Выдержал, или Попривык и вынес
Шрифт:
Мы предъявляли требованія на разныя права, и на заявленныхъ мстахъ начинали шахты и тоннели, но никогда не приводили въ концу ни того, ни другого. Мы принуждены были длать на нихъ нкоторую работу, чтобы удержать ихъ за собою, иначе черезъ десять дней другія компаніи могли завладть ими. Мы постоянно искали повсюду новыя права, предъявляли свои претензіи, немного поработаемъ на нихъ и потомъ ждемъ покупателя, который никогда не являлся. Мы ни разу не натыкались на руду, изъ которой можно было извлечь боле пятидесяти долларовъ съ тонны, и такъ какъ мельницы брали пятьдесятъ долларовъ за тонну работающей руды и за извлеченіе серебра, то наши карманныя деньги быстро исчезали, а другія пока не прибывали.
Мы жили въ маленькой хижин и стряпали сами себ обдъ, жизнь была тяжела, хотя и полна надеждъ, такъ какъ мы не переставали ждать счастья и появленія покупателя.
Наконецъ, когда мука возвысилась до одного доллара за фунтъ, и денегъ нельзя было
ГЛАВА XXXVI
Я по опыту уже извдалъ, какое тяжелое, скучное и медленное дло было копать, чтобы достичь ндръ земли, гд находилась желаемая руда, а теперь я узналъ, что копать была только одна сторона этого дла, а что извлекать серебро изъ руды, была другая; работа тоже трудная и утомительная. Мы должны были вставать въ 6 часовъ утра и находиться при дл до поздней ночи. Мельница эта была о шести толчеяхъ и приводилась въ движеніе силою пара. Шесть длинныхъ, прямыхъ, желзныхъ прутьевъ, толщиною въ человческую ногу, были въ нижней части своей утолщены большимъ количествомъ желза и стали и скрплены вмст, напоминая родъ калитки; эти пруты были постоянно въ движеніи, то поднимались, то спускались, каждый отдльно, одинъ за другимъ, тяжеловсно танцуя такимъ образомъ въ желзномъ ящик, называемымъ «батареей». Каждый такой прутъ или толчея имлъ шестьсотъ фунтовъ всу. Одинъ изъ насъ обязанъ былъ стоять около батареи въ продолженіе всего дня, ломать молотомъ куски скалы, заключавшіе въ себ серебро, и сгребать ихъ лопатой въ батарею. Безконечный танецъ толчеи превращалъ куски эти въ порошекъ, а струя воды, которая по одной капл попадала въ батарею, соединенная съ этимъ порошкомъ, составляла блую смсь, напоминающую тсто. Вс мельчайшія частицы были пропущены сквозь проволочное ршето, которое плотно прилегало и окружало батарею, потомъ ихъ промывали въ чанахъ, согртыхъ парами, чаны эти называются сортучными чашами. Всю эту массу мсива надо было постоянно мшать и шевелить. Въ батаре находилось всегда большое количество ртути, которая схватывала освобожденныя частицы золота и серебра и прилипала къ нимъ; ртуть клали также въ большомъ размр и въ чаны, черезъ каждые полчаса. Множество простой соли и срно-кислой мди прибавлялось время отъ времени, чтобы содйствовать амальгамаціи, уничтожая такимъ образомъ низкіе металлы, которые покрывали золото и серебро и не допускали ихъ соединенія съ ртутью. Вся эта скучная работа лежала на насъ. Цлые потоки грязной воды постоянно вытекали изъ чановъ, ихъ увозили въ широкихъ деревянныхъ корытахъ и выливали въ оврагъ. Трудно предположить, чтобы частицы золота и серебра могли плавать на поверхности воды, глубиною въ шесть дюймовъ, однако же, оно было такъ, чтобы изловить ихъ, клали въ корыто грубыя покрывала и разбрасывали поперекъ корыта маленькіе riffles, наполненью ртутью. Эти riffles надо было каждый вечеръ вычищать, покрывала вымывать, чтобы собрать съ нихъ драгоцнныя частички, но, несмотря на эту предосторожность, одна треть золота и серебра съ одной тонны скалы всегда спускалась на дно корыта и выливалась въ оврагъ, чтобы со временемъ снова быть подобранной для вторичной промывки. Ничто такъ не раздражаетъ, какъ молоніе серебра. Свободнаго времени никогда не находилось на этой мельниц, всегда что-нибудь да надо было работать. Жаль, что Адаму, выходя изъ рая, не пришлось идти тотчасъ же на кварцевую мельницу, чтобы вполн понять всю силу своего наказанія «добывать пропитаніе потомъ лица».
