8 марта, зараза!
Шрифт:
— Я ведь оставляла вам телефон клининговой компании, — ворчу на Веру, сметая горы мусора.
Маму укладывают на каталку и увозят.
Гектор появляется в дверях, несколько секунд наблюдает за тем, как я воюю с огромным мусорным мешком, потом подходит, открывает его и помогает мне собирать мусор. Наши ладони то и дело соприкасаются.
Вера просто смотрит на нас и вытирает сопли.
Гектор поднимается и холодно бросает ей:
— Римму Израилевну увезли в специальный реабилитационный центр, — он не отчитывается, он, как всегда,
Киваю. Сейчас мне это решение кажется правильным и единственным в данной ситуации.
— А как же я? — всхлипывает Вера.
— А вы уволены, Верочка, — ехидно произносит Гектор, и та начинает нервно икать.
— К-как ув-волена?
— На хрен, — бросает он, — на хрен, Верочка. Собирайте вещи и чтоб через полчаса духу вашего здесь не было.
— А как же…
— Никак! — рявкает он, Вера подпрыгивает на месте. — Время пошло. Через двадцать девять минут я выволоку вас прочь и сдам в полицию.
Она ещё всхлипывает, но начинает суетливо собираться.
Мы с Гектором молча приводим дом в более-менее пристойный вид.
Когда Вера уходит, Гектор садится на диван — когда-то тот был украшен подушками в этническом стиле — и устало прикрывает глаза.
— Алла, сделаешь кофе? — спрашивает он.
Киваю, бреду на кухню, где стоит новейшая, но уже изрядно ухэканная кофемашина. Делаю две чашки, возвращаюсь в гостиную, одну протягиваю ему. Другую оставляю себе. Сажусь в кресло и с наслаждением делаю несколько глотков.
— Алла, по поводу вчерашнего разговора, — вздрагиваю, напрягаюсь, — у меня будет одно условие.
Я так и знала, что просто он не согласиться. Но прежде чем спорить и что-то отстаивать, надо выслушать его требования.
— Да? — приглашаю продолжать.
— Давай останемся друзьями.
Едва не давлюсь кофе, закашливаюсь.
— Успокойся, — произносит он. — Просто хочу, чтобы ты так же вот звонила мне, если у тебя проблемы. Не стеснялась сказать. Не боялась довериться.
Мне бы очень хотелось, но…
— Мы не сможем дружить, — бормочу я, ставя чашку на подлокотник и сцепливая пальцы.
— Мы не пробовали. — Он прав — не пробовали. Но стоит ли начинать? — Будем встречаться один раз в неделю. Например, в среду. Рассказывать друг другу, как живём, что случилось. Просто общаться. Как друзья.
Хотела бы я иметь такого друга, как Гектор. Не знаю? Никогда не рассматривала его с этой стороны. Но вон Ржавый за него умереть готов. Значит, дружить с Гектором не так уж плохо.
И, к тому же, учитывая то, что он сделал для нашей семьи и что продолжает делать, просит взамен не так уж много.
В разводе ведь не отказывает? Стало быть, всё нормально.
Поэтому я вздыхаю и соглашаюсь.
3(2)
…разводят нас быстро
Сейчас стою в дверях ЗАГСа, подставив лицо холодному мартовскому ветру — весна в этом году не торопится приходить, город опять запорашивает снегом — и удивляюсь иронии судьбы: я не приходила сюда, чтобы начать свою семейную жизнь, как делают тысячи пар. У меня была выездная регистрация. А вот точку в своём замужестве пришла ставить именно здесь.
— Отметим? — раздаётся за спиной.
Оборачиваюсь. Гектор стоит у стены напротив, заложив руки в карманы. Ухоженный, элегантный, одетый с иголочки. Привычный. Только в мятных глазах пляшут такие новые лукавые искры.
Выгибаю бровь:
— Считаешь, есть повод?
— Ещё бы, не каждый день разводимся.
Он прав. Я теперь свободная и богатая женщина. Отчего бы мне не отметить такое событие со свободным и привлекательным мужчиной?
Гектор предлагает мне опереться на его локоть. Я принимаю предложение, и мы выходим из ЗАГСа, как чинная парочка.
Невольно хихикаю над этой аналогией. Гектор не улыбается, только в глазах резвятся бесенята, превращая холодную мяту в искрящийся мохито.
Усаживаемся в его машину, и он перегибается через меня, чтобы пристегнуть. Меня обдаёт запахом его терпкого парфюма — что-то древесное, что-то свежее, что-то цитрусовое, щёки моментально вспыхивают:
— Я сама могу.
— Вот отвезу тебя домой — там будешь демонстрировать самостоятельность. А со мной — не надо. Я не выношу, ты знаешь.
— Тиран, — бормочу я, он лишь ухмыляется, самодовольно и сыто, как кот, объевшийся сметаны.
У меня сегодня странно-игривое настроение. Наверное, потому, что я получила свободу. Что смогу сама планировать и строить свою жизнь. Как захочу. Не спрашивая никого — так или нет не так. Теперь я больше не вещь, у меня есть права. Например, право флиртовать со своим уже бывшим мужем, который сегодня просто неприлично красив и сексапилен.
Мы едем в краевой центр, потому что у нас в городе не найти приличного ресторана.
— Чем теперь займёшься, самостоятельная моя? — чуть ехидно интересуется Гектор, уверенно ведя машину по автостраде.
— Вообще или в личном плане? — немного нервно убираю локон за ухо.
Я совсем не привыкла с ним откровенничать. Его никогда не интересовало, чем я занимаюсь. Меня, впрочем, тоже.
— И то и то, — говорит он. — Ну же, смелее. Мы же теперь друзья.
— Не знаю, — признаюсь честно. — На работе, наверное, начну какой-нибудь проект. Подам на гранд.