Алпамыш. Узбекский народный эпос(перепечатано с издания 1949 года)

Автор неизвестен

Снова и снова слово «дурак», да еще под конец «окаянный» — очень обозлили Караджана, — к силе сила прибавилась. Вспыхнул он гневом, задымился весь, волоски на теле его дыбом стали, — так напряглись, что сквозь кольчугу пробились.

Сдержал себя, однако, Караджан и, к Алпамышу обратившись, так сказал:

— Род конгратский узнал я твой, Облик ангела, дух боевой. Конь, что сыт сухою травой, Байчибара напомнил мне… О верблюдице горький вой, Твой на все ответ некривой, Взгляд Рустама твой огневой — Алпамыша напомнили мне… Жар и сладость речи живой, Плечи, как утес кремневой, С гордою большой головой — Байсары напомнили мне… Грудь

твоя, хребет становой, Гневный окрик твой громовой, Каждый стон и вздох вихревой, Каждый шаг и помысел твой — Кунтугмуша напомнили мне… [20] Свет улыбки твоей заревой, Смех, что бьет струей ключевой, Брови — росчерк пера круговой — Калдыргач напомнили мне!

20

Кунтугмыш(или Кунтугмуш) — герой известного узбекского народного эпического сказания.

Эти слова услыхав, Алпамыш воскликнул:

— Ты, калмык! Видал ты меня раньше когда-нибудь, или собеседником моим бывал, или овец наших пас, или жил, как сирота, в доме нашем? Ну, дядю моего Байсары ты в своей стране видел, меня ты здесь узнал, отца моего, возможно; ты где-нибудь в степи-пустыне встречал. На, если ты в доме нашем не живал, как ты можешь знать мою мать и сестру мою?

Сказал Караджан:

— Тебя самого я раньше никогда не видал, собеседником твоим не бывал. Я — один из девяноста богатырей калмыцких, что твоей невесты домогаются. Но увидал я во сне родню твою — и стал другом твоим. Вот почему я знаю и тебя, и всю твою семью.

— Ну, — говорит ему Алпамыш, — раз ты моим другом стал, значит — близким человеком мне стал, — поднимись-ка на вершину холмам давай — поздороваемся.

Ответил ему Караджан: — Такого совершенства не достиг я, чтобы на вершину этого холма подняться, как ты. Лучше ты спустись ко мне — внизу поздороваемся.

Ведя за собой коня на поводу, спустился Алпамыш с того крутого холма.

Приказал Караджан слугам-дружкам своим:

— Поздоровайтесь с другом моим Алпамышем.

А дружки — народ нежный, застенчивый, — кончиком руки здороваются.

— Ну, как здравствуете? — спросил их Алпамыш, — и так каждому руку сжал, что пальцы у них один к одному прилипли, скрючились — покалечились. После этого Караджан объятия свои раскрыл, Алпамыш объятия свои раскрыл, — оба любовно поздоровались друг с другом.

— Ну, как поживаешь-здравствуешь, друг мой? — спросил Алпамыш, да так стиснул в объятиях Караджана, что семь ребер сломал ему, и тот наземь плашмя упал.

— Что с тобой, друг мой? — спрашивает Алпамыш.

Караджан, вида не показывая, отвечает ему:

— В детстве я падучей болезнью страдал, — сейчас она, видимо, снова схватила меня.

Говорит ему Алпамыш:

— Если болезнь твоя известна тебе, — лечить ее надо.

А Караджан ему:

— Ты правду скажи мне: это ты здороваешься так или дерешься?

— Что ты мне худого сделал, чтобы я дрался с тобой? Это я здороваюсь так, — говорит Алпамыш.

— Ну, — отвечает Караджан, — если ты так здороваешься, то как же ты дерешься?!. — И такое слово при этом говорит он Алпамышу:

— Ты рукопожатьем руки слугам смял, Дружеским объятьем ребра мне сломал,— Преклоняюсь я пред силою твоей! Из страны Конграт тебе подобный бек Всех батыров здешних превратит в калек. Только обреченный богом человек Встретиться с тобой отважится, узбек! Равных нет тебе и не было вовек!.. Скачет под тобой твой резвый аргамак, На луке седла — твой золотой садак. Если Байчибар поскачет порезвей, То с миндалеокой Барчин-яр своей Встретишься ты вскоре, — счастлив будешь с ней. Только к ней прибыв, добыть ее сумей… Если к нам в страну такой приехал лев, Многотрудный дальний путь преодолев, То врагов своих, кто б ни были они, Уничтожит он, на них обрушив гнев. Он дела большие совершит в бою, Отвоюет он любимую свою. Не случайно носишь имя ты — Хаким. Ни один герой с тобою несравним, Как дракон могучий, ты необорим. Друг, ты благороден по речам твоим: Если не растоптан будет твой цветок, Чересчур не будь с калмыками жесток. Барчин-гуль тебе достанется в свой срок. Эта встреча

