Выдержал, или Попривык и вынес
Шрифт:
Мы никогда больше не прикасались ни къ тоннелю, ни къ шахт. Отчего? Очень просто, потому что опытъ научилъ, что секретъ настоящаго успха въ серебряномъ дл былъ — «не» добывать потомъ лица и трудами рукъ своихъ богатства, а продажею слоевъ людямъ, исполняющимъ тяжелыя работы, рабамъ труда!
Передъ тмъ, какъ выхать изъ Карсона, секретарь и я купили «футы» на Эсмеральд отъ разнаго рода людей. Мы ожидали имть большую и немедленную прибыль отъ слитковъ серебра, взамнъ того намъ приходилось постоянно платить все возрастающія пошлины и получать требованія о высылк денегъ, необходимыхъ для разработки руды. Эти пошлины сдлались, наконецъ, такъ обременительны, что необходимо было самому поближе разсмотрть это дло; я ршилъ совершитъ поздку въ Карсонъ, а оттуда създить и на Эсмеральду. Я купилъ лошадь и двинулся въ путь, сопутствуемый м-ромъ Баллу и однимъ джентльмэномъ, подъ именемъ Олендорфъ, который былъ пруссакъ, но не тотъ, который составилъ иностранную
Посл ужина мы пошли гулять и зашли посмотрть на небольшой лагерь индйцевъ, расположившійся по сосдству. Индйцы были вс чмъ-то озабочены, спшили укладывать свои вещи, чтобы скоре покинуть мсто. Трудно было понять, что они говорили на ломаномъ англійскомъ язык, но, наконецъ, съ помощью разныхъ жестовъ мы сообразили, что, по ихъ мннію, въ скоромъ времени надо ожидать большого наводненія. Погода стояла великолпная и время года было не дождливое. Глубина этой ничтожной рченки была не боле одного фута, ну, можетъ быть, два, ширина ручья походила на ширину какого-нибудь задняго переулка въ селеніи, а берега были едва выше человческой головы. Спрашивается, откуда надо было ожидать наводненія. Поговоривъ немного объ этомъ, мы ршили, что это была какая-нибудь хитрость со стороны индйцевъ и что, вроятно, у нихъ была боле вская причина, чтобы такъ спшить, а не боязнь наводненія, особенно въ такое замчательно сухое время.
Въ семь часовъ вечера мы поднялись во второй этажъ, чтобы лечь спать; по обыкновенію, не раздваясь легли вс трое въ одну кровать, потому что мста было мало: полъ, стулья и прочее, все было занято, и всетаки еще не хватало мста для всхъ прізжихъ. Черезъ часъ времени мы были разбужены какою-то тревогою; соскочивъ съ постели, мы проворно прошли между рядами спящихъ и храпвшихъ на полу погонщиковъ и подошли къ переднимъ окнамъ этой длинной комнаты. Нашимъ глазамъ представилось странное зрлище, освщенное луною.
Вода въ извстной рченк Карсонъ поднялась до самыхъ береговъ и сильно шумла и пнилась, быстрымъ и стремительнымъ теченіемъ уносила разный хламъ, бревна, хворостъ и тому подобный мусоръ. Углубленіе почвы въ одномъ мст, обозначающее прежнее русло рки, быстро наполнялось и въ нсколькихъ мстахъ вода начинала выступать изъ береговъ. Люди суетились и бгали взадъ и впередъ, подводя скотъ и пододвигая фуры близко къ дому, такъ какъ возвышенное мсто, на которомъ онъ находился, простиралось спереди не боле какъ на тридцать футовъ, а за домомъ — на сто. Около самаго русла рки стояла маленькая досчатая конюшня и въ ней находились наши лошади. Пока мы смотрли у этого мста, на нашихъ глазахъ вода прибывала такъ быстро, что въ нсколько минутъ образовался цлый потокъ, шумящій и мало-по-малу захватывающій все строеніе. Тутъ мы поняли, что это не шутка, а дйствительно опасное наводненіе и не только вода затопляла маленькую досчатую конюшню, но и угрожала оверлэндскимъ постройкамъ, стоящимъ около рки; вода выступила изъ береговъ и волнами подмывала фундаменты и подходила къ ближайшему большому сновалу. Мы выбжали и присоединились къ взволнованной толп и къ испуганнымъ животнымъ. Вошли по колно въ вод въ досчатую конюшню, отвязали лошадей и когда отводили ихъ, вода подступила намъ уже по поясъ, такъ быстро возвышалась она. Толпа вся кинулась къ сновалу и начала валить громадные тюки прессованнаго сна и катить ихъ вверхъ по возвышенію, направляя ихъ къ дому. Между тмъ люди замтили, что нигд не находили Ойэнсъ, почтоваго кучера; человкъ, ищущій его, отправился въ бродъ къ большимъ конюшнямъ, гд, разыскавъ его спящимъ на кровати, разбудилъ и почти вплавь вернулся обратно. Ойэнсъ былъ пьянъ и продолжалъ спать, но это не длилось долго, минуты черезъ дв, когда онъ повернулся въ кровати, рука его повисла и коснулась холодной воды! Она дошла уже до самаго матраца! Ойэнсъ вскочилъ, стоя въ вод выше пояса и не прошло и четверти часа, какъ все каменное зданіе изъ необожженныхъ кирпичей растаяло, какъ сахаръ, и подъ конецъ рухнуло и въ мигъ было смыто.
Въ одиннадцать часовъ ночи отъ маленькой конюшни виднлась только крыша, а наша гостинница
Намъ пришлось закупоренными просидть въ обществ этой странной шайки людей восемь дней и восемь ночей. Весь день они пьянствовали, ругались и играли въ карты, а иногда для разнообразія поднимали и драку. Грязь и скверность, но лучше забыть объ этомъ, потому что наклонности и вкусъ этого люда намъ непостижимы — тмъ и лучше.
