В.А. Жуковский в воспоминаниях современников

Коллектив авторов

сопровождает его и видимо в каждой черте его труда. Самые переводы его потому

и действуют на читателя, как оригинальные сочинения, что творящая сила

переводчика глубоко проникает в его чувства, в его понимание подлинника и в

выражение его. Она, подобно солнечному лучу, ничего не отнимает у предметов,

на которые действует, ничего им не прибавляет, но в то же время наводит на них

тот восхитительный свет, от которого все они становятся приятнее и блистают

равно озаренные. В

этой силе самобытности заключается изъяснение того

влияния, которым Жуковский произвел эпоху в нашей словесности.

II

К довершению столь прекрасных способностей Жуковский воспитал в

душе своей религиозное чувство, чистейшую нравственность и высокое понятие о

достоинстве человека. Ими он был руководим в течение всей жизни, и они

составляют незыблемое основание его поэзии. Как ни разнообразны

стихотворения его по содержанию своему, по формам, краскам и тону -- все они

сохраняют какой-то семейный отпечаток в общем своем направлении: везде

присутствие чистоты, любви к природе, к нравственному порядку; везде

успокоение духа, верование в лучшие качества человеческого сердца; везде

ожидание тех утешительных обетовании, которыми жизнь и смерть примирены и

равно освящены для души христианина. Жуковский, казалось, избрал девизом

своей поэзии только три слова: Вера, Надежда и Любовь. Он прошел все возрасты

жизни, видел различные изменения судьбы, вслушался во все учения -- и остался

верен тому, что выражают эти всеобъемлющие слова. Они внушили ему то

увлекательное красноречие, то могущественное убеждение, которому так отрадно

покоряться и с которым чувствуешь в себе и силу и отраду. Человек, глубоко

принявший в сердце поэзию его, не только сохраняет благородный энтузиазм к

славе чистой, к деятельности бескорыстной, к мыслям возвышенным и к чести

непреклонной, но и самое понятие об искусствах, и в особенности о поэзии, у

него неразлучно с представлением совершенства нравственно-идеального, а в

идеях, образах, положениях и в самом слоге он всему предпочитает силу истины,

поэтическое создание, голос чувства и верность выражения. Посреди явлений

господствующего ныне вкуса, увлекаемого яркими, но ложными красками,

напыщенностью фраз и своеволием воображения, еще сильнее отзываются в

чистом сердце святыня действительного вдохновения, картины, списанные с

природы, и гармонические звуки, дружные спутники поэзии Жуковского.

Нельзя было и ожидать, чтобы на этой высоте поэзии, с идеями,

чувствованиями и изображениями столь утонченными и в наглей литературе

совершенно новыми, при слоге и языке, без предварительных опытов вдруг

созданном для стихотворений, Жуковский

сделался равно доступен всем классам

читателей и вошел бы в разряд народных поэтов. Он сам это ясно сознавал,

печатая некогда переводные свои стихотворения под заглавием "Для немногих"1.

Во всех изящных искусствах, а в поэзии и преимущественно, есть совершенства,

есть красоты, постигаемые людьми только приготовленными к тому воспитанием,

чтением, обществом или особенною восприимчивостью души. Никакие

объяснения критики не настроят ума и сердца к постижению и ощущению самых

верных, самых неподдельных, живых и светлых красот, являющихся в тонких и

легких очертаниях, в свободных и грациозных движениях, в сочетании звуков и

слов, сладостно и трепетно прикасающихся к утонченному слуху, если читатель

природою или тщательным воспитанием не возведен на одну высоту с поэтом.

Итак, неудивительно, что Жуковский как поэт и как писатель произведениями

своими вполне действовал только на круг людей, так сказать, избранных. Для

приятного занятия читателей, ищущих в книге развлечения, отдыха, иногда и

средства незаметно провести время, он не оставил ничего. Но успехам искусства,

обогащению литературы, внушению чистых, высоких и назидательных идей,

развитию и окончательному совершенствованию языка он способствовал едва ли

не более всех русских писателей.

III

Жуковский целую жизнь посвятил трудам умственным. Отдавшись им с

первой молодости, он до последнего дня своего считал их главным своим

призванием. Им назначал он лучшую часть дня, т. е. утро, и потому никогда не

вставал от сна позже пяти часов2, как бы поздно ни ложился, иногда

принуждаемый к тому какими-нибудь особенными обстоятельствами. Этот

недостаток сна, необходимого для здоровья, он старался вознаградить перед

обедом, когда сон не тяжел и безвреден. Рукописи его, как у всех лучших

писателей, сохраняют следы глубокого внимания и самой строгой отделки, что

видно и в рукописях Пушкина. Одна посредственность довольствуется первым

выражением, первым словом, попавшимся под перо. Что в теории называют

следами быстрого вдохновения, то на практике оказывается неумолимостью вкуса

и непреклонностью воли гениального ума. Любовь к искусству, как и всякая

страсть, жертвует всеми своими силами для достижения цели. Каким привыкли

мы видеть Жуковского в его стихах, таков он был и в отношении ко всему,

окружавшему его в кабинете. Безвкусия или беспорядка он не мог видеть перед

собою. У него все приготовляемо было с определенною целью, всему назначалось