Воспоминания об Александре Грине
Шрифт:
PAGE 291
складывалось в целый внутренний мир, непостижимый для остальных людей. Помню, мы однажды проходили с ним по Стремянной улице, ничем не примечательной, с темными старыми домами. Вдруг Грин сказал задумчиво:
– Знаешь, я как-то шел здесь и внезапно, вот с этого места, совершенно отчетливо увидал пагоды, окруженные пальмами…
Я недавно вспомнил эти слова, перечитывая «Бегущую по волнам»: «Воскрешая впечатление, я создал фигуры из воздуха… сквозь них блестели вчерашняя вода и звезды огней рейда. Сосредоточенное усилие помогло мне увидеть девушку почти ясно». Не говорится ли здесь о работе воображения самого Грина?
После возобновления моего
– В «Блистающем мире» у меня человек вдруг полетел. Сам, без всякого аппарата. Вот так, очень просто: шел, шел, подпрыгнул раз, другой и с разбега, легко и свободно, поднялся на воздух…
Грин имел в виду следующие строки романа: «Он отошел к барьеру, притопнул и, не спеша, побежал с прижатыми к груди локтями; так он обогнул всю арену, не совершив ничего особенного… Шаги бегущего исказились, уже двигался он гигантскими прыжками, без видимых для того усилий; его ноги, легко трогая землю, казалось, не поспевают за неудержимым стремлением тела; уже несколько раз он в течение прыжка просто перебирал ими в воздухе, как бы отталкивая пустоту. Так мчался он, совершив круг, затем, пробежав обыкновенным манером некоторое расстояние, резко поднялся вверх на высоту роста и замер, остановился в воздухе, как на незримом столбе…»
По интонации можно было догадаться, что Александр Степанович доволен своим вымыслом… Только это не было самодовольство писателя, который ловко придумал эффект в сюжете. Нет, он, очевидно, радовался за своего героя, просто и без всякого усилия достигшего осуществления чудесной мечты, как само собой разумеющегося и совершенно естественного для него, героя, явления. Не важно - возможно ли это и как
PAGE 292
именно. Фантазия Грина не нуждается в кропотливом техническом обосновании и оправдании. Благодаря этому в том же «Блистающем мире» тот же герой летает, пользуясь силой звона четырех тысяч серебряных колокольчиков… Важно, что это прекрасно и радостно, что к этому стремишься всей душой!
Герой романа так говорит о своей поразительной способности: «Об этом я знаю не больше вашего; вероятно, не больше того, что знают некоторые сочинители о своих сюжетах и темах: они являются. Так это является у меня». Наверно, к числу таких «сочинителей» принадлежал и сам Грин.
Мне думается, что Грин жил в своих рассказах и переживал то необычное, к которому его влекло, между тем как в действительности оно оставалось несбывшимся. Он жил своей богатой фантазией, жил многими жизнями своих героев, волновался их чувствами и получал удовлетворение, какое не мог или не умел найти в обыденности. Я догадываюсь, что Грин часто сам был персонажем своих рассказов и растворялся в них своими влечениями, мечтами, идеалами. Он присутствует в своих рассказах таким, каким ему хотелось стать, но - не удалось!
Может быть, поэтому он так часто обращается к Несбывшемуся, уделяет ему столько внимания, делает его решающим стимулом в жизни своих героев?
Вспомним, как говорит о Несбывшемся герой «Бегущей по волнам»: «Рано или поздно, под старость или в расцвете лет, Несбывшееся зовет нас, и мы оглядываемся, стараясь понять, откуда прилетел зов. Тогда, очнувшись среди своего мира, тягостно спохватясь и дорожа каждым днем, всматриваемся мы в жизнь, всем существом стараясь разглядеть, не начинает ли сбываться Несбывшееся? Не ясен ли его образ? Не нужно ли теперь только протянуть руку, чтобы схватить и удержать его слабо мелькающие черты? Между тем время проходит, и мы плывем мимо высоких, туманных берегов Несбывшегося, толкуя о делах дня».
