Восхождение на пустующий трон
Шрифт:
— У меня сегодня день рождения, капитан? — произнес радостный Пол. — Такие подарки для меня. Вы не беспокойтесь, если надо, я с ним еще побеседую.
— Да все-все. Понял я. — откашлялся Шарп, стараясь усидеть на месте. — Сильны вы, Эдвард Джонсон. Увидим куда приведете вы нас.
— Продолжу. — пробасил Эдвард, напрягая шею свою. — Сейчас идет война с «Бриллиантовыми шпагами» лидером, которых является Дэвид Палмер. — и бросил каждый из шестидесяти человек на Мориса свой взгляд. Если сломаешься от такого отношения, то дальше тебе лучше даже не соваться. — Много баек можете послушать от свидетелей тех бедствий. Но уверяю сейчас всех и каждого. Три пиратских союза способны одолеть это подонка
Загудело пятьдесят с лишним душ, и устремились обеспокоенные взгляды важных чинов пиратского судна.
— Эвен, я надеюсь ты взял себе подмастерье?
— Обижаешь.
— Тогда всем наложи поесть, я не голоден. — и развернулся капитан, направляясь на палубу. — А от вас я теперь буду ждать больше преданности нашему делу. — сами знают к кому были адресованы эти слова.
— Не кажется ли тебе, — обращаясь к Полу начал Чарльз после того, как скрылись сапоги его капитана на палубе. — что он стал сильнее?
— Сейчас такой капитан нам и нужен. — чуть расправил плечи Голиаф. — Есть ли у нашего капитана слабое место? — конечно, есть, но скрывается оно в Лондоне. — Помогите смельчакам этим. — пригрозил басом боцман, устремив свой взгляд на людей перед ним.
И засуетилась толпа, и наполнилась трапезная разговорами и расслабляющей мелодией гитары. Морис с горем по полам, наконец, решился завести с кем-то разговор, чуть рассказывая о себе и об отношении его к отцу. Если сильный ты ментально, если в состоянии защищаться от нападок низких, то воздвигнешь, юноша, себе ты новый Вавилон.
Джек заступил на дежурство и умудрился проводить взглядом Эдварда с пернатым на плече. Пернатый, как только раскрылись двери капитанской каюты, отпустил хозяина своего, пролетел комнату и вцепился в оголовье кровати. Юноша же прошел вглубь и уселся в свое кресло. Он тяжело вздохнул и раскрыл третий ящик своего стола.
— Пусто. А как мне помнится, тут были ключи. — Эдвард открыл второй ящик стола. — А тут была карта, которую я выкрал еще очень давно. — и, наконец, он раскрыл первый ящик. — Надо же! — и достал он на стол свой бортовой журнал, куда записывал всю свою хронологию. — Да там еще и журнал учета инвентаря. Палмер ничего не забрал, удивительно. — и вновь поймал себя на странной мысли юноша.
Эдвард раскрыл журнал, взял карандаш и стал записывать все события, начиная еще с того нападения Палмера на Тортугу, когда вся деревушка была почти стерта с лица. И расписывание всех событий до сегодняшнего дня, заняло у капитана много времени. Только в два часа ночи он закончил, разделся и улегся в свою постель.
[1] Целенаправленное нанесение себе узоров из тонких продолговатых шрамов с вкраплением в свежую рану измельченных инородных красителей и без, по всей вероятности, является и первобытной формой искусства, сопровождающего человеческую цивилизацию с доисторических времен, что подтверждается раскопками и результатами углеродного анализа останков древних людей.
[2]Гороховидная косточка — кость лежащая в толще сухожилия локтевого сгибателя кисти, на тыльной (задней) стороне есть небольшая плоская суставная поверхность, посредством которой она соединяется с трехгранной костью.
[3] Классическая версия сюжета о нимфе Эхо и Нарциссе. Согласно этому источнику, Нарцисс, пятнадцатилетний сын Кефиса и Лириопеи шел по лесу, где его заметила горная нимфа Эхо, которая тут же влюбилась в него и пошла за ним следом. Нарцисс, обнаружив, что его преследуют, вскрикнул: «Кто здесь?», и нимфа повторила его слова. Вскоре она обнаружила себя и попыталась заключить
Глава 21: «Костлявая рука, что обхватила бриллиант»
22 февраля 1716 года — 7 марта 1716 года.
И сменялись дни друг за другом, двигая время все вперед. Эдвард купил еще один большой журнал для хронологии своей жизни, а тот уже исписанный как раз положил в шкаф. Каждую ночь кто-то, да и стоял на дежурстве. Юноша отдежурил уж третий раз, а Палмера все нет и нет. Хороший это знак или нет, никого особо не волновало. Все жаждали одного, наконец, оголить свои шпаги и воткнуть их в кого-нибудь. Все, кроме молодого капитана.
Уж слишком много дум посещало молодого человека: Почему Палмер еще сдерживается? С чем может быть связанно его нежелание освобождать сына из «лап» врага, Да, и проблему с нравом новой команды нужно было решать. Благо Шарп быстро отказался от претензий, а товарищи его чуть дольше возмущались. Можно ли было обойтись без этого акта насилия? Нет. Показательная порка этого сброда должна была внести ясность, кто здесь является вожаком.
Пираты — это дикие люди, что придаются своим желаниями. Разве можно заслужить уважение и почет среди них, не прибегая к насилию? Конечно, нет. Тем более после этого представления Эдвард заполучил себе верного помощника в тяжелом судовом деле — Габриэля Шарпа, правда пока покалеченного. Неизвестно почему, но он стал одним из первых кто начинает высказываться в защиту Его Генеральшества.
При захвате новых земель Государь обязан для сохранения власти своей поселиться там. Лучшим решением в данной ситуации было бы как раз заручиться поддержкой в лице самого ярого противника твоего режима. Может даже Габриэль и не имел никаких видов на власть, но подарил юноше шанс продемонстрировать свой характер.
С остальными мелкими проблемами разобрался Дюк с Ламаром, от которых капитан выслушивал отчет о прекрасной физической подготовке бывших матросов приватиров. За такой короткий срок Джордж подобрал таких людей, в которых даже вкладываться не нужно было. И среди этих мужланов предстояло окрепнуть характеру Палмера младшего, что поначалу удостаивался беседы лишь после демонстрации своих тренировок с капитаном.
Каждый день из этих двух недель мальчишка с рыжими волосами удостаивался новых наставлений от своего капитана в придачу к многочисленным побоям. Раз изъявил желание вобрать хотя бы часть той силы, что обладал Джонсон, будь готов по вечерам выть от боли. Множество ушибов, темно-синих отметин на теле и десятка ран, которые уже устал обрабатывать Нортон, готовят из Мориса человека достойного выдержать предстоящую бурю.
Лишь представьте, вы — матрос, что худо-бедно исполняет свои обязательства. И видите перед собой картину, как рыжего мальчишку, что из последних сил пытается подняться на ноги, избивает безжалостный пират. Удар за ударом, капля за каплей стекают с его кулаков. После нескольких ударов бросает без интереса чуть державшего в сознании мальчишку на палубе и без тяжб душевных поднимается вновь на мостик.