Золотой ворон

Сакавич Нора

У перил, ближайших ко входу, стояли три женщины, одетые в красные футболки с эмблемой Университета Южной Каролины. Буква «У» была на Чериз, которую Жан легко узнал теперь, когда увидел ее фотографию. Она перегнулась через перила, когда Деррик потянулся к ней, и при этом чуть не выпала из своей футболки. Пылкое «Я люблю тебя» Деррика, вероятно, было вызвано скорее этим промахом, чем улыбкой, которой она одарила его. Он слишком громко поцеловал костяшки ее пальцев, прежде чем обратиться к Жану.

– Чериз, это мой приятель Жан Моро! Я все ему о тебе рассказал.

– Надеюсь, только хорошее, - сказала она.

– Пожалуйста, будь матерью моих детей, - сказал Деррик,

протягивая к ней обе руки в мольбе.
– У нас будут такие красивые малыши.

– Очаровательно, как всегда, - сухо сказала она.
– Привет, Дерек.

– Чериз, - ответил Дерек, подойдя к Жану с другой стороны.
– Привет, Тори, Дениз.

– Дерек.
– Тори перегнулась через перила и улыбнулась ему.
– Хорошо выглядишь.

– Я мог бы сказать то же самое о тебе, Ти.

– Ты мог бы сказать то же самое, - сказала она, выжидательно наклонив голову.

Дерек медленно улыбнулся, но что бы он ни собирался сказать, его прервал крик Бобби, донесшийся с внутренней площадки:

– Я скажу тренеру!
– Полсекунды спустя она изменила свою угрозу на: - Я скажу Энджи! Давай! Давай! Давай!

– О Боже, - сказал Деррик, хватаясь за сердце.
– Чериз, любовь моя. В другой раз.

Дерек ухватился за перила, чтобы подтянуться, и Тори обхватила его лицо руками для быстрого поцелуя. Группа фанатов, сидевших шестью рядами выше, разразилась криками и одобрительными возгласами, а Дерек улыбался как дурак, когда снова опустился на ровную землю.

Чериз поймала взгляд Жана, когда он начал отступать назад, и сказала:

– Присмотри за нашими мальчиками, ладно?

– За нашими мальчиками!
– Крикнул Деррик, прежде чем сорваться с места на полной скорости.
– За нашими! Мальчиками!

– В один прекрасный день ты поймешь, что он не шутит на твой счет, - предупредил Чериз Дерек.
– Разберись в себе, прежде чем и дальше водить его за нос, ладно? Он мой брат.

– Увидимся позже, - вот и все, что сказала Чериз.

Дерек нахмурился, глядя на нее, но сделал знак Жану и тронулся в путь. Они не пытались сравняться в скорости с Дерриком, но шли медленно, чтобы остальным было легче догнать их. Жан снова пристроился рядом с Джереми. Где-то позади него Троянцы обращались с Дереком как с вернувшимся героем, кричали, хлопали и вели себя самым неприличным образом. Жан лениво подумал, заткнутся ли они когда-нибудь. Появление Рысей на площадке, принесло немного спокойствия, за исключением того, что теперь Ттроянцы радостно приветствовали их, проходя мимо.

Джереми и Ксавье отошли от линии, чтобы отдать дань уважения тренерам и капитанам Белого Хребта. Жан по пути оглянулся в поисках Коннорса, но Рыси все еще выходили из раздевалки. Троянцы сделали последний круг, по пути забрав Джереми и Ксавье, и Джереми отвел их в раздевалку переодеться. Команды были слишком большими, чтобы делить площадку для разминки, но Троянцы раньше провели тренировку. Это дало их гостям немного больше времени, чтобы избавиться от скованности путешествия.

Переодеться было достаточно просто после почти тринадцати лет ношения такого количества одежды. На Жане уже были золотистые шорты, для домашней формы, поэтому он сел на скамейку, чтобы натянуть щитки на голени. Он туго затянул ремни, затем по очереди вытянул ноги и пошевелил лодыжками, чтобы проверить их. Убедившись, что они будут держаться на месте, не нарушая кровообращения, он натянул носки поверх них. Обувь он пока отложил в сторону, решив снять рубашку.

