Выдержал, или Попривык и вынес

Твен Марк

— О, да она брыкается!

Въ тотъ моментъ, какъ я взлетлъ на воздухъ, кто-то далъ лошади полновсный ударъ кнутомъ, и когда я на этотъ разъ опять опустился, моего кровнаго мексиканца уже не было. Одинъ калифорнскій юноша погнался за ней, поймалъ ее и просилъ у меня позволенія прокатиться на ней. Я разршилъ ему это удовольствіе. Онъ слъ, былъ подброшенъ разъ и, упавши въ сдло обратно, пришпорилъ лошадь, и она понеслась, какъ птица, перелетла она черезъ три плетня и исчезла по дорог къ долин Уашу.

Я съ грустью прислъ на камень и невольнымъ движеніемъ одной рукой схватился за голову, а другой за животъ. Мн кажется, только тогда понялъ я всю слабость человческаго организму мн недоставало еще одной или двухъ рукъ, чтобы приложить ихъ къ болящимъ мстамъ. Перо не въ силахъ описать, насколько я страдалъ физически; никто

не можетъ вообразить, какъ я былъ весь разбитъ, какъ внутренно, вншне и вообще былъ потрясенъ, ошеломленъ и убитъ; кругомъ меня собралась сочувственная толпа.

Одинъ пожилой мужчина, желая меня утшить, сказалъ:

— Иностранецъ, васъ поддли, всякій, живущій въ этой мстности, знаетъ эту лошадь. Всякій ребенокъ, всякій индецъ могъ бы вамъ сказать, что она брыкается; на всемъ континент вы не найдете хуже лошади. Послушайте-ка меня, я — Каррей, старый Каррей, старый Эбъ [5] Каррей. Кром того, долженъ сказать, что этотъ «кровный мексиканецъ» — проклятая и подлая лошадь. Эхъ, вы, простофиля, если бы не совались въ аукціонъ, вы бы имли случай купить настоящую американскую лошадь, прибавивъ немного въ той цн, что дали за этого стараго кровнаго заграничнаго скелета!

5

Авраамъ по-англійски Abraham, сокращ. Abe, по-русски Эбъ.

Я ничего на это не возразилъ, но далъ себ слово, что если братъ оцнщика умретъ, пока я въ территоріи, то брошу вс дла, а уже непремнно поспшу на его похороны.

Проскакавъ шестнадцать миль, «кровный мексиканецъ» съ калифорнскимъ юношей на немъ влетлъ во весь опоръ обратно въ городъ, роняя повсюду клубы пны, какъ брызги несущагося тифона, и подъ конецъ, перескачивъ черезъ тачку съ посудой и черезъ самого торговца, остановился, какъ вкопанный, передъ нашимъ жилищемъ; какое дыханіе, тяжелое, порывистое, красныя ноздри раздуваются и дикіе глаза полны огня. Но было ли это благородное животное укрощено? Нтъ, не было. Его сіятельство г-нъ спикеръ палаты полагалъ, что было, и слъ верхомъ, чтобы дохать на немъ до Капитолія, но съ перваго же раза животное сдлало скачекъ черезъ высокую груду телеграфныхъ столбовъ, и дорога до Капитолія, одна и три четверти мили, осталась по сей день не тронутая имъ; дло въ томъ, что лошадь выгадала, выбросивъ одну милю и сдлавъ только три четверти, а именно пролетвъ напрямикъ черезъ ограды и рвы и этимъ избжавъ извилинъ дороги; и когда спикеръ дохалъ до Капитолія, то сказалъ, что чувствовалъ себя все время на воздух, какъ будто летлъ на комет.

Вечеромъ спикеръ для моціона пришелъ домой пшкомъ, а «кровнаго мексиканца» привязалъ сзади къ фур. На слдующій день я одолжилъ лошадь клерку палаты, чтобы хать за шесть миль на серебряные рудники Дана, и онъ тоже для моціона прошелся назадъ пшкомъ, привязавъ лошадь. И кому бы я ни давалъ ее, вс возвращались назадъ пшкомъ, точно у нихъ не было другого времени для ходьбы; я всетаки продолжалъ давать ее всмъ, кто только просилъ, въ надежд, что заемщики, если изувчатъ ее, то оставятъ за собой, если же убьютъ, то заплатятъ мн за нее; но, къ несчастію, ничего подобнаго не случалось. Ей положительно везло: она всегда изъ всего выходила невредима; ежедневно выкидывала разныя штуки, почти невозможныя, но изъ нихъ выходила цла. Иногда, плохо разсчитавъ, привозила здока немного помятымъ, но сама всегда возвращалась благополучно. Конечно, я старался ее продать, но это была наивность съ моей стороны, и я не находилъ покупателя. Оцнщикъ, взявшись за это дло, здилъ на ней взадъ и впередъ дня четыре по улицамъ, пугая народъ и давя дтей, но ни разу не достигъ надбавки на предложенную цну. Покупатели только насмшливо улыбались и воздерживались отъ покупки, если только собирались сдлать эту глупость. Кончилось тмъ, что оцнщикъ подалъ мн счетъ, и я снялъ лошадь съ аукціона. Потомъ мы пробовали продать ее сами, предлагая ее въ убытокъ себ на обмнъ хотя плохого памятника, стараго желза или брошюры о воздержаніи, однимъ словомъ, на какую-нибудь собственность. Но собственники были стойки и намъ пришлось уйти съ торговъ опять. Я, конечно, никогда больше не садился на эту лошадь. Ходьба пшкомъ была только полезна для человка, какимъ былъ я, здороваго и никакого поврежденія не имющаго, исключая

душевной досады, обиды и тому подобнаго. Наконецъ я ршилъ подарить ее кому-нибудь, но и это потерпло неудачу. Многіе находили, что и безъ моей лошади достаточно часто подвергались землетрясенію на прибрежь Тихаго океана, такъ что не нуждались въ лишнемъ.

