Восхождение на пустующий трон
Шрифт:
— Эдвард? — аккуратно отозвался Морис, чуть опираясь о фальшборт.
Капитан медленно приподнял голову и развернулся к своему ученику.
— Да? — немного напряженно произнес он и непроизвольно оглядел весь мостик, тот самый стоя на котором он раз за разом принимал трудные решения, которые в итоге и сделали из мальчишки мужчину.
— С тобой все в порядке? — обеспокоенно спросил ученик.
— Да, просто… Это мой корабль и на борт его нога моя не вступала почти год, десять месяцев. А этот мостик… Почти, как родной, здесь ты ничего не поменял, не хотел или не было надобности, неважно. Важно, что все осталось на своих местах. — переменился в лице
— Исход мне ясен. — прервал Палмер Джонсона наслаждаясь погодой, что одарил их этот замечательный день. — «Пандора» для меня была не кораблем, который ты так любишь. «Пандора» стала для меня своеобразной темницей, используемой моим отцом, — Морис сделал неестественный омерзительный акцент на своем последнем слове. — для того чтобы сдержать мою, юношескую дерзость. Мне не было позволено что-то менять.
— Ладно, хватит бесполезных разговоров. Оголяй шпагу. — капитан молниеносно поднял острие, данной ему Морисом шпаги, и отошел от штурвала.
Юнец заулыбался и так же быстро оголил шпагу с характерным звоном. Все утро тренировал это эффектное проявление шпаги.
— Надеюсь, ты все запомнил с прошлого урока?
— Я старался усвоить материал. — решительно произнес Морис.
— Тогда приступим. — капитан немного согнул ноги в коленях. — Нападай.
После этих слов Морис кинулся к Эдварду и спустя доли секунды раздался первый звон шпаг. Палмер все не унимался, демонстрируя свой напор, что так сильно схож с его отцом, и пытался своими ударами хоть как-нибудь задеть пирата, но раз за разом на пути шпаги его буквально за момент до удара, появлялась шпага учителя. Пусть Морис и был слишком медлителен, как все это подмечали, но для самого себя самого все его движения, всего его выпады были роскошны. Одна лишь мысль о том, что он скоро вот — вот овладеет шпагой, как все те грозные люди, на которых он теперь хочет ровняться, заставляя его сердце трепетать. Сила, что позволит ему изменить мир вокруг себя, вот она, перед ним, сжимает шпагу и отражает каждый его выпад.
Морис переключился с разрезающих на колющие. Быстрота его выпадов, которые он усердно отрабатывал весь день немного, но поразила молодого капитана, но скорости еще очень и очень не хватало даже для того чтобы заставить брюнета по-настоящему включиться в бой. Еще пара блокированных ударов и Эдвард переключился с обороны на атаку, неожиданно для своего подмастерье. Не успев прийти в себя и начать защищаться, Морис получил ранение от капитана. Учитель надменно провел острием шпаги по левой щеке, развернулся и нанес еще один удар, но уже по бедру.
— Не мешкай! — раздался грозный голос с мостика, хозяин которого завел свою шпагу за голову.
Клинок Эдварда встретился с выставленной вовремя шпагой Мориса. В это время Палмер слегка улыбнулся, в тот момент, когда капитанский взгляд упал на его рану, на щеке, из которой пробилась первая кровь. Джонсон занес шпагу с другой стороны, удар, и вновь Морис заблокировал. Эдвард в мгновение сделал шаг в сторону, не убирая шпагу, занес правую ногу в сторону и сильным быстрым движением ударил ей по ногам ученика да так, что тот рухнул спиной на мостик, выронив шпагу и немного задыхаясь от боли. Эдвард медленно поднес острие шпаги к горлу и сменил свое серьезное лицо на его привычную, немного неуместную в этот момент, улыбку и отвел шпагу в сторону.
— Вчера была тренировка, сегодня же макет возможного боя. Именно так бы я повел в бою против своего противника. Чем меньше мастерство у человека, тем более противные
— Пойдет. — Морис вытер тыльной стороной ладони кровь со своего лица.
— Тогда пойдем, у нас дела. — и подал левую руку капитан судна.
— Интересно, какие. — Морис схватил левую руку своего учителя и поднялся на ноги.
— С этого дня, парень, ты в моей команде. И сейчас будет собрание экипажа. — Эдвард подал шпагу шокированному в этот момент Морису.
— Правда? Уже? — отрывисто произнес Палмер, забирая своей рукой шпагу из хватки его капитана.
— Да. Сейчас собери всех в столовой, а я скоро подойду.
— Так точно капитан! — громко и четко проговорил Морис, что выпрямился в мгновение ока и отсалютовав своему генералу.
— Не кричи ты, я не люблю этого ярого обращения, поспокойнее. — и вновь легкий зевок.
— Понял. — быстро спустился с мостика новоиспеченный матрос, созывая всех парней с верхней палубы, и вместе с ними спустился в трюм.
Эдвард развернулся к морю, медленно вдохнул чуть холодный, но такой приятный воздух, и стал спускаться с мостика. Он не сразу пошел к люку, ведущему в трюм, для начала решил позвать с собой своего обиженного товарища. Юноша раскрыл двери своей каюты и уставил взгляд на Рея, который все это время расхаживал по столешнице.
— Эй! — Рей повернул голову и грозно, недоверчиво посмотрел на Эдварда. — Пойдем, с парнями познакомлю. — лишь отвернулся попугай. — Эх, Эвена попрошу тебе двойную порцию семечек на вечер. — Пернатый с интересом развернулся к капитану, подумал пару минут и взмыл в воздух.
В моменте он уже восседал на плече своего хозяина и фыркал.
— Вот и замечательно. — и спустился капитан со своим помощником в трюм, в тот самый трюм, который он не обхаживал почти целый год.
Эдвард Джонсон удостоил своим появлением свой трюм и чуть полюбовался старыми отметинами на балках. Скользнула украшенная кисть по старым ранам этого судна. В мыслях проносились образы множества гуляний и ярых обсуждений. С тяжестью на сердце капитан глубоко выдохнул и, наконец, направился с новыми силами и желаниями в столовую. Все тот же вид: все те же огромные два стола, что поставлены друг к дружке, все тот же Эвен в чуть грязном фартуке и уставшей миной и все то же свободное место вокруг самых черствых и злых людей в этом море. Правда люди уже не те. И расположились рядом с этим свободным местом офицеры пиратского судна, напротив свободного пространства пытался усидеть Морис, ожидая чего-то непревзойденного.
Гробовая тишина, что разрушалась всяк раз как касались капитанские сапоги деревянного пола. Обходя новые лица, юноша подметил для себя с десяток человек, что посмели смотреть на него с презрением, чуть ли не вороча нос.
— Всем вечер добрый. — прозвучал суровый молодой голос человека, что смог удобно расположиться между Дюком и Ламаром. — Рей, попрошу. — пернатому долго объяснять не надо. И напряглись крылья суровые, и подняли тушу не маленькую в воздух, и умудрился он зацепиться за подсвечник в стене рядом со своим любимым членом экипажа, Эвеном. — Всем известно кто я? — прогудело сомнительное «Да», но тот десяток так и не отозвался.