Он натянул свой нагрудник, сначала расправив плечи, а затем застегнув ремни на груди. Его тренировочное джерси было брошено в шкафчик в пользу

красного с золотом, которое подходило для ношения поверх защиты. Потребовалось несколько быстрых рывков, чтобы надеть его прямо поверх защиты, и он застегнул на шее ремешок, прежде чем потянуться за перчатками. Их было две пары: длинные хлопчатобумажные, которые застегивались выше локтей и не давали нарукавникам соскальзывать или сдавливать руки, и более объемный комплект с бронированными пальцами, который надевался последним. Жан сунул их в шлем, собираясь вернуться во внутренний корт, надел ботинки и зашнуровал их.

– Готовы, мы готовы, мы готовы!
– эхом разнесся боевой клич со стороны нападающих, и почти все Троянцы ответили яростным: - В бой!
– Кэт восторженно взъерошила волосы Жана, ее улыбка была дикой от возбуждения, и она подняла его на ноги.

В первом тайме игроки будут тренироваться на своей половине поля, а во втором - на чужой. В ходе разминки во время игровых вечеров они должны были чередоваться, чтобы, выходя на корт, они могли расходиться в разные стороны. Джереми стоял в начале очереди, Ксавье - сразу за ним, а остальные Троянцы были расставлены по местам на корте. Хотя первокурсникам не разрешалось играть, они могли участвовать в тренировках, поэтому они занимали места, отведенные им старшекурсниками. Жан закрыл глаза, слушая, как их смех и радостные голоса эхом отражаются от стен.

– Хорошо?
– Это была Энджи, остановившаяся рядом с ним.

Не было смысла говорить ей, как странно было существовать в такой момент и в таком месте, поэтому Жан только сказал:

– Хорошо.

Она продолжила свой путь, считая игроков ручкой. Лисински обогнала ее, направляясь в другую сторону, и когда Энджи крикнула:

– Двадцать девять!
– из начала очереди, Лисински эхом откликнулась. Тони и Бобби бегали взад и вперед по линии, раздавая клюшки для разминки. Жан держал свою клюшку на сгибе локтя, пока надевал шлем и натягивал более плотные перчатки. Когда они закончили, Тони крикнул «Все на выход!», и Лисински побежала к началу очереди. Возглас Джереми предупредил Жана, что очередь вот-вот начнет двигаться, и даже сквозь шлем Жану было слышно, как Троянцы присоединились к ним.

Они побежали обратно во внутренний корт непрерывной, нескончаемой вереницей. С тех пор, как Жан приезжал на стадион в последний раз, трибуны были заполнены довольно сильно, и он чувствовал рев болельщиков, словно тяжесть давила на его кости. Стадион был меньше, чем Эвермор, и фанатов на нем было гораздо меньше, но за более тихие летние месяцы Жан успел забыть, какими шумными могут быть вечера игр.

Реманн открыл для них дверь на корт, и они пробежали через нее, не сбавляя скорости. На половине корта их ждали четыре корзины с мячами. Джереми провел со своей группой два быстрых круга по их половине поля, дав Лайле время освоиться у своих ворот, прежде чем собрать их на половине поля. Он перечислил пять упражнений, которые, по его мнению, они должны были отработать, затем вручил каждому по мячу и отправил восвояси, громко крикнув:

– Эй, эй!

Жан забыл о безвкусной форме, переполненных трибунах и Рысях, которые описывали круги по внутреннему корту. Только это имело значение: мяч в его клюшке, команда, которую он представлял, ворота за спиной Лайлы. Жан почти не обращал внимания на замечания Джереми; все остальное время он был сосредоточен на ощущениях своего тела, привыкшего к слишком знакомым движениям. Он был хорошо отдохнувшим, без боли, сытым после ужина, и ему было удобно в экипировке, которая еще не погнулась и не помялась от тяжелых ударов. Сегодня вечером он отлично выступит.