мне, как знак судьбы, дана. Чистая твоя душа до дна видна. Не хочу иметь на совести пятна: Знай, меж девяноста тех богатырей Не последним был и я в стране своей. Но на свете нет людей тебя сильней, — Преклоняюсь я пред силою твоей!

Караджан, став другом Алпамыша, ведет его как почетного гостя в свой шатер.

Держит меч высоко храбрый человек. Как друзья — конь о конь едут с беком бек, — Скор, как легкий ветер, их тулпаров бег. Едет Хакимбек — и на лук еседла Лук везет, — в четырнадцать батманов лук! Караджан с ним рядом, как первейший друг. Скачут перед ними двадцать конных слуг. Слух об Алпамыше забежал вперед, Встречные калмыки разевают рот: Гостя Караджан к себе в шатер ведет! Что за исполин и кто его народ?.. Едет, как шункар могучий, бек Хаким, Горд тулпар арабский седоком таким. Соколом Хаким глядит по сторонам, В царство калмык ов он въехал, как Рустам. Путь их по лесистым пролегал местам. Другу Караджан услуживает сам! Встречные не верят собственным глазам… Руку, наконец, Караджанбек простер,— Видит Алпамыш перед собой шатер. Гостем стал узбек у калмык ав дому.

Вышли из шатра сорок прислужниц Караджана, — приказал он им помочь Алпамышу с коня слезть. Подбежали служанки, хотели гостя с коня снять, — решил пошалить Алпамыш: всей своей тяжестью навалился он на девушек, — у пятнадцати из них ноги подломились.

Сидит Алпамыш в гостях у Караджана, а мать Караджана, Сурхаиль-ведьма, сыну своему такое слово говорит:

— Как ты, Караджан мой, опрометчив был! Очень глупо ты, сынок мой, поступил. Силача узбека где ты подцепил? В дружбу со своим врагом зачем вступил? Чем же он, узбек, твой разум усыпил? Лучше бы дорогу к дому ты забыл! Э, Караджанбек, сыночек, ты сглупил! Как же ты приводишь людоеда в дом? Будешь, Караджан мой, каяться потом. Как такое дело делать непутем? Сам ты пропадешь, и все мы пропадем! Мягкосерд и полон бредней ты, глупец! Меж глупцов теперь последний ты глупец! Сердце от узбека ты подальше спрячь, В проявленьи дружбы с ним не будь горяч. Думаешь — с добром пришел такой силач? Гость такой, скажи, к чему тебе, сынок? Стать своим рабом заставит он тебя! Гневом распалясь, раздавит он тебя! Сурхаиль тебе родная мать, — не враг, Даром говорить она не стала б так, Э, Караджанбек, ты все-таки дурак!..

Услыхав слова матери своей, Караджан так ей ответил:

— Этой дружбе, мать, до смерти верен я, Чести долг нарушить не намерен я. Нравом, как лоза-трава, стал смирен я. Гостя в дом привел я, дорогая мать,— Гостя ты должна, как сына, принимать. Мне твои слова в обиду могут стать. В друге дружбы жар не буду охлаждать,— Я ему, как брату, должен угождать. Любишь ты пустою речью досаждать. Здесь он будет жить и здесь коня держать. Сокол прилетел к нам из конгратских мест, — Как же не устрою для него насест? Не шуми, — себя пред гостем не срами, Хорошо прими его и накорми!..

Остался Алпамыш гостем у Караджана, хорошо угощал его Караджан, много почестей оказывал ему. День к полдню уж приближался, — Алпамыш сказал:

— Как же узнает о нас Байсары, раз мы здесь находимся? Поехал бы ты, Караджан, к дяде моему, разузнал бы обо всем, и если он не передумал отдать нам свою дочь, то окажи нам дружескую честь — будь сватом от нас. Как бы то ни было, дай ему знать о прибытии нашем.

— На каком же мне коне поехать? — спросил Караджан.

— На каком хочешь, на том и езжай, — отвечает Алпамыш.