Тамъ было два человка… — впрочемъ, глава эта уже и такъ длинна.
ГЛАВА XXXI
Тамъ было два человка, которые въ особенности были мн непріятны. Одинъ изъ нихъ былъ маленькаго роста шведъ, лтъ около двадцати пяти, который, кажется, зналъ одну единственную псню и постоянно ее плъ. Во время дня намъ приходилось сидть въ маленькой, душной комнат и потому нельзя было избавиться отъ его пнія. Несмотря на крики, ругань, пьянство, его заунывная пснь постоянно слышалась и до того мн опротивла, что я радъ былъ бы умереть, лишь бы избавиться отъ этого мученія. Другой человкъ былъ истый разбойникъ и назывался «Арканзасъ», оно носилъ за поясомъ два револьвера, гнутый ножъ въ голенищ, постоянно былъ пьянъ и вчно искалъ съ кмъ-нибудь повздорить и подраться. Его боялись и вс отъ него отстранялись. Онъ прибгалъ ко всмъ возможнымъ хитростямъ, чтобы заставить кого-нибудь сдлать ему оскорбительное замчаніе и, когда ему казалось, что онъ достигалъ желаннаго и впередъ наслаждался мыслью о драк, лицо его оживлялось, но обыкновенно намченная жертва избгала его сти, и тогда онъ предавался патетическому отчаянію. Хозяинъ гостинницы, Джонсонъ, былъ малый добродушный и тихій, и вотъ Арканзасъ намтилъ его и сталъ на время преслдовать его день и ночь. На четвертый день Арканзасъ напился пьянымъ, услся въ уголъ и выжидалъ случая. Немного погодя, вошелъ Джонсонъ и совсмъ дружелюбно, держа въ рукахъ бутылку виски, сказалъ:
— Я, думаю, что выборы въ Пенсильваніи…
Арканзасъ внушительно поднялъ кверху палецъ и Джонсонъ остановился, тогда онъ всталъ и, нетвердо ступая, подошелъ къ Джонсону, въ упоръ смотря на него, сказалъ:
— Что, что вы знаете о Пенсильваніи? Отвчайте мн немедля, что вы м…можете зн…знать о Пенсильваніи?
— Я только хотлъ сказать…
— Вы только хотли сказать. Вы только хотли, что вы только хотли сказать? Вотъ оно! Вотъ это-то и есть, что «я» хочу знать. Я хочу знать, что вы знаете, что вы можете знать о Пенсильваніи, разъ вы такъ нахально о ней говорите. Отвчайте!
— М-ръ Арканзасъ, прошу васъ, оставьте меня.
— Кто васъ трогаетъ? Не вы ли придрались ко мн! Не вы ли сами вошли шумя и ругаясь, какъ умалишенный. Конечно, я это не перенесу и не дозволю. Если вы желаете драться, то такъ и скажите! Я къ вашимъ услугамъ!
Джонсонъ, загнанный угрожающимъ Арканзасомъ въ уголъ, восклицаетъ:
— Помилуйте, м-ръ Арканзасъ, я ничего такого не говорилъ. Вы не дадите человку даже опомниться. Я собирался сказать, что на будущей недл въ Пенсильваніи предстоятъ выборы, вотъ и все, вотъ все, что я хотлъ сказать, не встать мн съ мста, если это неправда!
— Такъ отчего же вы такъ и не сказали? Зачмъ приходить, ворчать и стараться заводить ссору?
— Помилуйте, я и не думалъ ворчать, м-ръ Арканзасъ… я только…
— Такъ я значитъ лгунъ, не такъ ли?
— Ахъ, прошу васъ, м-ръ Арканзасъ, перестаньте, я никогда не думалъ это говорить, умереть мн, хоть сейчасъ же. Вс тутъ присутствующіе могутъ вамъ заявить, что я всегда хорошо отзываюсь о васъ и оказываю вамъ предпочтеніе передъ другими. Спросите Смита. Неправда ли, Смитъ? Не говорилъ ли я не дальше, какъ вчерашній вечеръ, что, какъ джентльменъ, съ какой стороны ни посмотри, лучше Арканзаса нтъ! Пусть-ка скажутъ, что я этого не говорилъ, что это не мои слова. Итакъ, бросьте это дло, м-ръ Арканзасъ, лучше выпьемъ и протянемъ другъ другу руку, не такъ ли? Приходите вс, я угощаю, идите Биль, Томъ, Бобъ, Скотти… идите. Я хочу, чтобъ вы помогли мн выпить за здоровье Арканзаса, за друга Арканзаса, за буяна-друга Арканзаса! Протяните мн еще разъ руку, посмотрите на него, молодцы, взгляните хоть разъ, и вотъ что я вамъ скажу, слушайте, передъ вами стоитъ честнйшій человкъ въ Америк! И тотъ, кто осмлится усумниться, будетъ имть дло со мною, вотъ что я вамъ докладываю. Руку, еще разъ, дружище!
Они обнялись, хозяинъ дружественно-пьяно, а Арканзасъ снисходительно-допускающей, подкупленный выпивкой, снова упустилъ свою добычу. Но глупый хозяинъ былъ такъ счастливъ, что избжалъ кровопролитія, что не переставая болталъ, когда, наоборотъ, долженъ былъ бы лучше удалиться, изъ боязни наткнуться на новыя непріятности. Послдствіемъ было то, что Арканзасъ скоро опять началъ къ нему придираться и сказалъ:
— Хозяинъ, будьте такъ любезны, повторите то, что сказали!
— Я говорилъ, Скотти, что моему отцу было больше восьмидесяти лтъ, когда онъ умеръ!