы получше разглядть его. Но истина въ томъ, что посл встрчи съ полицейскимъ чиновникомъ я снова почувствовалъ себя безпокойно. Я ни къ чему не расположенъ. Ахъ, если бы только хватило у меня мужества и отваги для вторичной встрчи.
Мы прозжаемъ версты четыре. Я дремлю часочекъ, мы оба спимъ въ экипаж, даже и Карнй клюетъ носомъ на козлахъ. Посл сна я снова становлюсь храбрымъ и испытываю тщетную радость. Кругомъ насъ земля становится все плодородне, хотя мы снова порядочно поднимаемся вверхъ; по обимъ сторонамъ дороги раскинулись лса, по преимуществу состоящіе изъ дикихъ яблонь. Яблоки мелки; молчаливые, коричневые люди ходятъ тамъ и здсь по лсу и собираютъ ихъ въ мшки, между тмъ какъ утро едва-едва брежжитъ. Загадка для меня, когда же собственно спятъ люди на Кавказ. Вс люди бродятъ при свт едва занимающагося дня и собираютъ фрукты, словно они только этимъ и занимались цлую ночь напролетъ. Они, вроятно, всю ночь пролежали здсь въ лсу, чтобы въ виду зноя пораньше быть на ногахъ.
Разсвтаетъ совсмъ, и дорога не поднимается больше, мы снова демъ внизъ по горамъ.
Теперь мы все прозжаемъ мимо большихъ площадей обработанныхъ нивъ, кругозоръ расширяется: женщины несутъ на плечахъ воду изъ Арагвы въ кувшинахъ. Снова кажется мн, что настало воскресное утро, праздничное ликованіе царитъ надъ всмъ ландшафтомъ, а женщины приводятъ меня въ истинное восхищеніе. Я читалъ, что кавказскія женщины малы ростомъ и невзрачны, и это въ общемъ справедливо; но эти женщины были высоки и стройны, а походка ихъ очень красива. Он охотне всего идутъ группами, и мы слышимъ, какъ он тихо переговариваются между собой. Он идутъ гуськомъ одна за другой съ рки, стройными рядами, держа кувшинъ на плеч, а другою рукой опершись о бедро. Мы никогда ничего
Всякій разъ, при вид такого шествія, длали мы все возможное, чтобы убдить хать Карня потише; намъ хотлось встртиться съ женщинами, когда он станутъ переходить черезъ дорогу. Но проклятый парень, отказавшійся отъ жизни въ качеств молоканина, не заботился нисколько о нашихъ знакахъ и жестахъ. Впрочемъ, насколько мы могли разглядть, женщины были не красивы. У нихъ былъ нечистый цвтъ лица со множествомъ голубоватыхъ точекъ на немъ, но он были высоки и стройны, какъ ивы, и имли высокую грудь.
Передъ нами вдоль дороги прыгаютъ толпы молодыхъ мальчиковъ и играютъ между собою; они длятся на группы: однимъ по десяти, другимъ лтъ по двнадцати. Они бгаютъ и возятся, играя, отважные и гибкіе; когда они подходятъ къ ручью, то не идутъ по мосту, но перепрыгиваютъ черезъ него, вообще, кажется, добровольно разыскиваютъ препятствія. Хотя мы прохали по средин черезъ одну изъ такихъ группъ, мы не слыхали въ догонку ни одного замчанія: мальчики ни о чемъ не помышляли, кром своей игры. Лица ихъ оживлены и возбуждены. Только одинъ изъ нихъ настолько взрослый и настолько богатъ, что можетъ носить блестящій поясъ; зато онъ и ходитъ среди другихъ такъ же гордо, какъ молодой жеребенокъ.
Мы подъзжаемъ къ станціи Душетъ. Здсь снова начинаются виноградники, такъ глубоко въ долину мы теперь спустились. Станція лежитъ нсколько въ сторон отъ города, самъ городъ виденъ намъ на разстояніи полуверсты; въ немъ, должно быть, приблизительно четыре тысячи жителей. Старинная церковь величаво и высоко подымается надъ городомъ, остатки стнъ крпости и массивной башни напоминаютъ прошедшія времена, когда князья съ Арагвы вели войну съ Грузинами.
Мы прозжаемъ мимо станціи.
Дорога наша уже не идетъ по горамъ, но по обширнымъ равнинамъ луговъ или пашенъ. Сзади насъ, налво, видны еще горы, но он уже не кажутся высокими, такъ далеко отъ нихъ мы отъхали.
Мы можемъ обозрвать дорогу почти версты на три впередъ, и повсюду, съ обихъ сторонъ, видны люди на поляхъ за работой: кто пашетъ, кто жнетъ пожелтвшую, съ короткой соломой рожь. Они пашутъ плугами, запряженными каждый восемью, десятью или двнадцатью буйволами, по-двое, длинною цпью.
Мы видли разъ восемнадцать буйволовъ, впряженныхъ въ одинъ плугъ; ихъ погоняло четверо человкъ. Всякій разъ, какъ борозда была пропахана и надо было поворачивать плугъ, было искуснымъ фокусомъ снова поставить въ порядокъ быковъ. У погонщиковъ длинныя плети, которыми они всегда попадаютъ по тому именно буйволу, который заслужилъ удара, кром того, они поощряютъ животныхъ разнообразными звуками, свистами и производятъ много шуму.
Населеніе состоитъ здсь преимущественно изъ землпашцевъ. Жилища становятся выше, а виноградники кругомъ обширне. Мы демъ по лсамъ, состоящимъ изъ деревьевъ дикой сливы и вишни, холмы сверху до низу поросли кустарникомъ.
Солнце палитъ, — что же будетъ съ нами, попозже, днемъ! Много и теперь пыли, но пыль станетъ со временемъ еще хуже. Мы видимъ, что дорога наша опять идетъ впередъ на нсколько верстъ по обширной равнин на дн долины. Здсь мстность такъ плоска, что теченіе Арагвы едва замтно, она извивается причудливыми изгибами и все словно ищетъ себ новаго исхода.