Ежеминутно приходилось намъ въ продолженіе дня вычерпывать мсиво изъ чана и продолжительное время промывать его въ роговой ложк и длать это до тхъ поръ, пока на дн ничего не останется, кром тяжелыхъ шариковъ ртути.
Если они были мягки и слабы, то необходимо было положить въ чанъ соли или срнокислой мди, или какую-нибудь еще другую химическую дрянь, чтобъ помочь пищеваренію; если же они были шероховаты, неровны и сохраняли отпечатокъ пальцевъ, то значитъ были нагружены золотомъ и серебромъ настолько, насколько способны были захватить того и другого, тогда въ чаны клали новый пріемъ ртути. Когда, бывало, другого дла не находилось, то одно никогда не прекращалось, и всегда требовало работы, а именно: «просвать остатки». Однимъ словомъ, это означало лопатой сгребать высохшій песокъ, который выливался вмст съ грязной водой изъ корытъ въ оврагъ, и бросать его на проволочное ршето, стоящее вертикально, чтобъ очистить песокъ отъ булыжника и приготовить его къ новой промывк. Способъ амальгамаціи былъ не одинаковъ на всхъ мельницахъ, разница состояла въ устройств чановъ и въ другомъ механизм и потому мннія были весьма разнообразны, который изъ способовъ можно было считать лучшимъ, но вс системы одинаково признавали необходимость въ «просваніи остатковъ».
Къ концу недли останавливали весь механизмъ завода и начиналась «чистка», т. е. вынимали мягкую массу изъ чановъ и изъ батарей и прилежно смывали всю грязь, пока ничего не оставалось, кром давно накопившейся массы ртути, содержащей въ себ сокровища; этой масс мы давали видъ снжнаго кома, тяжелаго и компактнаго, складывали ее для осмотра въ блестящія и роскошныя груды. Скатывать комы изъ этого мягкаго мсива стоило мн дорого, я лишился прелестнаго, золотого кольца, конечно, вслдствіе моего невжества, потому что ртуть, какъ губка, которая впитываетъ въ себя воду, такъ ртуть постепенно дйствуетъ на золото и, кончилось тмъ, что, разъединивъ между собою частички, кольцо распалось на куски.
Мы клали нашу груду ртутныхъ шаровъ въ желзную реторту, которая имла трубку, вдернутую прямо въ ведро, и накаляли ее. Ртуть въ вид паровъ проходила черезъ трубку въ ведро, гд въ вод обращалась снова въ хорошую, чистую ртуть. Ртуть очень дорога и потому ее даромъ не расходовали. Открывая реторту, мы находили въ ней нашу недльную работу — кусокъ чисто-благо, какъ бы инеемъ покрытаго серебра, величиною, въ два раза взятую человческую голову. Можетъ быть, пятая часть этой массы была золото, но цвтъ не выказывалъ этого и не выкажетъ даже тогда, если дв трети этой массы, чистое золото. Мы ее расплавляли, вливали въ желзную форму въ вид кирпича и она обращалась въ твердое массивное тло.
Вотъ какимъ труднымъ и утомительнымъ способомъ добывались серебряные кирпичи. Эта мельница была одна изъ многихъ дйствующихъ въ то время. Первая мельница была въ Невад, построенная у Игэнъ-Кэньонъ и вела маленькія, незначительныя дла, въ сравненіи съ позднйшими, громадными заведеніями, устроенными въ Виргиніи-Сити и въ другихъ мстахъ.