Если Грин жил активной жизнью в созданной его вымыслом стране, то обыденность он воспринимал довольно сдержанно. Он навлекал на себя обвинения в уходе от реальности и в аполитичности. Говорили, что он «сказочник». Одни находили в этом оправдание, так как
PAGE 293
тяжким грехом подмену кипучей жизни выдуманной сказкой.
Но не следует забывать, что сказка является формой отображения действительности, что она может быть реалистической по смыслу и духу. Ведь самая невероятная фантазия в конечном счете исходит из реальности. Пусть называют рассказы Грина сказками, но мы никак не можем отрицать, что в них действуют живые, полнокровные люди, вызывающие у нас симпатию или ненависть, волнующие нас благородством чувств и возвышенными стремлениями! Симпатии Грина неизменно на стороне слабых, обездоленных, мечтающих о возвышенном и идеальном, преданных своему делу.
Мне вспоминается, как Грин презрительно поглядывал на жирных людей, их лица, на которых, как на вывеске, красовалась самоудовлетворенная сытость.
Как- то после отпуска я заметно пополнел, и Грин с первого взгляда обратил на это внимание.
– Ты, я вижу, начинаешь жиреть!
– сказал он.
– Смотри, скоро станешь эдаким нэповским купчиком с брюшком и двойным подбородком!
Он смотрел на меня насмешливо и с явным неудовольствием. Потом, когда я успел снова похудеть, Грин отметил:
– Ну вот, ты снова выглядишь интеллигентным человеком, и в глазах у тебя светится мысль!
Мы уделяем большое внимание моральным принципам и этическому воздействию литературы. Надо признать, что в этом отношении положительные герои произведений Грина способны отвечать самым строгим требованиям. Они безупречно честны, благородны, не идут на компромиссы со своей совестью, не поддаются низменным побуждениям. А как прекрасны их чувства, как преданна, нежна и верна их любовь. В рассказах Грина нет и намека на эротичность, на описание натуралистических подробностей, Любовь в них раскрывается во всей глубине, необычайной чистоте и неизменности. И вместе с тем она не отличается аскетической отвлеченностью, а проста, понятна и очень человечна…
Можно привести бесчисленное множество примеров, подтверждающих моральную высоту чувств героев Грина. Остановлюсь только на одном, чрезвычайно типичном и своеобразном. В рассказе «Синий каскад Теллу-ри», написанном в 1913 году, герой, преодолевая огром
PAGE 294
ные трудности, рискуя жизнью, пробирается в город, охваченный эпидемией чумы. Он разыскивает записи своего друга, открывшего в местности, где еще не ступала нога человека, источник неслыханной целебной силы - синий каскад Теллури. Разработка этого источника принесет им богатство, славу, поможет многим людям избавиться от своих недугов. Выбраться из чумного города герою помогает молодая девушка - мужественная, бесстрашная, ловкая, стройная. Герой восхищен ее силой и душевной прямотой. Когда все опасности миновали, он предлагает ей выйти за него замуж. Девушка удивлена и смущена таким предложением. Но герой настойчиво заверяет ее, что она - именно та, которую он искал. Девушка возражает, что он ведь приехал не за ней, а по важным для него делам. Тогда герой достает драгоценные записи и выбрасывает их. Он нашел свое богатство и счастье! Ради настоящей, единственной любви можно пожертвовать всем. И они уходят вместе…
Это - типично гриновский рассказ. Таковы его герои, такова их любовь. И если поступок героя «Синего каскада Теллури» с точки зрения жизненной практичности неубедителен, то сам он вызывает восхищение удивительной цельностью натуры!
Моральная чистота, которую мы встречаем у Грина, тем более поразительна, что в годы расцвета декадентства и эротизма, когда происходило становление его творчества, средний нравственный уровень литературы был, прямо скажем, довольно низок. Как далеки были его герои от кричавших «расстегни свои застежки» и «хочу быть дерзким, хочу быть смелым, хочу одежды с тебя сорвать»! По всей вероятности, были они далеки и от того, что писатель встречал тогда в своей жизни…