Золотой ворон
Шрифт:
Матч закончился со счетом 9:6 в пользу Троянцев, и Джереми с энтузиазмом пожал руку Жану.
– Лучший отрыв от них за последние годы!
– Задницу на скамейку, - сказала Лисински, когда Джереми начал вставать.
– Ах, тренер, - запротестовал Джереми, но послушно сел обратно. Остальным Троянцам разрешили выйти на корт, чтобы отпраздновать это событие со своими товарищами по команде и обменяться быстрыми рукопожатиями, а Джереми ограничился тем, что помахал обеими руками над головой в знак солидарности. Реманн повел тренеров на корт общаться с персоналом Рысей,
Возможно, было неизбежно, что репортер набросится на него, как только все прояснится. Она заняла свободное место с другой стороны от Жана, в то время как ее оператор присел напротив них.
– Мы здесь, на Золотом корте, с Джереми Ноксом и Жаном Моро, - сказала она, сияя в камеру.
– Только что прозвучала финальная сирена в честь победы со счетом 9:6 над давними соперниками из округа Белый Хребет, Рысями. Фантастическое начало сезона, звездные выступления повсюду. Как мы себя чувствуем сегодня, ребята?
– Захватывающий дебют, - согласился Джереми, улыбаясь во весь рот.
– Я очень горжусь своей командой за то, что она приложила столько усилий на корте сегодня вечером. Никогда не знаешь, чего ожидать от первого матча, верно? Летние тренировки могут только подготовить тебя к сезону, поэтому одержать победу здесь - невероятно приятно. И против такой талантливой команды?
– добавил он, снова посмотрев в сторону корта.
– В этом году нам будет очень весело, Ингрид. Я не могу дождаться.
– А ты?
– Спросила Ингрид, улыбнувшись Жану.
– Прежде чем ты ответишь, я должна признаться: я никогда по-настоящему не была фанаткой Воронов.
– Она на мгновение закрыла лицо руками, как будто это был постыдный секрет, затем откинула локоны с лица и наклонилась к нему.
– Я, конечно, смотрела Эдгара Аллана, но я выросла в Анахайме. Троянцы всегда будут моей первой любовью. Я была ярым противником, когда впервые объявили о твоем переводе, но ничего себе. Считай, что я перешла на другую сторону.
Это был не вопрос, но она все равно повернула микрофон в его сторону. Жан подумал, не может ли он просто встать и уйти. Джереми выжидающе посмотрел на него, и Жан едва сдержался, чтобы не нахмуриться. Он отказался смотреть на нее, когда сказал:
– Троянцы заслуживают вашей преданности. Они очень хороши.
Он мог представить, как Джереми устал, но Джереми было нелегко поправить его перед аудиторией.
– Я рада, что ошибалась, - пообещала ему Ингрид.
– Ты отлично вписываешься в команду, и совершенно очевидно, что твоя команда тебя обожает. Это... Я собираюсь уничтожить это, извините... это радость жизни, когда они рядом с тобой.
– Уничтожение - это еще мягко сказано. Жан до крови прикусил внутреннюю сторону щеки, чтобы не комментировать ее произношение, но Ингрид и не ждала ответа. Она сказала: - Кстати, о товарищах по команде, мы не могли не заметить одного из них среди присутствующих сегодня вечером. Надеюсь, ты не возражаешь, что мы пригласили его сюда на послематчевое интервью?
Жан отказывался верить, что еще один Ворон забрался так далеко, но затем знакомый
– Джонни.
Жан перестал дышать, но уже поворачивался. Он ни за что на свете не смог бы проигнорировать этот голос, они слишком долго были напарниками. В конце скамейки стоял охранник, а рядом с ним - Зейн Ричер. После четырех месяцев разлуки с Воронами он по-прежнему был одет в черное с головы до ног, но даже отсюда Жан видел, как сильно он похудел. Он выглядел достаточно устрашающе, чтобы сердце Жана сбилось с ритма. Жан вскочил на ноги прежде, чем осознал, что движется, но он не был уверен, собирается ли приблизиться к Зейну или отступить.
Ингрид представляла Зейна перед камерой, но охранник не стал дожидаться, пока она закончит. Он перевел взгляд с Джереми на Жана и спросил:
– Каков вердикт? Я могу проводить его обратно на трибуны, если вы не хотите, чтобы он здесь находился.
Когда Жан слишком долго не отвечал, Джереми сказал:
– Ричер, рад видеть тебя на ногах. Я сожалею о твоих потерях этим летом.
– Скажи мне еще раз, и я сломаю тебе вторую лодыжку, Нокс, - сказал Зейн.
Жан встал между ними.
– Не угрожай моему капитану, Зейн.
Зейн перевел взгляд обратно на Жана.
– Или что? Ты собираешься меня остановить?
– От него не ускользнул взгляд, брошенный на него Жаном, судя по коварной улыбке, растянувшей его губы. Он знал, что Жан прикидывает, сопоставляя свои шансы с ослабленным состоянием Зейна. Ленивый вызов в его словах «испытай меня» предостерег Жана не испытывать судьбу.
– Жан, - начал Джереми.
– Джонни занят, - сказал Зейн, выдержав пристальный взгляд Жана.
– Да, - согласился Жан, указывая рукой на Ингрид.
– Я проделал весь этот путь. Ты обязан уделить мне время.
– Я тебе ничего не должен.
– Нет?
– требовательно спросил Зейн, полный ненависти и злости.
После разговора с Зейном, делать это на публике было худшим, что мог придумать Жан, поэтому он махнул Зейну, чтобы тот следовал за ним.
– Раздевалка.
Джереми потянулся к нему.
– Ты уверен?
Жан поймал его взгляд и на мгновение задержал его, но у него не было простых ответов на вопросы, которые читались в испытующем взгляде Джереми. Лучшее, что ему удалось, это неуверенно пробормотать:
– Я не знаю.
Позади него Ингрид поднималась со скамейки, намереваясь последовать за ним и Зейном из внутреннего двора. Жан сделал ей знак, и Джереми кивнул, молча обещая вмешаться. Зейн пристроился рядом с Жаном с легкостью, выработанной долгой практикой, подстраиваясь под его шаг, как будто они и дня не провели порознь. Это было настолько знакомо, что у Жана скрутило живот.
Не успела за ними закрыться дверь раздевалки, как Зейн сказал:
– Ты, должно быть, издеваешься надо мной, Джонни.
– Он сильно дернул Жана за рукав, свирепо нахмурившись, и сказал: - Ты был там чужим. Ни драки, ни ударов. Ты позволяешь этой команде наезжать на тебя, как будто у тебя фетиш на травлю. Хозяин избил бы тебя до полусмерти за такое трусливое поведение.