Янки при дворе короля Артура

Твен Марк

— Уступить, такъ-ли? О, дай себ минуту сроку. Они даже вовсе и не мечтаютъ объ этомъ… нтъ; они ожидаютъ только, чтобы подчиниться.

— Но неужели это правда? Если они желаютъ этого, то почему не приводятъ въ исполненіе?

— О, если бы ты зналъ, съ какимъ уваженіемъ они относятся къ драконамъ, то не сталъ бы ихъ порицать. Они боятся придти къ теб.

— Хорошо; тогда я къ нимъ пойду и…

— Нтъ, они не допустятъ васъ, лучше я къ нимъ пойду!

И она пошла. Это была ловкая особа относительно набговъ. Однако, я сомнвался, что изъ этого могло что-либо выйти. Но вотъ я увидлъ, какъ рыцари ухали, а Сэнди вернулась обратно. Но все же это нсколько облегчало меня. Я разсудилъ, что она врно сдлала какую-нибудь

ошибку въ своихъ переговорахъ; иначе свиданіе не могло бы быть такъ кратковременно; но оказалось, что она прекрасно устроила дло, даже можно сказать самымъ удивительнымъ образомъ. Лишь только она сказала этимъ людямъ, что я Патронъ, то, по ея словамъ, это «объяло ихъ страхомъ и ужасомъ»; и они готовы были сдлать все, что она только потребуетъ. Она заставила ихъ поклясться, что черезъ два дня они явятся ко двору короля Артура, покорятся ему и съ тхъ поръ станутъ моими рыцарями и будутъ подъ моимъ начальствомъ. Сэнди устроила все это лучше, чмъ бы я могъ сдлать самъ! Она была очень ловка.

ГЛАВА XV.

Разсказъ Сэнди.

— И такъ, у меня теперь есть свои рыцари, — сказалъ я, когда мы снова пустились въ дорогу. — Кто могъ бы предполагать, что я когда-нибудь буду вести такого рода жизнь; но въ сущности я не знаю, что мн длать съ этими рыцарями; кром разв того, что розыграть ихъ въ лотерею. Сколько ихъ тамъ, Сэнди? — Семь человкъ, сэръ, и еще ихъ оруженосцы.

— Порядочная кучка! Но кто они? Откуда они вынырнули?

— Откуда они вынырнули?

— Да, гд они живутъ?

— Ахъ, я не поняла тебя; это я тотчасъ и сказала теб.

Затмъ она начала говорить медленно и тихо, выговаривая слова какъ-то особенно деликатно. Вынырнули, откуда вынырнули… откуда вынырнули… откуда они вынырнули… да теперь это совершенно врно. Дйствительно, въ этой фраз слышится какая-то особая грація. Я буду повторять и повторять ее, пока совершенно не заучу ее. Сначала мн трудно было это выговорить, но теперь идетъ лучше…

— Но не забудьте этихъ пастушковъ, Сэнди.

— Пастушковъ?

— Да, рыцарей, вы знаете. Вы только что начали мн разсказывать о нихъ. Нсколько минутъ тому назадъ, помните. Выражаясь фигурально, игра началась.

— Игра?..

— Да, да, да! Заведите механизмъ. Я хочу сказать, принимайтесь за вашу статистику. Разскажите мн о рыцаряхъ.

— Хорошо, хорошо; я сейчасъ начну. Два изъ нихъ отправились въ путъ и прозжали по большому лсу. И…

— О, Боже мой!

Видите-ли, я только теперь понялъ свою ошибку. Я спустилъ ей шлюзы; это была моя вина; она въ теченіе тридцати дней не добралась бы до самаго факта. Сэнди обыкновенно начинала безъ предисловія и оканчивала безъ вывода. Если вы ее прервете, то она или будетъ продолжать, не обращая на васъ никакого вниманія, или же отвтитъ вамъ въ двухъ словахъ и потомъ опять начнетъ свой разсказъ съизнова. Перерывы одинъ только вредъ. Но все же я прерывалъ ее и прерывалъ очень часто, чтобы только спасти свою жизнь. Можно было положительно умереть, если слушать цлый день безъ перерыва это монотонное выцживаніе словъ.

— Боже мой! — воскликнулъ я въ отчаяніи. — Она опять начинаетъ съизнова.

— И такъ, они оба отправились въ путь и въхали въ большой лсъ. И…

— Кто эти оба?

— Сэръ Гауэйнъ и сэръ Уэйнъ. И вотъ они пріхали въ аббатство къ монахамъ и тутъ ихъ хорошо помстили. На утро въ аббатство пріхали еще другіе рыцари и такимъ образомъ, они вс вмст отправились въ путь и дохали до большого лса; дале сэръ Гауэйнъ замтилъ въ одной долин у башни двнадцать красивыхъ двушекъ и два вооруженныхъ рыцаря на высокихъ коняхъ, двушки ходили около дерева… Дале сэръ Гауэйнъ увидлъ, какъ эти двушки повсили блый щитъ на это дерево и всякій разъ, когда проходили мимо, плевали на щитъ и бросали въ него грязью.

