Злодейка, перевернувшая песочные часы

СанСоБи

– Миэлль, ты же понимаешь, что случись что-то, то я могла бы умереть?

– Но ведь в карете была лишь небольшая поломка? Она благополучно вернулась домой.

Арья с трудом сдержала мгновенный прилив радости от такого уверенного тона сестры и с удивлением спросила:

– Миэлль, а ты об этом откуда знаешь?

Как она могла знать, что карета была не в таком плохом состоянии? В случае, если бы в экипаже отсутствовали крупные детали, а не мелкие, это действительно могло привести к серьезной аварии. Однако никто не обсуждал вслух,

что в карете не было именно мелких деталей. Так откуда Миэлль об этом знала? Как глупо – попасться вот так!

Сестра поняла совершенную ошибку, и на ее лицо тут же легла тень. Арья смотрела, как она сжимала руку своей верной горничной Эммы, и жалела, что не может схватить и выкрутить ее.

– Так откуда ты об этом знаешь?

– …

Миэлль закусила губу, так и не придумав, что ответить. Эмма шептала что-то невнятное хозяйке, которая дрожала, как неоперившийся птенец. Женщина выглядела серьезной, явно пытаясь подсказать Миэлль, как выпутаться из сложившейся ситуации.

Арья внимательно наблюдала за ними. Конечно, вскоре сестра начала оправдываться за свои слова:

– Я просто говорила о последствиях, сестренка. Раз ты не пострадала, то с каретой все наверняка было не так уж и плохо.

– Да, Миэлль. В твоих словах есть доля истины.

Взгляд графини метнулся к Арье, когда та внезапно отступила. Она гадала: что задумала ее дочь? Арья слегка нахмурилась, а затем объяснила, почему согласилась с Миэлль:

– Но не стоит забывать, что я могла серьезно пострадать. Сегодня мне просто повезло, но кто знает, что могло бы произойти?

– Д-да, ты права, – ответила Миэлль, немного поколебавшись.

Не согласись она с Арьей сейчас, это означало бы, что она продолжает защищать очевидно провинившегося кучера. Она не могла себе этого позволить.

– Хорошо, что в этой карете оказалась я… Только представлю, что на моем месте могла быть ты… и мне сразу становится дурно.

«Поэтому очень странно, что ты защищаешь этого кучера. Слышишь меня? Ты должна быть на стороне своей единственной сестры. А теперь своими руками накажи человека, которого ты заставила совершить преступление».

Она надеялась, что эта история закончится именно так.

– …

Ловушка, которую расставила для нее Арья, не позволила Миэлль ответить. Согласись она с сестрой, это означало бы предать кучера, а отрицание вызовет у всех ненужные подозрения.

Так что же предпримет Миэлль?

Лицо кучера уже стало настолько бледным, что напоминало труп. Он не решался оправдываться и просто ждал приговора.

Арья спрятала лицо в подол маминого платья, притворяясь, что вытирала слезы, которые еще не успели пролиться. На самом деле, она скрывала вырывающуюся наружу улыбку. В зале стояла оглушительная тишина, но Миэлль продолжала хранить молчание.

Графиня давно поняла, что ее коварная дочь что-то замышляла, и молча наблюдала за ней. Было очевидно, что она задумала что-то, хоть женщина и не подозревала, что именно.

Арья,

которая прятала свою радость и торжество в подоле платья графини, с угрюмым лицом повернулась к сестре:

– Ты ведь тоже так думаешь? Правда, Миэлль?

– …Да.

– Ну, раз так, тогда давай попросим нашу добрую матушку вынести справедливое и мудрое решение.

Справедливое и мудрое. Родная мать Арьи, безусловно, была на ее стороне. Она сделает все так, как попросит дочь.

Миэлль ничего не ответила. Ее ресницы дрожали, а губы были сжаты, когда Арья спросила:

– Что ты об этом думаешь?

«Давай, вышвырни кучера собственными руками! Накажи человека, который трудился ради тебя!»

Грустные глаза Арьи загорелись огнем. Они были похожи на глаза змея, предложившего яблоко первым людям. Безумие в ее взгляде подтолкнуло Миэлль, и ей ничего не оставалось, кроме как вкусить запретный плод.

– Да, думаю, это правильное решение.

Ноги кучера подкосились, и он опустился на пол. Эмма, служанка Миэлль, крепко схватила хозяйку за плечи и скрылась с ней за углом.

У Арьи возникло искушение поаплодировать собравшимся за то, что они досмотрели спектакль до самого конца, но она сдержалась и слабо и тоскливо улыбнулась. В ожидании справедливого решения матушки.

* * *

Вынесение приговора было отложено до следующего дня.

Стояла уже глубокая ночь. Откладывать было незачем, но графиня, желая придать своему решению видимость глубокого раздумья, заявила, что объявит обо всем утром. Хотя исход и был предрешен.

На следующий день, когда Арья вошла в столовую к завтраку, она заметила пустые стулья и спросила слугу:

– А где Миэлль?

– Ей нездоровится. Она сказала, что поест в своей в комнате.

– Хм, вот как…

Миэлль почти все время ела у себя, но было очевидно, почему она решила пропустить завтрак именно сегодня. Наверняка ее тошнит только от одного вида Арьи. Она знала это, потому что в прошлом сама чувствовала себя именно так.

«Что ж, очень жаль. Не надо было придумывать такую глупость и сеять недоверие среди собственных слуг».

Трюки – орудие умных.

Конечно, сейчас сестра считала себя именно такой, а Арью – относительно глупой. Но все было совсем по-другому. Миэлль хоть и смышленая, но все еще маленькая девочка. Ей ни за что не победить Арью, прожившую на свете уже более двадцати лет.

Девушка позавтракала вместе с графиней, которая спустилась немного позже положенного. Завтрак был простой, и хоть для Миэлль, возможно, показался горьким, но очень приятным для Арьи.

После неторопливой трапезы они с матерью вышли из столовой и направились в холл, чтобы вынести вердикт кучеру. По пути девушку остановил дворецкий.

– Миледи, в прихожей вас ждет посыльный из ювелирной лавки.

Лицо мужчины сегодня было мягче, чем обычно. В прошлом он всегда смотрел на нее жестким, суровым взглядом.