Я прибгнулъ къ послднему средству, предложилъ губернатору лошадь для «бригады», онъ сначала просіялъ, но потомъ одумался и сказалъ, что это будетъ уже слишкомъ примтно.

Въ это же время конюхъ, у котораго она стояла и который за ней ходилъ, подалъ мн счетъ за шесть недль ея содержанія: за конюшню пятнадцать долларовъ, за сно двсти пятьдесятъ долларовъ! Кровный мексиканецъ сълъ цлую тонну этого добра, и конюхъ сказалъ, что онъ сълъ бы въ сто разъ больше, если бы онъ ему дозволялъ.

Я совершенно серьезно замчу тутъ, что обыкновенная цна сна въ теченіе того года и части слдующаго была двсти пятьдесятъ долларовъ за тонну. Въ предыдущемъ году одно время продавали, его по пятисотъ долларовъ за тонну, а въ зиму передъ тмъ сна было такъ мало, что, продавая его по малымъ частямъ, выручали по восьмисотъ долларовъ за тонну. Послдствія этого всякій можетъ понять: народъ, не имя возможности кормить скотъ, выпустилъ его на свободу, и къ весн долины Карсонъ и Игль были покрыты ихъ костями и скелетами!

Тамошніе старожилы подтвердятъ этотъ фактъ. Я кое-какъ ухитрился уплатить по счету и въ тотъ же день подарилъ «кровнаго мексиканца» арканзасскому переселенцу, съ которымъ судьба меня такъ счастливо столкнула. Если эти строки попадутся ему когда-нибудь на глаза, то онъ, безъ сомннія, вспомнитъ о сдланномъ ему дар.

Если кто-нибудь уже испыталъ счастіе прокатиться на «кровномъ мексиканц», то легко узнаетъ животное изъ этого описанія и найдетъ, что ничего лишняго не прибавлено, и только люди несвдущіе примутъ эту характеристику за выдумку.

ГЛАВА XXV

Первоначально Невада составляла часть Утахи и называлась областью Карсонъ, и область эта была довольно таки большая. Нкоторыя долины давали громадное количество сна, и это привлекало многихъ скотоводовъ-мормоновъ и фермеровъ устраивать тутъ колоніи. Нсколько человкъ американцевъ поселились тутъ же, но между этими двумя колоніями не было ни согласія, ни любви, и каждая партія стояла за себя. Мормоны были многочисленне и имли преимущество быть подъ особымъ покровительствомъ мормонскихъ властей въ территоріи, вотъ почему они позволяли себ удаляться отъ своихъ сосдей и относиться къ нимъ свысока. Одно изъ преданій долины Карсона хорошо характеризуетъ положеніе вещей того времени. Работница въ одномъ американскомъ семейств была ирландка и католичка; и вс съ удивленіемъ замчали, что она, не принадлежавшая къ мормонскому кружку, пользовалась ихъ расположеніемъ. Она часто обращалась къ нимъ съ маленькими просьбами, и они ее всегда удовлетворяли; это была тайна для всхъ. Однажды, выходя изъ дому, она обронила изъ подъ своего передника большой кривой ножъ, и когда ея хозяйка потребовала объясненія, она сказала, что шла занять лоханку у мормоновъ!

Въ 1858 году въ области Карсонъ были открыты серебряныя руды и тогда положеніе вещей измнилось, нахлынули калифорнійцы, и американскій элементъ значительно возросъ. Присяга, данная Бриггэму Юнгу и Утах, была отвержена и составлено было гражданами временное управленіе для «Уашу». Губернаторъ Рупъ былъ первая и единственная власть. По истеченіи нкотораго времени конгрессъ постановилъ билль объ устройств «территоріи Невады» и президентъ Линкольнъ послалъ губернатора Най замстить Рупа.

Народонаселеніе въ территоріи въ то время состояло изъ двнадцати или пятнадцати тысячъ жителей и оно продолжало сильно увеличиваться. Серебряныя руды сильно разрабатывались и постоянно воздвигались новые заводы. Дла разнаго рода было много, оно шло дятельно и успшно и день это дня процвтало и увеличивалось.

Народъ гордился законно-установленнымъ правленіемъ, но не радовался прізду начальства изъ отдаленныхъ штатовъ и составленнаго изъ чуждаго элемента — чувство, совершенно понятное. Они предполагали, что чиновный людъ будетъ назначенъ изъ ихъ среды, изъ достойныхъ гражданъ, которые заслуживали такого назначенія и которые знали нужды и потребности страны и народа. Конечно, они были правы со своей точки зрнія. Новые служащіе были «эмигранты», это одно не давало права разсчитывать на расположеніе и на сочувствіе.