— Если бы я не видлъ ничего подобнаго въ этой стран, то этому не поврилъ бы, Сэнди.

Но я видлъ это и даже могу видть и теперь, какъ эти созданія парадируютъ около этого щита и дйствуютъ именно такимъ образомъ. Женщины дйствуютъ здсь, какъ бсноватыя. Геллоская двушка самого простого происхожденія, можетъ поучить вжливости, скромности, терпнію и манерамъ любую изъ высокопоставленныхъ герцогинь въ стран Артура.

— Геллоская двушка?

— Да; но только не спрашивайте у меня объясненій; это новый родъ двушекъ; ихъ тутъ нтъ; часто случается, что съ ними обращаются грубо, но тутъ он вовсе не виноваты и такой человкъ не можетъ не почувствовать стыда даже и черезъ тысячу триста лтъ; такое дурное поведеніе ничмъ не было вызвано; ни одинъ джентльменъ не долженъ этого длать… хотя я… даже я самъ, если бы я захотлъ признаться…

— Безъ всякаго сомннія, она…

— Ничего не говорите о ней; я говорю, что не могу вамъ объяснять этого такъ, чтобы вы поняли.

— Ну, пусть такъ и будетъ, если вы такого мннія. И вотъ сэръ Гауэйнъ и сэръ Уэйнъ подошли, привтствовали двушекъ и спросили ихъ, почему он относятся къ этому щиту съ такимъ презрніемъ. Господа, — сказали двушки, — мы это вамъ разскажемъ. Тутъ есть въ стран одинъ рыцарь, которому принадлежитъ этотъ блый щитъ; этотъ рыцарь слыветъ за хорошаго человка, а между тмъ, онъ ненавидитъ всхъ лэди и всхъ женщинъ благороднаго происхожденія и поэтому мы и оказываемъ презрніе его щиту.

«Я скажу вамъ», — началъ сэръ Гауэйнъ, — хорошему рыцарю не подобаетъ презирать лэди и женщинъ благороднаго происхожденія, но если онъ васъ ненавидитъ, то на это у него есть свои причины; безъ всякаго сомннія, онъ любитъ въ какомъ-либо другомъ мст лэди и благородныхъ женщинъ, а т также, вроятно, его любятъ; если же онъ такой храбрый человкъ, какъ вы говорите…

— Храбрый человкъ!.. — прервалъ я ее. — именно такіе люди имъ и нравятся, Сэнди. А объ ум человка он и не думаютъ…

— А если онъ такой храбрый человкъ, какъ вы говорите, — сказали сэръ Гауэйнъ, — то назовите мн его имя. — Сэръ, — сказали он, - его зовутъ Маргаусъ, онъ сынъ короля Ирландіи…

— Вы говорите, — снова прервалъ я Сэнди, — что онъ сынъ короля Ирландіи, но это еще ничего не выражаетъ;- однако, держитесь теперь крпче, намъ нужно перескочить черезъ этотъ оврагъ. Такъ будетъ хорошо. Эта лошадь изъ цирка, она родилась раньше своего времени.

— Я его знаю прекрасно, — сказалъ сэръ Уэйнъ, — это отличный рыцарь, какой когда-либо жилъ.

— Какой когда-либо жилъ? Если вы, Сэнди, находите промахи въ мір, въ такомъ случа, вы уже слишкомъ обветшалая тнь… Впрочемъ, не въ этомъ дло! я видлъ самъ, какъ онъ выказалъ свою храбрость, когда нсколько рыцарей собрались вмст, и въ то время ни одинъ изъ нихъ не могъ устоять противъ него. Ахъ, двицы, — сказалъ сэръ Гаэуйнъ, — мн кажется, что въ данномъ случа, вы сами достойны порицанія; я полагаю, что онъ только недавно повсилъ здсь свой щитъ, иначе рыцари давно увезли бы его. Но я не могу выносить дале посрамленія рыцарскаго щита. Сказавъ это, сэръ Гауэйнъ вмст съ сэромъ Уэйнъ отъхалъ отъ нихъ; тогда явился сэръ Маргаусъ, верхомъ на высокомъ кон и подъхалъ прямо къ двушкамъ. Лишь только послднія замтили подъзжающаго къ нимъ сэра Маргаусъ, какъ убжали въ башню; многія изъ нихъ отъ страху попадали на пути.

Тогда одинъ изъ рыцарей башни простеръ свой щитъ и громко сказалъ: «Сэръ Маргаусъ, защищайся!»

Они бросились одинъ на другого, и рыцарь башни сломалъ свое копье о копье Маргауса; послдній же выбилъ его изъ сдла, такъ что рыцарь расшибъ себ затылокъ, а также и лошадь получила сильные ушибы…

— Это постоянно такъ; такое положеніе вещей всегда губитъ столько лошадей, — замтилъ я.

— Это увидлъ другой рыцарь изъ башни и бросился на Маргауса; они такъ яростно схватились другъ съ другомъ, что рыцарь изъ башни былъ вышибленъ изъ сдла, сброшенъ на землю и убитъ вмст съ лошадью.