Обыкновенно откалывали небольшой кусочекъ этихъ кирпичей, испытывали его «черезъ огонь», и этимъ узнавали, сколько эта масса заключала въ себ золота, серебра и простого металла. Этотъ опытъ весьма любопытенъ. Осколокъ расплющиваютъ молоткомъ до тонкости писчей бумаги и взвшиваютъ на легкихъ, чувствительныхъ всахъ, до того чувствительныхъ, что если вы свсите на нихъ двухъ-дюймовый клочекъ бумаги и потомъ напишите на немъ грубымъ, мягкимъ карандашемъ и снова свсите клочекъ, то найдете прибавленіе въ вс.
Потомъ берутъ кусочекъ свинца (тоже взвшеннаго) свертываютъ его вмст съ серебромъ и расплавляютъ сильнымъ огнемъ въ маленькомъ сосуд, называемымъ капелиною, сдланнымъ изъ сгущеннаго костяного пепла, въ вид чашки въ стальной форм. Простой металлъ окисляется и всасывается вмст со свинцомъ въ скважины капелины и остается пуговка или шарикъ чистйшаго золота и серебра, когда пробирщикъ взвшиваетъ его, то замчаетъ убыль и узнаетъ пропорцію простого металла, находящагося въ кирпич. Теперь ему надо отдлить золото отъ серебра. Пуговка эта расплющивается молоткомъ совершенно плоско и тонко и кладется въ горнило, гд держутъ ее до сихъ поръ, пока не накалится до-красна; потомъ охлаждаютъ, свертываютъ въ шпульку и согрваютъ въ стеклянномъ сосуд, содержащемъ азотную кислоту; кислота растворяетъ серебро, но не дйствуетъ на золото, которое, такимъ образомъ, отдляется и, въ свою очередь, взвшивается. Затмъ наливаютъ соленой воды въ сосудъ съ раствореннымъ серебромъ; серебро принимаетъ осязаемую форму и падаетъ на дно. Теперь больше ничего не остается, какъ только и это свсить, тогда пропорціи всхъ металловъ, состоящихъ въ кирпич извстны, и пробирщикъ накладываетъ клеймо на поверхность кирпича.
Теперь проницательный читатель пойметъ безъ всякихъ объясненій, что спекулянтъ-промышленникъ не имлъ привычки приносить для испытанія худшій осколокъ скалы отъ своей руды (чтобъ легче продать ее), а длалъ совершенно наоборотъ. Я видлъ многихъ разсматривающихъ и разыскивающихъ цлыми часами въ груд почти ничего нестоящаго кварца, и подъ конецъ, находящихъ маленькій кусочекъ, величиною въ лсной орхъ, который обладалъ большимъ количествомъ золота и серебра, этотъ-то кусочекъ и сберегался для испытанія! Конечно, испытаніе доказывало, что тонна такой скалы будетъ давать сотни долларовъ, и вотъ на основаніи испытаній такихъ-то осколковъ много нечего нестоющихъ рудъ было продано.
Искусство отдлять металлы было дло весьма выгодное и потому многіе шли на эту должность, не имя особенныхъ научныхъ знаній или способностей. Одинъ пробирщикъ давалъ всегда такой результатъ отъ всхъ образчиковъ, ему приносимыхъ, что одно время пріобрлъ какъ бы монополію въ этомъ дл. Но какъ вс люди, которые пользуются успхомъ, онъ сдлался предметомъ зависти и подозрнія. Другіе пробирщики составили заговоръ противъ него, посвятили въ эту тайну нкоторыхъ важныхъ гражданъ, желая доказать имъ честныя ихъ намренія, откололи кусокъ точильнаго камня и попросили отнести его популярному ученому, чтобъ подвернуть этотъ кусокъ испытанію черезъ огонь. Спустя часъ времени, результатъ сталъ извстенъ, оказалось, что тонна этой скалы будетъ давать 1.284,40 ф. серебра и 366,36 ф. золота!